Материалы конференции

Главная Каталог раздела Предыдущая Оглавление Следующая Скачать в zip

САМООРГАНИЗАЦИЯ И ОРГАНИЗАЦИЯ ВЛАСТИ

Материалы четвертого Всероссийского постоянно действующего научного семинара
"Самоорганизация устойчивых целостностей в природе и обществе"

САМООРГАНИЗАЦИЯ И ОРГАНИЗАЦИЯ В ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНОМ КАПИТАЛЕ СОЦИАЛЬНО – ЭКОНОМИЧЕСКИХ СИСТЕМ В УСЛОВИЯХ ТРАНСФОРМАЦИИ ОБЩЕСТВЕННОГО РАЗВИТИЯ

Р. Т. Яровикова, Новосибирский государственный технический университет

Трансформация общественных отношений в России чревата самыми разными и прежде всего непредсказуемыми последствиями. Поэтому, естественно, тогда, когда требуется решать задачи хотя бы адаптации, тем более адаптациогенеза в отмеченных условиях, то достаточно сложно сразу выйти на адекватное не только решение проблем, но и само восприятие ситуации.

Более чем десятилетний период происходящей трансформации общественных отношений, заставляющей постоянно решать задачи самого разного характера и уровня, в конечном счете, не могли не заставить специалистов обращать внимание на необходимость выработки соответствующей ответной, при этом опережающей на нее реакции.

Прежде всего имеющая сегодня место ситуация заставляет искать более приемлемые способы адаптации. При происходящем виде кардинального изменения положения в стране и самой страны в мире адаптироваться в принципиально новом виде абсолютному большинству социальных структур, включая государство, и все категории населения.

В этой связи особое значение приобретают результаты интеллектуальной деятельности экспертов, так называемых аналитических работников. Результаты их деятельности систематизируются, формализуются и затем интегрируются в общую информационную среду системы, которая затем становится общей для совместного использования всеми заинтересованными в этой информационной среде специалистами. Отмеченный вид совокупного знания получил название “интеллектуального капитала”. Он определяется особым видом ресурсов, для управления которым необходимы специализированные системы управления, призванные обеспечить поиск, накопление и обработку знаний соответствующего направления специалистами при решении ими различного рода аналитических задач. ( См.: С.К. Дулин, И.А. Киселев. Структуризация знаний в системах мониторинга // Изв. АН. Теория и системы управления. - 1999. - №5. - С. 28).

Если самоорганизация понимается как способность системы осуществлять с помощью своих возможностей, на основе своих усилий преобразования, в результате которых будут происходить переходы от менее организованного к более организованному уровню функционирования системы или от организованного по одним видам оснований через хаос к созданию организованного по другим основаниям, то организация – это то, что создается в одной системе благодаря существующим возможностям воздействия на нее другой системы, усилий другой системы.

Пожалуй, именно данная характеристика возможностей самоорганизации и организации достаточно корректно определяет сам их смысл, само их назначение.

Для более детального анализа целесообразно попытаться решить укаэанную же проблему с позиций установления взаимоотношения порядка и хаоса. В качестве рабочих определений понятий порядка и хаоса воспользуемся следующими: в общем случае “порядком” называется состояние материальной системы, при котором ее элементы связаны повторяющимися (регулярными) отношениями. Соответственно, движения элементов имеют регулярный характер. “Беспорядком” же, “хаосом” обозначается такое состояние, при котором элементы системы связаны неповторяющимися (нерегулярными) отношениями. Соответственно этому можно охарактеризовать и движение элементов, которые имеют нерегулярный характер. И смысл порядка и непосредственно хаоса передается в следующем виде соотнесении: порядок – это пространственно-временная корреляция между элементами некоторого множества, а хаос – отсутствие такой корреляции. (См.: Д.Карери. Порядок и беспорядок в структуре материи. - М., 1985. - С. 13; П.Эткинс. Порядок и беспорядок в природе. - М., 1987. - С. 183; В.П.Бранский. Искусство и философия. – Калининград: “Янтарный сказ”, 1999. - С. 496-497).

