Европейский валютный союз и переходная экономика стран Центральной и Восточной Европы

ГЕРХАРД ПОЛЬ
Международный банк реконструкции и развития

• Ни одна из стран Центральной и Восточной Европы не удовлетворяет всем критериям ЕС
• Успех может принести либеральная экономическая и консервативная финансово-валютная политика
• Для стран переходного типа важнее переключиться на политику высоких темпов роста, чем бороться за скорейшее вступление в валютный союз

Страны Центральной и Восточной Европы (ЦВЕ) стремятся быстрее вступить в Европейский союз. Практически это может произойти в 2001-2002 гг. Поскольку Европейский валютный союз (ЕВС) начнет работать уже в 1999 г., возникает вопрос: каким образом и когда новые члены могут присоединиться к нему, а также нужно ли это вообще.

Как известно, третий и заключительный этап формирования ЕВС начнется 1 января 1999 г., когда будет окончательно принят единый валютный курс для стран - членов союза, а валютная политика выведена из-под контроля национальных центральных банков и передана в ведение Европейского центрального банка во Франкфурте-на-Майне. Эмиссия и ввод в обращение банкнот "евро" займет больше времени, но валютой де-факто для стран - членов ЕВС эта денежная единица станет 1,5 года спустя.

С этого времени такие уважаемые в финансовом мире национальные институты, как Bundesbank или Bangue de France, будут заниматься только реализацией валютной политики, как это делает Федеральный резервный банк в штате Канзас в США. В этой связи будущее национальных центральных банков нельзя назвать блестящим.

Условия членства в ЕВС

Пока неизвестно, сколько членов объединит новая европейская организация. Европейский союз установил очень строгие критерии членства в ЕВС. В его состав войдут как минимум шесть государств - Германия, Франция, Австрия и страны Бенилюкс. Финляндия, Ирландия и Швеция, видимо, также присоединятся к нему. Южноевропейские страны пока не отвечают критериям членства. Вступление Великобритании и Дании зависит от политических решений.

На вопрос о перспективах присоединения стран ЦВЕ к Европейскому союзу в начале следующего столетия четкий ответ дать нельзя. Здесь имеется известная доля неопределенности. Главное в том, что еще неизвестно, какую экономическую политику будут проводить страны-кандидаты на вступление в ЕС в течение предстоящих пяти лет, а потому и неясно, в какой степени они смогут приблизиться к своим более развитым соседям. На этот счет можно строить лишь более или менее квалифицированные прогнозы.

В настоящее время ни одна из этих стран не отвечает критериям конвергенции, хотя один-два кандидата из ЦВЕ фактически проводят более рациональную финансово-валютную политику, чем большинство нынешних членов ЕС. Если эти кандидаты будут введены в состав валютного союза одновременно с вступлением в ЕС, то критерии членства должны быть пересмотрены, так как они рассчитаны на зрелую экономику с невысокими темпами роста, а не на резвых аутсайдеров, более ориентирующихся на результаты, чем на экономическую политику.

Остановимся вкратце на критериях конвергенции Маастрихтского договора и рассмотрим их связь с текущей структурной трансформацией в странах с переходной экономикой.

Для стран - членов ЕВС условиями Маастрихтского договора среднегодовой темп инфляции предусмотрен на уровне трех стран с минимальным показателем плюс 1,5%, что составит примерно 2,6%. Дефицит бюджета не должен превышать 3% ВВП. Совокупная задолженность должна быть менее 60% ВВП. Колебание обменного курса национальной валюты к ЭКЮ не должно выходить за рамки установленного Европейской валютной системой диапазона (±2,25%). Наконец, процентная ставка по долгосрочным кредитам установлена на уровне трех наиболее процветающих стран плюс 2%, что равно примерно 8,7%.

В настоящее время ни одна из стран ЦВЕ не отвечает, например, критерию инфляции. Даже в Чешской Республике, финансовое положение которой признается лучшим среди стран региона, в 1996 г. темп инфляции составил 12%, на 1997 г. эксперты ОЭСР оценивают его в 10,5%, прогноз на 1998 г. - 9,5%. В Венгрии и Польше эти показатели намного выше (в 1996 г. - соответственно 21,5 и 19,1%, 1997 г. - 17,9, 14,5, 1998 г. - 15,3 и 11%).

Чешская Республика, Венгрия и Словакия удовлетворяют одному из наиболее важных финансовых критериев Маастрихта - дефициту госбюджета. В Чехии в 1994 г. он составил 2% ВВП, в 1995 г. - 0,3%, а в 1996 г. бюджет исполнен с нулевым дефицитом. В Венгрии в 1994 г. этот показатель был равен 4,7%, 1995 г. - 3,1, 1996 г. - 2,1%, в Польше - соответственно 3,7; 2,8 и 3,5%. Польша по этому показателю, как видно, не входит в число кандидатов на прием в ЕВС. Однако ее положение в этом отношении не хуже, чем, например, Германии.

