• одним из самых распространенных представлений словом-символом традиции местного самоуправления (муниципальной на Западе, земской в России);
• термином профессиональной практики муниципального управления;
• и, кроме того, понятием социологической науки.

На Западе оно относится к числу социальных очевидностей образа жизни и, как таковое, используется в качестве исходного и не нуждающегося в терминологических уточнениях аксиоматического мыслеобраза.

При этом под “сообществами” чаще всего понимаются территориальные сообщества, проживающие на территории муниципального образования в целом (например, на территории города) или же на территории какого-то субмуниципального образования (городского района, квартала или улицы).

Им обозначают сразу:

Поселение (город, поселок, село), систему расселения, включающую в себя несколько поселений разного типа, объединенных одной административной границей, или, напротив, часть поселения (городской район, микрорайон, поселок в черте города, наделенной статусом самостоятельного муниципального образования).

Территорию муниципии, “селитьбу”, “землю” и — часто также — все, построенное на ней (недвижимость) и “закопанное” в ней (инфраструктуры).

И социально организованное население, являющееся сообществом людей, более того, – социально структурированным сообществом сообществ, имеющим уникальную социальную структуру, а не статистической совокупностью “душ населения”.

Следуя принятому у нас словоупотреблению, мы будем использовать слово “территориальное” безотносительно к пространственному масштабу рассмотрения, то есть применяя его как к муниципальному и субмуниципальному, так и региональному и страновому масштабам рассмотрения. А слово “местное” оставим только за муниципальным и субмуниципальным уровнями.

Не лишним будет заметить, что западные авторы, следуя своей муниципальной традиции, чаще всего отталкиваются от рассмотрения малых местных сообществ, выстраивая процесс муниципального развития “снизу”, тогда как в российской муниципальной практике – при нынешнем ее состоянии — рассмотрение, как правило, начинается “сверху”, как минимум, с уровня муниципального образования в целом.

Впрочем, в настоящее время далеко не предрешено, сохранится ли эта привычная для нас оглядка “вверх” навеки вечные. Или же процесс муниципализации власти (в том числе региональной и федеральной) приведет к такому положению дел, когда и в отечественной муниципальной практике задачи экономического развития субмуниципальных территорий и малых территориальных сообществ станут жизненной и управленческой реальностью.

На каждом этапе становления муниципального дела в стране на передний план выходит вполне определенная задача. Сегодня ею, по нашему убеждению, является освоение методов стратегического планирования как одной из важнейших функций местного самоуправления и развития.

При этом отчетливо различаются разные предметные горизонты стратегического планирования и соответствующие им системные объекты, в концептах и индикаторах (показателях) которых будут далее строиться проекты и программы развития.

На сегодня наиболее управлечески актуальными считаются:

• местное экономическое развитие,
• пространственное развитие и
• социальное партнерство.

Коммунитарный (от англ. сommunities) аспект социальной жизни, — то есть тот факт, что население города организовано в том числе и как сообщество сообществ, как “мир миров”, -это не только неустранимая часть социологического видения муниципальных образований, но и важнейшее измерение социального партнерства. И притом управленчески весьма перспективное.

О сообществах, как коллективных обитателях городов (и прочих поселений), приходится вспомнить и при ответе на вопрос: кто должен и на самом деле может быть носителем, агентом или субъектом стратегического планирования в муниципальном образовании?

Сами по себе органы местной власти, или вместе с другими активными агентами экономического развития и социально-активными сообществами? В какой организационной форме реализует этот второй вариант? Как должно быть организовано социально-коммуникативное пространство муниципального образования, чтобы социальное партнерство могло наращиваться именно вокруг работы по стратегическому планированию? Как в целях местного развития могут быть мобилизованы интеллектуальные, творческие и иные человеческие ресурсы, имеющиеся в данном муниципальном образовании? И так далее.

Наконец, стратегическое планирование, как функция муниципального управления, должна быть вписана в актуальную ныне рамку устойчивого, согласованного и управляемого развития.

Устойчивого, то есть предполагающего, что управленческий режим нормального функционирования уже достигнут, или достижим в зоне ближайшего развития.

Согласованного, как раз посредством социального партнерства, вовлечения активных сообществ в работу по выбору реалистических стратегий развития.

Управляемого, то есть сохраняющего и наращивающего уровень управляемости в основных предметных горизонтах развития.

Сохраниться ли за концептом “муниципального образования” в России статус аксиоматичности, привьется ли у нас в этой функции концепт “сообщества” или их место займет нечто более близкое русской словесности и строю мысли — покажет будущее. Однако несколько слов о перспективах современного неокоммунитаризма стоит сказать уже сейчас.

У коммунитарного подхода, видящего в активных сообществах ресурс развития, есть несколько исторических преимуществ по сравнению с привычным для российских муниципалов социально-террториальным подходом.

