Главная     Каталог раздела     Предыдущая     Оглавление     Следующая     Скачать в zip

 

САМООРГАНИЗАЦИЯ И ОРГАНИЗАЦИЯ ВЛАСТИ

Материалы четвертого Всероссийского постоянно действующего научного семинара
"Самоорганизация устойчивых целостностей в природе и обществе"

РАВНОВЕСИЯ В ПРИРОДЕ И ОБЩЕСТВЕ: АНАЛИЗ ПРОБЛЕМЫ С ПОЗИЦИЙ ИМПЕРАТИВНОЙ КОНЦЕПЦИИ И.КАНТА

В.А. Осипов, Тюменский государственный университет

И. Кант общепризнан величайшим философом нового времени, обогатившим науку трансцендентальным методом. Суть последнего состоит в вычленении из всей области знания группы “чистых” понятий, которые не могут быть выведены эмпирически, поскольку даны a priori, то есть до опыта. Действительно, большинство понятий выводится путем умозаключений, отталкиваясь от установленных ранее фактов или условий (предикатов). Априорные же понятия безусловны, то есть их доказательство не требует никаких условий. Они даны “свыше”, живут в нас с рождения. К таким понятиям относятся пространство, время, а также некоторые категории, разделенные И. Кантом на 4 группы: количества, качества, отношения и модальности. Ценность их состоит в том, что они сами выступают условиями, предикатами эмпирического познания, истинность которого определяется тем, насколько оно соответствует безусловному.

Вершиной учения И. Канта считается формулировка морально-нравственного императива, выражаемого сентенциями “не пожелай другому того, чего не пожелал бы себе”, “не используй других как средства, а только как цели”. Императив – это инвариант, невозможность иного решения проблемы. Он трансцендентален, то есть существует в нас вне сознания, природа его непознаваема. Как и другие безусловные понятия, он является системой отсчета, мерилом нравственности поступков и действий. Гегель, анализируя учение Канта, казалось бы разрушил его систему долженствования (императивности), отнеся “чистые” понятия к всеобщим, весьма отдаленным от обыденного сознания, которыми люди пользуются редко, преследуя узкие, практические цели. Все это так, но справедливо лишь в краткосрочном периоде. На больших временных отрезках императивная система Канта имеет приоритет.

В данной работе мы делаем попытку решения следующих задач:

·                    установления природы трансцендентальности;

·                    установления природы императивности;

·                    оценки возможности квантификации состояний общества.

Ключевым словом в этом перечне является слово “природа”. Природа, по Канту, есть чувственно воспринимаемый мир, за вычетом всех объектов, не воспринимаемых чувствами. Природа, следовательно, включает и людей, общество, созданные ими материальные предметы. Понятия “природа человека” и “природа общества” вполне научны в общепринятом смысле. Почему же природа и общество разделены? Ответ один – это результат применения метода, называемого диалектикой. Диалектика, искусство спора, по Канту, - логика видимости, “…софистическое искусство придавать своему незнанию или даже преднамеренному обману вид истины…” [1, с.74]. Спор может породить или драку, или компромисс, а то и другое его разрешение далеки от идеала.

Если из природы убрать все объекты, останется одно пространство – всеобщая безразмерная трансцендентальная категория. Измерение пространства возможно лишь между заполняющими его объектами и осуществляется весьма различными способами. Простейшее - геометрическое или “чистое” измерение создает впечатление о его однородности. Употребление категорий денег (энергии) или времени, необходимых на преодоление пространства, без всякой теории относительности искривляет его. Искривляют пространство природные или созданные людьми объекты.

Объект, по Канту, - вещь в себе. Действительно, наши представления об объекте и объект соотносятся как Винни-Пух и реальный медвежонок. Люди наделяют объекты определенными качествами (“плакучая ива”), у самих объектов начисто отсутствующими. Аналогично они наделяют ими и других людей, хотя психоаналитики уровня З. Фрейда и Э. Фромма давно различают внутреннюю сущность человека с внешне демонстрируемым поведением. Самое примитивное восприятие объекта – материалистическое. “В понятии материи, писал Кант, отвлекаются от всякой формы (фигуры и строения) и мыслят при этом только некоторое вещество… способное принимать любую форму” [1, с. 13]. Масса – вот что такое люди в лебоновско-ленинском восприятии, из которой можно лепить все что заблагорассудится. Отрицать существование “человека в себе” – прямой путь к тоталитаризму, нарушению его имманентных (обусловленных природой) прав.