Для уточнения характера соотнесения хаоса и порядка целесообразным является использование понятия структуры, его функций. В качестве рабочего определения указанного понятия целесообразно использовать то, где в качестве значимого компонента представления его сущности выступает как раз “способ соединения” компонентов системы: структура – это способ соединения элементов, независимо от того, являются ли эти отношения регулярными или нет. И тогда: “упорядоченные структуры различного типа, в свою очередь, могут образовывать хаотические или упорядоченные совокупности. То же самое можно сказать и относительно неупорядоченных структур. Следовательно, в мире должна существовать иерархия порядка и хаоса различного ранга. Общеизвестно, что различные типы порядка и хаоса нестабильны и склонны переходить друг в друга: то там, то здесь упорядоченные структуры становятся неупорядоченными (порядок переходит в хаос), а неупорядоченные – упорядоченными (хаос превращается в порядок)” ( В.П.Бранский. Искусство и философия, с. 497).

Все отмеченное имеет большое гносеологическое и методологическое значение для анализа представляемых здесь проблем. Но особенно в принципиальном отношении значимым для представления здесь анализируемой проблематики является положение о значении переходов из хаоса в порядок и порядка в хаос в отличие от перехода одних упорядоченных структур в другие упорядоченные структуры; одних неупорядоченных структур в другие.

В соответствии с отмеченным можно заметить, что кризис рынка занятости представляет наиболее высокую степень развития хаоса в жизнедеятельности обществ именно в аспекте проблем и задач занятости населения. И что же в этой ситуации заставляет обращать внимание на кризис, возникший на рынке занятости?

Желание перевести указанный рынок из состояния хаоса, часто пика хаоса, в состояние порядка. Это, с одной стороны. И отмеченное, действительно, представляет собой магистральную тенденцию.

Но, с другой стороны, достаточно хорошо осознается, что “перевод” системы на уровень порядка не столь легкая задача, как может показаться. Исходя из этого, ставится задача, которая может представиться стремлением удержать неупорядоченную систему от перехода на более высокую степень неупорядоченности (или более низкого уровня организованности).

Далее, здесь же важно обратить внимание на позицию В.П.Бранского по поводу смысла отмеченных переходов. Он отмечает, что с точки зрения физики, смысл всех подобных переходов состоит в поиске устойчивости. Подобный же смысл устойчивости стал общепризнанным по анализу рассматриваемой проблемы.

Устойчивость представляется как достижение такого состояния, при котором переходы между состояниями системы прекращаются. Правда, сам смысл “прекращения” целесообразно уточнить. Поиск устойчивости надо понимать и учитывая значение появления понятия “интеллектуальный капитал”; и всю систему адаптации как социально-экономических систем, так и индивидов; и решение задач занятости и т.д. Поэтому весь комплекс проблем, связанных с актуализацией любой социально-экономической системы, любого союза, - например, в этом смысле обращает на себя внимание деятельность Европейского союза (90-е годы), - имеет смысл рассматривать в качестве способа недопущения перехода от одного уровня хаоса, т.е. того, в котором пребывают сегодня государства, в частности, входящие в Европейский союз, на более высокий уровень неорганизованности (более низкий уровень организованности).

Поскольку имеется много общего и особенного между организацией и структурой, то для уточнения многих позиций как организации, так и самоорганизации и в целом системы имеет смысл прежде всего обратить внимание на общее в их природе.

Исследователи отмечают, что оба понятия относятся к понятиям системной методологии; общие определения организации почти полностью совпадают с определениями структуры. В то же время, по мнению М.Ф.Веденова и В.И.Кремянского, объем понятия организации больше объема понятия структуры. Но, пожалуй, и эта точка зрения является общепризнанной. Организация, как отмечают М.Ф.Веденов и В.И.Кремянский, может быть нестабильной. Понятие структуры отображает, как отмечается, лишь наиболее устойчивое, инвариантное в преобразованиях проявления данной упорядоченности отношений. (См.: М.Ф.Веденов, В.И.Кремянский. К анализу общих и биологических принципов самоорганизации // Системные исследования: Ежегодник, 1969. - М.: Наука, 1969. - С. 140-141).

Для выяснения общего и особенного между структурой и организацией представляется целесообразным обратить внимание на связь указанных понятий и того, что стоит за ними при установлении связей с понятием “уровней”.