Это – оправдавшая себя в экономике ставка на активную и наиболее динамичную часть населения, на предпринимательское и технологически-инновационное отношение к организации всякой деятельности.

Это – его созвучие с идеологией гражданского общества и аксиоматикой современной гуманитарной культуры, являющихся, наряду с рыночной экономикой и правовым государством, неустранимыми условиями продвижения к открытому и свободному обществу. И, вместе с тем, гуманитарно-политическим противовесом системно-технократическим практикам современности, подавляющим человеческое измерение будущего миропорядка.

Это – проникновение коммунитарных начал в идеологию и практику менеджмента, как такового, особенно заметное в технологиях управления персоналом, основанных на концепции человеческого капитала, и в использовании организационной психологией концептов и процедур гуманитарной психотерапии.

Наконец, это — наблюдаемое сегодня сращение традиционной, идущей от естественного права “общинности” с основанными на современных информационных технологиях сетевыми макроструктурами и кустовыми микроструктурами, на которых основывается новая постиндустриальная социальность.

Это установка на устойчиво воспроизводимые и развивающиеся партнерские взаимоотношения разного типа социальных субъектов муниципального развития.

В рамках этих взаимоотношений должна воспроизводиться и наращиваться социальная ткань города, то есть обитающие в нем и сообщающиеся городские сообщества.

Одной из установок социальной политики в городе должна быть нацеленность не только на привлечение городских сообществ к делу стратегического планирования городского развития, делаемому в органах городской власти, но и на улучшение условий социального воспроизводства, на наращивание социальной ткани города, усиление сообщаемости самих городских сообществ.

В социально-организационном плане это означает также, что сообщества должны иметь собственные площадки, коммуникативные сцены для своей сообщаемости.

У этой сообщаемости сообществ, коммуникации коммуниумов должны быть своя предметность и событийность, свой урбанистический сюжет, свои персонажи и герои. И все это “свое” должно, очевидно, отличаться от властно-управленчески “чужого”.

К искомому городскому согласию приходят не столько через равнодушно-притворный “консенсус” a la Gorbachev, сколько через оппозицию, через мотивационный конфликт, проистекающий из различия глубинных ценностных ориентаций, из разного видения и понимания ценностных изменений в городской жизни.

Нет и не может быть развития без некоторой оппозиции, без конкурентности, без конфликтности, без явной или скрытой борьбы. Ибо “напряжение” – это другое имя энергии развития. Вопрос лишь в том, насколько эти напряженности продуктивны или контрпродуктивны, какой уровень энергетики конфликта совместим с управляемостью и устойчивостью процесса развития.

А это вопрос эффективности технологии социального управления.

“Свое” сообщническое и “чужое” управленческое, или, напротив, “свое” управленческое и “чужое” от сообществ, сходятся в “ином” городском, которое в измерении взаимно приемлемого достигаемого будущего только и становится “своим для города”.

Общегородское согласие опосредовано видением будущего, работой стратегического управления.

Но одновременно это означает, что стратегическое – это воображаемое иное.

Вот несколько стратегически важных метафор городского воображаемого:

Город – это не только место, где обитают, работают и сообща проживают свою жизнь, но и путь, по которому продвигаются в будущее, который выбирают, чтобы строить это будущее. Спрашивая себя и друг друга о том, “каков наш следующий шаг”, “где ближайшая остановка/стоянка”, “что нужно иметь и что уметь, чтобы, объединившись (в сообщества), попасть именно туда”.

Местное самоуправление – это путеводительство, а стратегический план – путеводитель (карта с привлекательным описанием достопримечательностей будущего (как промежуточной стоянки, а не “городского рая”).

Город – это также пространство доступных и приемлемых услуг (относительно самых разных потребностей).

Установка на сервилизацию должна быть подана как стратегема.

Разнообразие фактически сервилизированных занятий, признание желательности сервилизировать те или иные занятия, понимание плодотворности появления новых услуг в городе для развития городского образа жизни и наращивания его социальной ткани – важнейшая часть стратегического управления в городе и городом.

По моей экспертной оценке, в нынешней ситуации проектно реализуемы, например, такие серверы, как:

Образовательные услуги для поддержки индивидуальных образовательных траекторий (в рамке инновационной развивающей педагогики).

Этот перечень дан только для примера. По-моему, сейчас важнее не выбирать какой-то перспективный перечень новых социальных услуг, а понять, что мы можем не только выявлять в работе с представителями сообществ некие “болевые точки”, “неудовлетворенные потребности” (в керогазах и чесаных рейтузах), но и проектно предлагать нечто из ощутимого уже в современном городском образе жизни мира услуг.