По размерам государственного долга Чешская Республика, Польша и Словацкая Республика отвечают квалификационным требованиям Маастрихта. Общая задолженность Чехии в 1996 г. составила 48% ВВП, при этом доля внешнего долга - 35%. В Польше в том же году эти показатели были равны соответственно 56 и 37%. Венгрия входит в число наиболее крупных должников среди претендентов на вступление в ЕВС (наряду с Италией, Бельгией и Грецией).

По стабильности обменного курса национальной валюты к ЭКЮ лишь Чехия и Словакия отвечают условиям Маастрихтского договора. Венгрия и Польша по-прежнему компенсируют высокую инфляцию путем девальвации своих валют. Чешская Республика уже в течение нескольких лет является "теневым" членом Европейской валютной системы, хотя недавно приняла решение о расширении диапазона колебаний курса своей валюты, чтобы эффективнее управлять быстро увеличивающимся притоком капитала в страну, а также более эффективно контролировать деятельность разного рода страховых фондов и других валютных организаций спекулятивного характера.

Данными, характеризующими величину разрыва между процентными ставками по долгосрочным внутренним и внешним кредитам, эксперты Всемирного банка не располагают. По их мнению, в настоящее время ни одна из стран Центральной Европы не отвечает соответствующим требованиям членства ЕВС.

Общая оценка сводится к тому, что Чешская Республика (как и Словакия) проводит более рациональную финансовую валютную политику, чем большинство стран, уже входящих в состав ЕС. Вместе с тем Чехия не отвечает инфляционному критерию и вряд ли сможет его достичь к моменту возможного допуска в ЕС.

Некоторые другие страны региона также стремятся добиться показателей, отвечающих критериям Маастрихтского договора. Однако чтобы достичь этого им предстоит долгий путь.

Структурная трансформация

Целесообразно остановиться на более важном процессе структурной трансформации в странах ЦВЕ, а также на вопросе о том, насколько экономически оправдано и желательно их участие в валютном союзе. Кратко можно было бы ответить на этот вопрос утвердительно. Однако если страны присоединятся к валютному союзу до того, как проведут радикальные реформы в системах налогообложения, государственного финансирования и социального обеспечения, преждевременное участие в действительности может привести к отрицательным результатам.

Общая рекомендация сводится к тому, что страны ЦВЕ должны избирательно подходить к опыту западных соседей, накопленному в сфере хозяйственной политики. Безусловно, необходимо использовать общие, обязательные принципы, например опыт "общего рынка". Однако не следует адаптировать к своим условиям дорогостоящие и малоэффективные программы социальной защиты, реализуемые некоторыми странами ЕС. В ряде стран ЦВЕ социальная политика уже требует больших расходов и столь же обременительна для бюджета, как и на Западе. Эта политика должна быть пересмотрена в сторону повышения ее гибкости до того, как валютный союз уберет основные политические рычаги для восстановления конкуренции в новых странах-членах.

Главнейшая задача стран ЦВЕ с переходной экономикой заключается в том, чтобы заложить тот фундамент, который был разрушен в течение 40-50 лет экономической бесхозяйственности. В настоящее время заработная плата и доход на душу населения в этих странах составляет менее 15% уровня Германии (по рыночному обменному курсу), что ниже аналогичного показателя даже стран - членов ЕС с наиболее низким душевым доходом, например Португалии и Испании (табл.1).

По покупательной способности разрыв не столь резко выражен: в Чехии доход на душу населения составляет примерно половину уровня Германии, в Венгрии - 1/3, Польше - 1/4. Причина здесь в том, что цены на товары и услуги "нерозничной" торговли (например, плата за жилье или парикмахерские услуги) намного ниже, чем в странах с развитой экономикой. Это в свою очередь объясняется различиями в производительности в сфере производства товаров розничной торговли. Что особенно бросается в глаза при анализе переходных экономик, так это большой разрыв между рыночным обменным курсом и паритетами покупательной способности валют. По мере того как сокращается разрыв в производительности в экспортном производстве и растет уровень заработной платы, цены на товары "нерозничной" торговли повышаются.

В этой связи возникает ряд вопросов:

• как быстро страны с переходной экономикой могут сравняться с западными партнерами по уровню производительности;

• насколько быстрее будут расти цены на товары "нерозничной" торговли;

• какое значение это будет иметь для валютного союза.