Понятие “уровня” имеет большое гносеологическое и методологическое значение для рассматриваемой здесь проблемы анализа самоорганизации и организации социально-экономических систем. В качестве основных объектов исследования в данной работе взяты государство, вуз, службы занятости и т.д. И здесь важно выяснить, как “уровень” позволяет внести конкретизацию в характер и природу соотнесений, например, вуза и государства, государства и службы занятости и т.д.

И для уточнения отмеченного выше соотношения подсистем и системы чрезвычайно важно обратить внимание на представляемый аспект работы.

Итак, начнем со следующего положения упомянутой работы М.Ф.Веденова и В.И.Кремянского: “…Если понятие организации системно, а в системе всегда постулируются и реально существуют по крайней мере два уровня содержания (и форм) – целого и элементов (бывают и промежуточные уровни подсистем, органов, блоков), то в понятии организации всегда должно быть отображено существование по крайней мере двух уровней. Один из них принимается за основной и обыкновенно (в природе) исторически первичный; второй представлен подсистемой ( М.Ф.Веденов, В.И.Кремянский. К анализу общих и биологических принципов самоорганизации, с. 141). В данной работе рассматриваются несколько возможностей для обозначения основного и подчиненного уровней; основной системы и подсистемы. Это государство и вуз; Европейский союз и государство.

Характеризуя связи между уровнями, важно обозначить не только вертикальные, но и горизонтальные отношения. Целесообразно при этом обратить внимание на замечание М.Ф.Веденова и В.И.Кремянского, что еще больше усложняется в данном отношении понятие организации – соответственно, конечно, и понятие самоорганизации. Это усложнение происходит тогда, когда в таких системах развиваются специфические взаимосвязи между уровнями, как вертикальными, так и горизонтальными (там же, с. 142).

Итак, что касается организации, то эта функция соотнесения уровней (координации и субординации) используется в системе, иерархически построенной. Иерархия строится на основании использования разного рода систем и создают реальную возможность для перехода от менее сложных к более сложным. Одна из подсистем, относительно сложная подсистема, находясь на уровне более высоком, чем другая, ей подчиненная, выступает по отношению к таковым как более сложная и в структурном и функциональном смысле. Указанные системы во взаимосвязи между собой создают единую систему, иерархическую по своей природе. И та подсистема, которая находится на более высоком уровне по отношению к другим, располагая функциями более сложного характера и более высокого уровня, выступает организующим “началом” по отношению к менее значимым. Она, выступая на уровне более высокого характера организации и уровня функционирования, “несет ответственность” не только за себя, но и за все остальные подсистемы. Но происходит это не из-за существования или развития в ней каких-то “этических” позиций, а прежде всего благодаря инстинкту самосохранения. Для человека это состояние самосохранения определяется достижением состояния самоутверждения человека как субъекта деятельности. Именно для отмеченного самосохранения необходима система, куда данная подсистема включается как элемент. И необходимы такие компоненты, которые выступают в качестве подчиненных по отношению к представляемой подсистеме. Более того, она в большей степени, чем другие, несет “ответственность” за существование всей системы.
В этой ситуации надо иметь в виду, когда говорят об ответственности власти, то имеется в виду не просто какие-то частные моменты жизнедеятельности системы. Они касаются самого сущностного характера и уровня самосохранения системы, поскольку они выступают в рассматриваемой ситуации элементами конкретно данной системы.