Своеобразие гражданского самоуправления состоит в том, что – в отличие от территориального, социально-группового и профессионального — оно не предполагает заранее заданной принадлежности граждан к той или иной социально самовоспроизводящейся общности людей. Речь тут идет в самом прямом смысле о свободной ассоциации и только о добровольном и сознательном участии, опирающемся на осознание жизненной важности той или иной ценности или проблемы.

У перечисленных и различных по своей социальной природе форм самоуправления есть тем не менее общие черты, позволяющие объединить их в один класс городских управленческих задач и предполагающие единство подхода к их решению.

Из этого положения вытекают основные особенности подхода к организации территориального, общественного и гражданского самоуправления в городе:

Названные выше разновидности самоуправления граждан в городе были перечислены в порядке предполагаемой очередности их управленческой проработки (на уровне городского управления).

В качестве общей рамки организационно-управленческой работы в этой области принимается гражданское участие любого типа городских сообществ в процессе местного самоуправления. Соответственно, целью этой работы является вовлечение возможно большего числа таких сообществ в процесс местного самоуправления, а условием поддержки их самоуправляющейся деятельности – степень ответственного участия в этом процессе.

В ходе предлагаемых аналитических, социально-проектных и консультационных работ первоочерёдное значение обычно уделяется территориальным формам самоуправления граждан.

Вместе с тем, учитывая связанность между собой различных проблем социальной политики в городе, целостность его социальной ткани и необходимость формирования устойчивой идентичности местного сообщества, являющегося подлинным субъектом местного самоуправления, далее предполагается исследовать основные направления организационно-управленческой работы со всеми практически перспективными видами самоуправления граждан, перечисленными выше.

Этот подход к постановке стратегического управления основывается:

на выделении в деятельности стратегического управления политик развития и программ развития, с одной стороны,

и, соответственно, общегородских проблем развития — для политик, и целей – для программ.

При этом политики — в рамках выбранной стратегии развития – закрепляются в стратегическом плане, а цели — в рамках межотраслевых целевых программ.

Для практической организации стратегического управления в муниципальной сфере важно каким образом может быть осуществлена раздельная реализация стратегического планирования и программно-целевого управления.

Общегородские политики формулируются вокруг общегородских проблем, относящихся сразу к нескольким (иногда, ко всем) сферам городской жизни. Они, как правило, являются предметами ведения нескольких департаментов муниципалитета, отвечающих за состояние дел в соответствующих сферах.

Очевидно, что общегородские проблемы никогда не являются ведомственно-отраслевыми и не могут быть предметами ведения того или иного департамента муниципалитета.

Поскольку речь идет об управленческих проблемах развития, а не текущих задачах более или менее нормального, рутинного функционирования, взаимодействие разных департаментов при их решении не может сводится к привычному согласлванию их управленческих интересов.

Более того, мало понять межведомственную природу общегородских проблем, нужно еще обладать научиться решать их в качестве таковых, то есть владеть соответствующими им пониманием (ведением) и методами их решения (заведования).

Как это ни парадоксально, но именно проблемы являются теми элементами управленческой деятельности, теми стяжками, с помощью которых в системах управления проявляются и представляются проблемные реальности города.

Причем, сначала они становятся понятными критически, например, как “ухудшение ситуации”, недостатки, поломки, затруднения, одним словом, как кризисы. И только потом, после их экспертизы, анализа и оценки по каким-то критериям, они, эти кризисы, приобретают вид проблем, запросов и социальных потребностей.

Далее, когда проблемы выделены, проанализированы и критериально описаны и оценены (по каким-то понятиям и показателям), интуитивно понятным проблемным реальностям города могут быть поставлены в соответствие (назначены) те или иные объекты и цели управленческой деятельности. И может начаться разработка объектно-ориентированных целевых программ.

Комплексная природа общегородских проблем выражается, в частности, в том, что:

1) Они одновременно, хотя и в разных смыслах, являются проблемами и для всего населения, и для различных городских сообществ (групп населения), и для системы муниципального управления.

Поэтому по поводу городских проблем так необходима постоянная и систематическая публичная (прилюдная) коммуникация, обеспечивающая согласованность (интерфейс) управления, соуправления и самоуправления разных социальных субъектов городской жизнедеятельности.

В этой коммуникации общегородские проблемы признаются как существующие или не существующие, оцениваются как существенные или несущественные, ранжируются по приоритетам и т.д. И все это делается для согласования интересов, достижения желаемого уровня социального партнерства и доверия населения.

2) На уровне самого стратегического управления происходит не только процесс практического решения проблем, но своего рода аналитическое “движение в проблемах”: устанавливается их взаимозависимость: проблемы аналитически трансформируются, сводятся друг к другу, или происходит контрпродуктивная “подмена проблем”; внутри системы управления происходит “приращение проблем”, переход к решению “новых”, “современных” проблем ... и так далее.