В определенном смысле экономическое отставание может дать некоторые преимущества. Страны с высококвалифицированной рабочей силой, но низкой производительностью могут импортировать зарубежную технологию, менеджерский опыт и маркетинговую практику - и не только через иностранные инвестиции. В действительности трансфер технологии и факторов повышения производительности в большинстве случаев осуществляется по другим каналам. Но для этого нужно проводить соответствующую экономическую политику.

Таблица 1

Экономическая политика
в переходный период

Международный опыт позволяет выделить три ключевых направления такой политики:

• во-первых, создание либеральной экономической среды при полном отсутствии или с незначительным ценовым и административным контролем над деятельностью частного сектора, включая внешнюю торговлю и инвестиции;

• во-вторых, реализация консервативной финансовой и валютной политики, основными моментами которой являются низкие государственные расходы, нулевой или небольшой дефицит госбюджета, низкие налоговые ставки и невысокие расходы на систему социального обеспечения;

• в-третьих, высокая норма сбережений.

При реализации подобной политики некоторым странам удалось добиться темпов экономического роста, значительно превышавших 5% в год в течение длительного периода (в частности, странам Юго-Восточной Азии). Столь непохожие друг на друга страны, как Чили, Ирландия и Маврикий, проводя либеральную экономическую политику и консервативную финансово-валютную политику, добились беспрецедентно высоких уровней сбережений и темпов роста экономики.

Оценку возможного влияния адекватной экономической политики на экономический рост стран ЦВЕ сделал профессор Сакс. Он использовал так называемый индекс экономической свободы, разработанный американской организацией Heritage Foundation. Результаты анализа приведены в табл.2.

Основной причиной различий в темпах экономического роста в Венгрии является низкий уровень сбережений, в Польше - низкая эффективность хозяйства. Политика высоких темпов базируется на высокой норме сбережений и высокой эффективности производства.

По оценкам профессора Сакса, Чехия и Польша, если они сохранят текущую экономическую политику, достигнут экономического роста на уровне 4% в год, а Венгрия - только 2%. Если страны с переходной экономикой перейдут на политику, типичную для членов ЕС, темпы экономического роста увеличатся в Венгрии и Польше, но снизятся в Чехии. В случае же осуществления политики высоких темпов экономика во всех трех странах будет возрастать более чем на 5% в год.

Но даже при условии реализации политики высоких темпов Чешской Республике потребуется примерно 20 лет, чтобы доход на душу населения достиг 75% уровня стран ЕС (на базе покупательной способности). Если же она сохранит текущую политику, то для этого потребуется более 40 лет. Для других стран выводы еще более отрезвляющие: Венгрии и Польше в случае проведения политики высоких темпов необходимо около 30 лет, чтобы достичь 75%-ного уровня душевого дохода в странах ЕС, и более 100 лет, если они будут осуществлять текущую политику.

Я обновил результаты исследований профессора Сакса, использовав более свежие оценки паритетов покупательной способности валют и поставив более скромную цель для стран с переходной экономикой: добиться 75%-ного уровня современного (а не будущего) душевого дохода Германии.

Для этого Чехии потребовалось бы 8 лет, Венгрии - 16, а Польше - 20 лет при условии, что они срочно перейдут на политику высоких темпов развития. По оптимистическим оценкам, Чехия сможет выйти на уровень 75% современного дохода на душу населения Германии в 2004 г., в Венгрии это произойдет примерно в 2012 г., а в Польше - в 2016 г. Следует, однако, отметить, что не все страны с переходной экономикой могут взять на вооружение политику высоких темпов.

Таблица 2

Быстрый рост производительности может также привести к быстрому повышению цен на товары и услуги "нерозничной" торговли. Оправдано предположить, что цены на эту категорию товаров и услуг в указанных странах возрастут до уровня, характерного для государств, которые уже достигли 75% современного дохода на душу населения Германии (например, Испании).

Подобная ситуация предполагает в свою очередь, что цены в Чехии должны были бы повышаться на 8% в год быстрее, чем в Германии, с тем чтобы подойти к "нормальному" соотношению рыночного обменного курса и паритета покупательной способности валют. Средний уровень чешских цен в 2004 г. будет, видимо, на 30% ниже, чем в Германии (для товаров и услуг "нерозничной" торговли этот разрыв должен быть еще большим).

Подобные, весьма приблизительные расчеты показывают, что Чешская Республика и тем более другие страны ЦВЕ практически не могут удовлетворить всем формальным критериям конвергенции в соответствии с Маастрихтским договором. Эти страны в состоянии проводить политику, согласующуюся с политикой валютного союза, но это не означает, что указанные критерии будут выполнены.

В заключение следует подчеркнуть, что для стран ЦВЕ с переходной экономикой важнее переключиться на политику высоких темпов роста, чем бороться за скорейшее вступление в валютный союз.