Но при этом не имеется в виду, что все остальные подсистемы пассивно могут и должны наблюдать. Система любого уровня, заинтересованная в самосохранении, действует соответствующим своей природе и сущности образом. Можно вообще представить, что прогрессивной будет та система, которая, с учетом возможностей всех ее подсистем, стремится использовать все возможности своей организации и самоорганизации. Но это идеальная система при идеальных внешних условиях. Рассчитывать на это социально-экономическим системам, тем более сегодня, сложно и даже невозможно. Здесь более близкой ситуацией является та, которая фиксирует разрешение противоречий между сущим и должным. И в этом смысле может считаться прогрессивной та система, которая с учетом всех возможностей внутреннего и внешнего характера максимально использует наиболее рациональные возможности каждой подсистемы. При этом все остальные подсистемы не могут (опять же по требованиям самосохранения) находиться в условиях нейтрального “наблюдателя,” а по мере своих возможностей либо активно содействовать развитию всех остальных, либо участвовать в содействии жизнедеятельности других, но если перевести все отмеченное на возможности соотнесения государства, вузов, промышленных предприятий и т.д. в решение задач занятости населения, то, прежде всего, важно для всей системы знать степень значимости проблем занятости в целом для себя как системы и конкретно в той ситуации, которой пребывает она как определенная подсистема всего мирового сообщества. И поскольку для мирового сообщества сегодня значимой является ее глобализация как своего рода и средство адаптации вначале экономически сильных государств к ситуации, которая в экономическом и прежде всего в экологическом отношении становится все более и более уязвимой, то затем эта стратегия становится общей для всех сфер жизнедеятельности общества. Выше уже отмечалось, что даже концептуализация знания, в частности, теории оказываются подчинеными указанной стратегии. (Более подробно о природе и сущности указанной стратегии можно, например, посмотреть в работах: Г.Широкова. Глобализация и национальное государство: Доклад Москов. науч. фонда. - М., 1998. - № 3; В.Б.Кувалдина, А.В.Рябова. Национальное государство в эпоху глобализации // Свободная мысль -ХХ1. – 2000. - № 1. - С. 37-47 и др.)

И такая функция глобализации определяется потому объективно значимой, что она для всех образований Земли является элементом самоорганизации. Но роль человека в этой ситуации глобализации оказывается в определенном смысле опережающей, поэтому “вступают” в действие не только механизмы самоорганизации, но и организации.

Общеизвестно: для определения положения страны, соотношения стран какого-то региона важно охарактеризовать не просто само состояние стран, а также необходимо представить и учесть в том или ином виде все происходящее в мире. Более корректно целесообразно все представлять в контексте происходящего в мире, в отношении к наиболее принципиальным позициям жизнедеятельности государства или ряда государств, всего мира.

В этом смысле, если ставить перед собой задачу, связанную с выяснением состояния рынка занятости, например, в какой-то стране, то важно к представлению этой проблемы подходить системно, оперируя данными не только непосредственно занятости, но данными безработицы. Необходимо знать о существующих перспективах развития того или иного государства. И в нынешних условиях, условиях глобализации, необходимо знать о тенденциях и природе развития стран региона и мира в целом.

И поскольку ситуация, действительно, сложна, то сразу после такой информации о мире в целом имеет смысл констатировать основные изменения, происходящие непосредственно в различных аспектах рынка труда, в структуре рабочей силы. В этом смысле весьма показательной является ситуация, связанная с тенденциями развития рынка труда в странах Европейского Союза ( 90-е годы). Для соотнесения проблем занятости населения, рынка труда, роста безработицы между собой и в контексте других проблем жизнедеятельности общества представляется чрезвычайно важным проанализировать отраженную в этой статье проблематику. Это обусловлено многими обстоятельствами, но прежде всего тем, что создается системное видение проблем субъектами разных стран, а также всего представленного здесь Европейского совета. И в том или ином виде вся проблематика занятости рассматривается в контексте других социально-экономических проблем, в контексте разных государств и единого сообщества.

Так как в данной работе дается анализ роли самоорганизации и организации в адаптациогенезе отмеченных стран на примере решения задач занятости, то целесообразно в общем виде охарактеризовать модели соотнесения деятельности государств и таких их подсистем, как: промышленные предприятия, вузы и т.д.

Прежде всего имеет смысл представить непосредственно их адаптацию как системное образование. Если в целом адаптация выступает компонентом адаптациогенеза, то в более конкретизированном виде адаптация подразделяется на адаптацию как таковую, самоадаптацию и коадаптацию, а также дезадаптацию. В этой связи важно иметь в виду, что степень адаптации ограничивается имеющейся для данной системы дезадаптацией. Дезадаптация определяется конкретно для каждого вида систем.