Одним словом, на уровне стратегического управления проблема является собственным, особым и неустранимым предметом управленческой мысли и деятельности. А умение “видеть кризисы и проблемы”, навыки критического и проблематического мышления – важнейшим элементом управленческого искусства.

Важный аспект темы – оценка тех или иных городских проблем как “наших” или “не наших”, возникших именно в данном городе и свойственных исключительно ему, “родных” проблем, или общерегиональных, общестрановых или даже глобальных проблем, поселившихся в данном городе и, хотя и существенных, но не специфических для него.

Важность этого абстрактного, казалось бы, различения связана с тем, что далеко не все кризисные и проблемные ситуации в наших городах городского происхождения. Многие из них имеют общецивилизационное и общенациональное значение и не являются посильными, разрешимыми собственно средствами муниципального управления. Что, конечно, не делает их менее острыми.

Это различие оказывает решающее влияние на возможность и целесообразность принятия проблем в управленческую проработку.

Проблема может быть опознана и принята как “наша” в том смысле, что она имеет место в нашем городе (как невыплаты зарплат или пенсий, как наркомания или криминализация образа жизни), и в том, что уклонение от решания ее чревато негативными последствиями (снижение уровня благополучия населения, повышение социальной напряженности, потеря управляемости городских процессов).

Вместе с тем “наша проблема” часто имеет свои корни в общесоциальных (страновых или глобальных) процессах и в этом смысле она “не наша”, возникла не по нашей вине, не вследствие ошибок управления, а как бы пришла со стороны и не может быть полностью устранена нашими усилиями.

Кроме того, объективация проблем в качестве общестрановых или общецивилизационных дает своего рода социально-терапевтический эффект – то, что “как у всех” оценивается как социально более приемлемое, чем то, что только “у нас”.

Во-первых, всегда есть более или менее признанные в общественном и профессионально-управленческом мнении понимание городских проблем, фактически формулируемых:

• мэром и другими ответственными лицами администрации;
• представительными органами;
• различными социальными агентами (политическими и общественными деятелями, экспертами и журналистами и т.д.);
• представителями социально активных городских сообществ (гражданских, национальных, культурных, профессиональных и т.д.).

Во-вторых, есть такое понимание в ведомственно-отраслевых структурах, в которых проблемы приписаны (атрибутированы) тем или иным сферам городской жизнедеятельности. Таким, например, как:

• медицина (сфера медицинских услуг и продвижение здорового образа жизни, “здравостроительство”);
• образование (сфера образовательных услуг, социально-педагогической работы с молодежью и поддержание пространства непрерывного образования);
• досуг (развлекательные, спортивные, культурные и прочие услуги, обеспечивающие социальную занятость населения);
• общественная жизнь (сфера социальной коммуникации, обеспечивающая достаточный уровень гражданской идентичности жителей города и социального партнерства различных городских сообществ);
• общественный порядок (за минусом криминальности).

Важную роль при отборе проблем в процессе стратегического планирования играет наличие концептуальных и учетных показателей состояния дел, применимых для нескольких (желательно для всех) сфер и курирующих их департаментов.

Например, для молодежной политики – это сквозная занятость и наблюдаемость поведения детей, подростков и молодых людей.

Важным условием гибкости системы стратегического управления является понимание того, что разные городские проблемы имеют разную социальнуюй природу.

Например:

Наркомания – это диффузное, не привязанное жестко к какому-то социальному институту или группе, социальное явление. Она считается в равной мере психологической, педагогической, медицинской, правовой и т.д., но вряд ли разрешима путем согласования и сложения разноведомственных усилий.

Из признания того, что эти проблемы имеют разную социальную природу, что это типологически разные социальные реальности (объекты), следует, что для их управленческой проработки требуются разные подходы и инструменты.

Кроме того, каждая включенная в работу стратегического управления проблема для своей проработки предполагает организацию своей особой сети взаимодействий с соответствующими:

• городскими сообществами (группами населения),
• общественными организациями,
• профессиональными ассоциациями,
• группами городских экспертов и аналитиков,
• внешними консультантами.

В-третьих, источником фиксации общегородских проблем является также страновой и международный профессиональный опыт управленческой деятельности (как относящийся к менеджменту как таковому, так и к муниципальному менеджменту).

Некоторые проблемы признаются актуальными и инновационными на основании анализа тенденций муниципального управления. И вносятся в работу городского стратегического управления в этом именно качестве.

Среди них, на наш взгляд, актуальными сегодня являются:

Гражданское развитие (расширение гражданского участия активных городских сообществ в деле местного самоуправления, поддержка наличных и развитие влиятельных гражданских институтов).