Другая “чистая” категория И. Канта - время. Понятие одновременности или последовательности событий является нам необходимым безусловным условием всякого опыта, без которого он невозможен вообще. Измерение времени возможно лишь через последовательность каких-либо событий. Поэтому восприятие времени относительно и зависит от того, что, кем и с какой целью наблюдается. Существуют цикличная и линейная шкалы измерения времени. Восприятие истории при первой статично, при второй динамично. Линейная шкала ведет в бесконечность (“дурную бесконечность” – по Гегелю), по ней измеряют этапы пройденного пути в реализации предустановленной цели. Здесь мы вполне согласны с А.В. Поздняковым [2, с.6] в том, линейная шкала и не время вообще, а вектор, направление развития.

Итак, природа и ее объекты – чуждые субстанции, “вещи в себе и для себя”, а вовсе не для человека, не для Я, развитие которых идет по собственным, трансцендентальным законам. Познаваема ли она в таком случае? Да, поскольку общие для природы трансцендентальные законы справедливы и для человека, для Я. Познать природу можно, лишь познав себя, но необходимым условием этого является осознание элементарной истины, что человек и общество в целом – часть природы.

Первый шаг в познании трансцендентального – познание абсолюта. Это невыразимое состояние, при котором все измерения теряют смысл. Можно ли измерить точку или линию вообще? Подобно им в пустые абстракции превращаются абсолютные пространство и время, а следовательно, заполняющие их абсолютные объекты. Никто еще не съел абсолютное яблоко. Все дело в том, что все хотят его съесть, приблизиться к абсолюту. Другими словами, абсолют это ноль и единица в одном лице. Ноль – потому, что пустая абстракция, ничто, а единица – потому, что мыслимое (и немыслимое) совершенство. Достичь единицы невозможно. Вспомним апории Зенона: стрела никогда не долетит до цели, а Ахилл не догонит черепахи. Но существует желание ее достичь, фикция, как определил З. Фрейд.

Абсолют – это начало и конец времен, безмерное пространство в бесконечно малом объеме, состояние материи до момента “большого взрыва” и образования Вселенной, Универсума. Вселенная же, Природа в широком смысле, заполнена несовершенными продуктами взрыва, ее объектами. Как они образуются – хорошо известно. Объекты природы – это качества, образованные равнодействием противоположных сил, равновесные качества. Все наблюдаемое вокруг нас – результат равновесий, да и мы сами не являемся исключением. Равновесие, таким образом, еще одна всеобщая категория, которую мы можем причислить к разряду трансцендентальных.

Почему мы априорно мыслим трансцендентальными категориями, принимая их на веру как истинные, безусловные? И. Кант писал, что есть времена и Время, в которое сливаются отдельные времена. Нельзя числить историю человечества периодом существования Homo sapiens. Череду событий мы должны продлить дальше, в кайнозой, мезозой, а возможно и царство неживой природы. Человек – конечный продукт бесконечной цепи. Генетическая память живет у нас не только в сознании, рассудке, но и в подсознании, на клеточном, молекулярном и элементарном уровнях. Она и рождает разум. Главный же продукт разума – императив или система самоограничений, воплощенная в этике и эстетике. От чего мы должны ограничивать себя? От разрушения равновесий в природном и социальном окружении. Почему? Да потому, что категорический императив И. Канат и есть равновесие, а его понимание присуще нам от рождения.

Соразмерность обусловливающих равновесие сил меняется, при этом сами объекты практически никогда не находятся в точке статического равновесия, флуктуируют вокруг нее. Любая система имеет пределы устойчивости, определяемые допустимой мерой флуктуаций. Превышение этой меры переводит систему в новое качество, со своим равновесием. Новое качество может быть не хуже старого, но оно неизвестно, другими словами, изменяя объекты, мы идем на риск. Еще большему риску мы подвергаем себя изменяя объекты внешнего мира походя, вследствие иных действий или без цели вообще. Нежелание рисковать, присущее большинству нормальных людей, - тормоз, придающий устойчивость как собственно социальным системам, так и их природному окружению.

Что такое равновесие в природе с обыденной точки зрения? Это привычный, хорошо освоенный и поэтому безопасный мир, источник экономической ренты, а следовательно, всякого богатства. Эстетическое восприятие его рождает душевное равновесие. Человек лишь довершает то, чего не сделала природа, трансформируя окружение не выходя за пределы флуктуаций. Очеловеченная природа приобретает его черты, прирученный мишка сближается с Винни-Пухом. Положительный опыт взаимодействия с природным окружением наполняет абстрактные понятия эмпирически конкретным содержанием, убеждает в правильности избранного пути. Он создает идеалы, являющиеся основой культуры.