Государство как основной социальный субъект, осознавая свою ответственность за обеспечение рабочих мест, не только характеризует происходящее в мире, не только фиксирует основные изменения в структуре рабочей силы, но и создает условия для соответствующей “встречной” деятельности своих подсистем. Со своей стороны, все подсистемы государства, все категории населения, наблюдая за происходящим и делая вывод об уровне возможностей государства, не видят возможностей и условий, позволяющих полностью на него полагаться (как, например, это допускалось в советский период). Поэтому они считают необходимым активизировать свою деятельность по решению указанной проблемы. В то же время они еще не исключают возможностей содействия в этом отношении государства и в той или иной мере полагаются на его помощь, а вернее, принимают его помощь.

Отсутствие специализированной методологии социального диалога является достаточно заметным тормозящим фактором для решения задач занятости населения. И в то же время разработка указанной методологии не представляется легкой задачей из-за того, что необходимость в более активном использовании социального диалога возникает спорадически и в решении проблем занятости населения. Чаще всего необходимость в нем возникает при проявлении к нему требований того или иного социального партнера. В то же время можно надеяться на то, что на современном этапе уже будет создана такая методология социального диалога по проблематике рынка труда и занятости населения. Необходимость в ней обусловлена многими обстоятельствами, например, тем, что указанная проблематика сегодня требует постоянного внимания и соответствующей культуры понимания и концептуализации того, что требуется для решения задач, связанных с отмеченной проблематики.

Проблема социального диалога, и стремление получить официальный статус социального партнера, потребность в котором определяется прежде всего получением возможности влиять на результаты переговоров на европейском уровне обусловливается, на наш взгляд, одним :стремлением сделать проблематику рынка труда саморегулируемой. Что предполагает “переведение” указанной проблематики с уровня организации на уровень самоорганизации.

В этой же связи можно рассматривать стремление представить массовые демонстрации особым видом актуализации потребностей и интересов трудящихся.

Для активизации функций самоорганизации и организации при адаптациогенезе социальных систем государства как раз и может использоваться феномен “интеллектуального капитала”. Что конкретно при этом имеется в виду?
Всем стало очевидно, что сама проблематика и задачи занятости в результате модернизации старых и создания новых отраслей экономики приобрели качественно иной вид. Отмеченная структура занятости, с одной стороны, проявила общую тенденцию к изменению. И здесь можно представить эволюцию самой стратегии занятости. Было понятно, что глобализация общественного развития, и прежде всего экономики, конкуренция, приобретшая в этой связи достаточно широкое развитие, кардинально, по-новому заставили обратить внимание на регулирование проблем занятости.

Но, наряду с указанной общей тенденцией, была замечена еще одна тенденция и тоже общего характера: все изменения определялись в зависимости от самых разных факторов - экономической и финансовой политики, стратегии фирм и т.д. И в этой связи определилась достаточно интересная закономерность: с учетом происходящих нововедений в развитие рынка труда и. имеющимися в странах традициями стали оформляться различные “страновые типы структуры занятости”.

Указанная типология представилась “информационной” моделью структуры занятости в англо- саксонских государствах. В этой модели ключевым элементом стали сфера услуг. В этой же типологии имеется “информационно-индустриальная модель”. Она распространена в Японии, а также в Германии, Франции и т.д. В этих странах хотя и отмечается сокращение занятости в обрабатывающей промышленности, но тем не менее она еще находится на достаточно высоком уровне. В методологическом плане важно то, что эта типология моделей не просто представлена в качестве особого вида иллюстрации происходящего в развитии рынка труда, она позволяет выяснять многочисленные тенденции, которые в том или ином виде могут потом использоваться в уже усовершенствованном виде; определять общее и особенное в этих моделях и тех, которые смогут представить другие “страновые“ типы структуры занятости. По существу своему, указанные “страновые модели” могут выступить результатом не просто самоадаптации, коадаптации, а адаптации как таковой и дезадаптации.

Естественно, что указанные модели, а также типология форм занятости уже сегодня, благодаря активному использованию информационных и коммуникативных технологий, представлены не только традиционными, но и нетрадиционными формами занятости: частичной, субподрядной, временной, краткосрочной, контрактной, надомничеством. Если же пытаться обозначить общую типологию форм занятости, то можно будет обнаружить, что сам перечень форм занятости претерпел изменения: одни только появились, другие в сегодняшних условиях видоизменились, третьи вообще исчезли, оказавшись невостребованными. Характеризуя и традиционные, и вновь возникшие формы занятости в связи с анализируемой здесь проблемой адаптации, можно посчитать (хотя для построения окончательной системы выводов необходимо от высказанных предположений перейти к более широким основаниям и средствам доказательств), что многие формы занятости оказались ненужными, невостребованными и из-за низкой степени адаптационных возможностей.

Большое значение в рассматриваемый период стали отводить программам занятости. И здесь важно также обратить внимание на ту роль, которая может быть “возложена” именно на их возможности в ситуации актуализации внимания общества к задачам адаптации.
Чем более эффективной представляется в такой ситуации программа решения проблем занятости? И насколько менее эффективной была бы деятельность по решению указанных проблем без обращения к такому средству, как программа?

Прежде всего “программность” - категория социально-экономическая. Поэтому важно, с одной стороны, охарактеризовать свойст ва и условия, делающие целесообразность и необходимость представления данной социально-экономической проблематики и ее решения в виде или с помощью программы. Прежде всего, наличие программы:

1) позволяет быть уверенным, что в ней в “снятом” виде содержится все наиболее ценное в развитии отмеченной проблематики, в развитии соответствующей сферы деятельности. Наличие программы означает, что и указанная в ней проблематика, вся сфера деятельности, были подвергнуты анализу с позиций возможностей таких гносеологических процедур, как: описание, объяснение, интерпретация, идентификация, предвидение, прогнозирование, проектирование, планирование.

2) Программа представляет собой особый вид выбора и принятия решения, когда не только обозначена предполагаемая цель в виде особого вида идеала, но и она в достаточной степени конкретизирована пространственно-временными и ресурсными характеристиками. Такое соотнесение общего и единичного, абстрактного и конкретного позволяет решать проблемы и на уровне общего социального и конкретного характера, что, естественно, содействует оптимизации деятельности и получению необходимых результатов.
3) Принятие программы в непосредственном или опосредованном виде характеризует уровень развития субъекта данной социально-экономической деятельности. Иными словами, программа сразу же определяет: она выступает показателем предпринимаемой деятельности отдельно взятого индивида, группы людей или субъектом более высокого уровня. К таковым относятся государство, союз государств, как в данном случае.

С другими аспектами проблемы можно познакомиться по материалам представленных исследований: В.И.Данилов-Данильян. Целевые программы и оптимальное перспективное планирование // Экономика и математические методы. - 1977. - Т. Х111, вып.6. - С. 1150–1163; Вопросы исследования региональных программ. – Новосибирск: Издво ИЭиОПП СО АН СССР, 1981; А.А.Кисельников. Моделирование структуры и процесса реализации комплексных региональных программ. – Новосибирск: Наука, 1984.

При этом Европейский союз, будучи субъектом достаточно высокого уровня своих возможностей, осознавая свою роль прежде всего в обеспечении социальной стабильности общества, сконцентрировал внимание на установлении более тесной связи между увеличением экономического роста и конкурентноспособности и соответственно обеспечением социальных гарантий трудящихся с другой. В качестве мировоззренческой и методологической основы для создания европейской социальной модели (а необходимостью как раз такой модели и стало осознание того, что кризисное положение в области занятости прежде всего угрожает развитию интеграционных процессов в Европейском союзе и тормозит достижению устойчивого экономического и социального прогресса) стали положения, сформулированные в Хартии основных социальных прав трудящихся (1989 г.).

В этой Хартии, как известно, было обращено внимание на необходимость расширения занятости, подчеркнута потребность в создании дополнительных мест. Все это было представлено в качестве важнейшего фактора формирования внутреннего рынка.
Что касается основных ориентиров долгосрочных программ национальной политики в социальной сфере, то государствам, членам Европейского союза, было рекомендовано в качестве приоритетных направлений своей деятельности считать и улучшение перспектив занятости населения путем увеличения инвестиций в профессиональную подготовку реализации программ непрерывного обучения в течение всей жизни и обеспечения доступа к обучению каждого и т.д. (См. подробнее: Э.Вильховченко. В поисках альтернативной трудовой жизни, зарубежный опыт // ИМЭМО. - 1995. - № 6; а также: Г.И.Лукьянова, Г.А.Цысина. Тенденции развития рынка труда в странах Европейского союза (90 –е годы) // МЭИМО. - 1999. - № 11 - С. 19-27).