Культура – система ограничений, правил и предписаний, следуя которым человек просто обязан добиться успеха. Культура императивна, равновесна и национальна (этнична). Императивность означает обязательность ее предписаний для всех, к не желающим подчиняться применяется насилие. Равновесность означает существование внутренней свободы (как познанной необходимости – Гегель), в результате чего нормальный человек не ощущает ее тяжести. Этнический характер связан с взаимодействием с конкретной природой.

Биологическое определение этноса как человеческой популяции, приспособленной к определенной экологической нише, неполно. Этнос трансформирует свою нишу значительно сильнее, чем обычный биологический вид. Но главное, при этом создается симбиоз этноса с вмещающим ландшафтом, наиболее полно проявляющийся в артефактах культуры. Аффективная связь с таким ландшафтом передается, по Л.Н. Гумилеву [3], через позитивное мироощущение. Отечество – земля отцов, воплотившая их труд и эстетические представления. Понятие отечества включает в себя этногенетическую память, связь поколений делающих одно дело.

Эмпирическое познание, выходящее на синтез природных и социальных факторов, почти также полно как и теоретическое. Сформированная им система ценностей копирует общечеловеческие, но применительно к другим условиям окружающей природной и социальной среды. Видимо, преждевременно говорить о формировании общечеловеческой культуры в вышеприведенном смысле, как императивной системы, обязательной для всех. Под этим понятием подразумевают скорее агрегат этнических культур, в основе которого лежат общечеловеческие ценности, сформированные понятиями чистого разума. Земля покрыта мозаикой одинаково ориентированных культур с этнической спецификой, придаваемой фазой этногенеза и вмещающим ландшафтом.

Разделение единого на природное и социальное продуктивно лишь в том смысле, что социальное более динамично и развитие общества происходит на как бы заторможенном естественном фоне. У общества мало опыта наблюдения естественной трансформации природных систем. А такая трансформация необходима, поскольку внутренние и внешние факторы со временем разрушают равновесие. Люди используют преимущественно собственный опыт, историю. В истории же основное внимание уделяется социофактам культуры – самой динамичной ее составляющей.

Когда говорят, что культура пришла в упадок, имеют в виду прежде всего социофакты – формы правления, отношения между слоями и классами населения. Между тем цементируют культуру не только, да и не столько они, а ментальность (ментифакты) и тип природопользования. Л.Н. Гумилевым показано, что этническая культура проходит по крайней мере через пять фаз развития, то есть наблюдается ее пульсация (ритм – Л.Н. Гумилев). При этом в каждой фазе происходит сброс старых социофактов и замена их новыми. Ментальность же и тип природопользования демонстрируют удивительную живучесть и адаптационную способность в новых условиях.

Теория этногенеза Л.Н. Гумилева раскрывает ритм истории как происходящий в двух уровнях: циклов этнического и вложенных в них фаз внутриэтнического развития. Оба уровня равновесны, то есть мы имеем дело с определенным качеством. Достигая в первой фазе (подъема) равновесного состояния при максимальном энергетическом напряжении, этнос пытается сохранить равновесие в других фазах меняя социофакты и теряя энергию. В конечном итоге он переходит в стабильное состояние при нулевой энергетике, свидетельством чему является полное прекращение трансформации вмещающего ландшафта. Это удивительное проявление инерционности, охватывающее период до 1500 лет, до сих пор чрезвычайно слабо исследовано и автор попытается интерпретировать его с энергетических позиций.
            Очевидно, что в этногенезе мы имеем дело с особыми видами энергии, один из которых назван Л.Н. Гумилевым пассионарной энергией.

Последняя проистекает из разной энергетики индивидов, что легко обнаруживается на бытовом уровне или специально поставленных психоаналитических опытах. Однако только ее для формирования этноса, по нашему мнению, недостаточно. Нужны дополнительные условия и о некоторых из них говорит И. Кант. “Страдания, - пишет он, - это побуждение к деятельности”. “Этика есть философия убеждения” [1, с.15].

Энергию генерирует ощущение безальтернативности выбора, пассионарии же только проводники, своим примером увлекающие остальных. Сама альтернатива не может быть выбрана произвольно. Она должна быть этична, соответствовать понятиям чистого разума, определенным всеобщим ценностям. Действительно, в периоды, когда прежний опыт, старая культура (снятое качество – Гегель) повержена, всячески осмеивается и охаивается, у людей не остается иной системы ориентации, кроме понятий чистого разума. Именно он “протаскивает” социум через периоды безвременья, когда жизнь настолько постыла, что и года считать незачем.