Все конкретные данные по типологии форм занятости, по моделям, по программам занятости, по существу своему, становятся компонентами интеллектуального капитала не только отдельно взятой страны, не только даже отмеченного Европейского союза, но и всего человечества или, вернее, “человека человечества”. И все отмеченные данные указанного капитала можно “расписать” по отдельным субъектам адаптации и адаптациогенеза, самоадаптации и коадаптации. Благодаря отмеченным же данным, можно более корректно обозначить и возможности дезадаптации.

Так, например, основным субъектом адаптации здесь представляется не отдельно взятая страна, а Европейский союз. И именно он определяет стратегию деятельности государств, предлагая программы занятости, где особым образом подчеркивается необходимость “вести работу в пяти направлениях в области занятости:

1) улучшать перспективы занятости населения путем увеличения инвестиций в профессиональную подготовку, осуществления программ непрерывного обучения в течение всей жизни и обеспечения доступа к обучению каждого;

2) содействовать более интенсивному воздействию на экономический рост, используя: гибкую организацию труда, отвечающую потребностям производства и приемлемую для работников; политику оплаты труда, которая бы способствовала вложению инвестиций в создание новых рабочих мест (рост зарплаты не должен превышать роста производительности труда); создание рабочих мест, особенно на региональном и местном уровнях;

3) снижать косвенные затраты труда, связанные с неквалифицированным трудом;

4) осуществлять более эффективную политику на рынке труда, что в первую очередь относится к службам занятости;

5) принимать меры по предотвращению безработицы среди отдельных социальных групп, например молодежи, путем предоставления рабочих мест или возможности получения профессионального образования. (Подробнее см.: Г.И.Лукьянова, Г.А.Цысина. Тенденции развития рынка труда в странах Европейского союза // МЭИМО. - 1999. - № 11. - С. 21).

Но это предложения адаптирующего ситуацию субъекта. Им здесь выступает интегрированный субъект – Европейский совет. Что же необходимо сделать социальным субъектам, пытающимся выйти на решение задач занятости, вступающих во взаимодействии с деятельностью этого союза? Прежде всего таким субъектом взаимодействия выступает государство.

Но в то же время субъекты стран Европейского союза хорошо и весьма обоснованно решают, что сложность проблем и занятости такова, что обеспечить их выполнение бывает часто столь затруднительно, что сложно будет считать возможным концентрировать всю проблематику и возможности решения указанных задач, только опираясь на свои возможности. Именно поэтому активно обсуждается проблематика, связанная с тем, чтобы выйти на более глобальные контексты анализа проблем. Это и попытка в более широком виде охарактеризовать значение макроэкономических механизмов на уровне отдельно отдельных регионов, стран, а также непосредственно в социальной сфере жизнедеятельности. Уже более признанной становится позиция, по которой осознается невозможность найти требуемые решения в области занятости путем отдельных изменений в экономике и социальной сфере.

Сейчас также обращается внимание на необходимость выработки нового взгляда на взаимозависимость экономического и социального факторов. В этой же связи определяются возможности для поиска “новой модели роста” возможностей занятости.

Эксперты Европейского союза считают целесообразным создать такую модель, которая будет основана на воздействии на рынок труда как стихийных рыночных сил, так и государственного регулирования (там же, с. 24).

Все отмеченное нам представляется весьма симптоматичным: идет активный поиск выхода из создавшейся ситуации кризиса рынка труда.

Но здесь необходимо также активнее к решению указанной проблематики привлекать и других субъектов и прежде всего, естественно, государство. И поскольку проблема занятости населения того или иного государства входит во внутреннюю структуру государства, она объективно располагает статусом элемента ее самоорганизующихся возможностей. Но при этом надо иметь в виду, что в условиях глобализации общественных отношений, она уже сегодня не может определяться лишь возможностями внутригосударственных процессов. Иными словами, не входит в контекст проявления “свободной самоорганизации государства”. Скорее всего, проблематика занятости населения, в целом рынка труда, сегодня находится под воздействием того, что считается в лучшем случае “ограниченной самоорганизацией государства”, а в более адекватном виде она находится под воздействием закономерностей “управляемой” самоорганизации государства. Она представляется таковой потому, что оформляется как предопределяемая целенаправленными действиями извне. Например, установками Европейского союза, в целом стратегией глобализации общественного развития. Но надо отметить, что типология самоорганизации государства, представленная А.В.Поздняковым, чрезвычайно интересна в том плане, что отмеченная концепция позволяет выяснить один из механизмов перехода от самоорганизации к организации. Так, последний тип самоорганизации, по существу своему, близок к ее отождествлению с организацией.

В этой связи постановка проблемы, связанной с построением философской теории самоутверждения субъекта деятельности или пока только популятивной теорией, представляется столь же актуальной, а главное – “вписываемой” в систему научного поиска выхода из возникшей кризисной ситуации. И здесь можно показать, как процесс самоутверждения государства в качестве субъекта происходит в ситуации проявления самых разных закономерностей.

Мировоззренческая и методологическая роль отмечаемой теории обозначится прежде всего тем, что:
1) эта теория может быть использована как основополагающий контекст решения задач проблем занятости, а также она может содействовать в определенном смысле и формированию самосознания, самоутверждению тех, кто задумывается о решении проблем и самих задач самоутверждения человека как субъекта деятельности, и проблем занятости и т.д. ;

2) эта же философская теория самоутверждения человека как субъекта деятельности или в более общем виде как философская теория самоутверждения субъекта может собой пополнить интеллектуальный капитал современного общества. Данная теория может, по существу своему, представиться особым видом концептуальной спецификации механизма самоорганизации человека как природно-социального образования, государства как субъекта, вуза и др. социально-экономических систем;

3) указанная философская теория самоутверждения человека как субъекта деятельности, которая нами рассматривается как теория более высокого уровня ее обобщения даже по отношению к теории самоутверждения человека в качестве же субъекта деятельности, определяемой как популятивная (в соответствии с терминологией Г.П.Щедровицкого по отношению к объектам подобного рода теорий), имеет гораздо больше возможностей для решения указанной проблематики благодаря использованию в первом случае прежде всего философского инструментария.
Итак, изменение степени организованности системы связано с любым ее преобразованием. Изменение же высоты организации – только с качественным переходом в новое состояние.

И тогда понятие высоты организованности соотносится с понятием уровня организованности. Если это так, то, в зависимости от степени разработанности, например проблем адаптации, можно говорить о возможностях адаптируемости системы. Если же будет представлена высокоорганизованная система знания об адаптации и будут соответствующим образом обозначены условия и факторы актуализации адаптирующих возможностей тех же социально-экономических систем, при этом создана будет поливариантная система таких возможностей, то, естественно, здесь уже можно будет говорить не только о существующей степени организованности, но и высоте этой организованности. Именно в этом смысле и понятны причины привлечения для определения высоты организации понятия уровня, его содержания.
В то же время, характеризуя и возможности интеллектуального капитала, и адаптации, и даже сами механизмы самоорганизации и организации в социально-экономических системах, совершенно невозможно говорить о происходящем, игнорируя роль и место человека, человека в аспекте его становления как субъекта деятельности. И учитывая то, что наиболее в этом смысле важно располагать информацией о методологии и теории самоутверждения человека как субъекта деятельности.

Самоутверждение человека как субъекта деятельности может рассматриваться и в качестве объекта элементарной научной теории, так как отмеченная проблема носит универсальный характер и может быть обозначена в качестве объекта на локальном и глобальном уровне. При обозначении самоутверждения человека как субъекта в глобальном смысле, указанный предмет определяется объектом популятивной теории (см.: Г.П.Щедровицкий. Проблемы построения системной теории сложного “популятивного” объекта // Системные исследования: Ежегодник, 1975. - М.: Наука, 1976.), а затем эта популятивная теория получает возможность для совершенствования возможностями философского знания.

Главная Каталог раздела Предыдущая Оглавление Следующая Скачать в zip