Выбранная альтернатива подается в качестве идеи, становящейся, в случае успеха, национальной идеей. Такая идея становится материальной силой, вектором развития, концентрирующим энергию и ориентирующим людей на то, что, когда, где и как надо делать. Эту энергию принято называть синергетической, она хорошо известна и описана для разных случаев. Русский философ-славянофил первой половины ХIХ в., И.В. Киреевский, описывал свое видение социального равновесия следующим образом: “Цельность общества, сочетающего личную свободу и индивидуальные особенности граждан, возможна лишь при условии свободного подчинения отдельных личностей абсолютным ценностям и при их свободном творчестве, основанном на любви к цельности, к церкви, к своему народу, к своему государству и пр.” [цитировано по Лосский, 4, с. 40]. Его последователь, К.С. Аксаков, определил русский национальный идеал как единство страны и государства.

Этот идеал требует подтверждения успехом, правительство должно делать дело. Последний может быть достигнут как путем внутренних изменений, так и внешней экспансии. Не случайно многими правительствами фабрикуется “образ врага”, победа над которым и преподносится как успех. По мнению автора, в истории сложилась неверная трактовка событий. Не социофакты (правительства) определяют ее, а этногенетическая инерция решает, какие правительства достойны доверия, а какие нет. Доверие – важнейшая энергетическая характеристика в социуме. Его наличие (при любых –измах) усиливает синергетику, а отсутствие – лишает ее общество.

Уровень доверия к государству и его институтам не случайно считается важнейшим мерилом социального напряжения. Есть два вида доверия: пассионарно-субпассионарной периферии и инертного ядра общества, нормальных (гармоничных – Л.Н. Гумилев) людей, составляющих 80-90% численности населения. Периферия недовольна всегда, именно она “раскачивает лодку”, являясь проводником заимствований и новаций, а следовательно, - химеры. Ориентированные на нее правительства существуют лишь благодаря инертности ядра, предпочитающего меньший риск химерного правления большему риску социального распада. Химеретики, не получив поддержки ядра, сводят счеты между собой. Опричники, “птенцы гнезда петрова” доброй памяти о себе не оставили. Но со временем, примерно через два поколения, происходит адаптация ядра к изменениям. Идет прогресс!

Прогресс делят на духовный, социальный, научно-технический и пр. Духовный состоит в цельности восприятия мира, научно-технический - в прорывах в разных областях, чем они взаимно исключают друг друга. О социальном же вообще трудно говорить, поскольку демократия, аристократия, плутократия, охлократия, тирания и другие формы правления мало изменились со времен древнегреческих полисов. Здесь “прогресс” ходит по кругу. Равнодействующей же духовного и научного прогресса является здравый смысл – эмпирический найденный людьми способ совмещения противоположных начал, основанный на категориях чистого разума.

Постоянно повторяющиеся химеры подтачивают доверие к властям, идет накопление энергии недоверия, за чем следует разряд социального конденсатора. Этногенетическая инерция действует, и новые социофакты пытаются ухватиться за нее, оправдать “социальные ожидания”. В этот период формируется правительство реального “народного доверия”, после чего цикл повторяется. Результат – полное отрицание социофактов, государства как такового и переход этноса в персистентное состояние самоуправления.

История состоит из циклов и вращается вокруг нескольких реальных ценностей чистого разума. Стремление к ним и обусловливает реальный ход истории, но выборочных характер идей обусловливает хождение по кругу. В этом круге и используется диалектика, рождающая компромисс – равновесное, всех устраивающее, но заведомо неоптимальное решение, видимость решения. По Гегелю, это и есть жизнь, наличное бытие. Отрицание сменяется отрицанием, единое делится на якобы противоположное, снятое качество сначала охаивается, а потом к нему возвращаются “с любовью”. Есть ли разум в этом мире?

Человек не меняется. Глупо думать, что люди во времена фараонов, Аристотеля, Авиценны, Александра Невского были лучше или хуже нас. Можно ли говорить, что устарел И. Кант, хотя он и считал вероятным, что “…так называемые неподвижные звезды – это в сущности медленно движущиеся планеты высшего порядка” [1, c. 14]. У него был иной информационный базис в представлении внешних предметов, но не в самопознании себя и окружающего мира через себя. Не диалектика, а метафизика есть “…завершение культуры человеческого разума…”, “…она рассматривает разум с точки зрения его начал и высших максим, которые должны лежать в основе самой возможности некоторых наук и применения всех наук” [1, с. 441].

Литература

1.      Кант И. Критика чистого разума. Симферополь, Реноме, 1998. - 464 с.

2.      Поздняков А.В. Роль науки в управлении государством // Принцип неопределенности и прогноз развития социально-экономических систем. Томск, Спектр, 1999. - С. 3 – 12.

3.      Гумилев Л.Н. Этносфера: История людей и история природы. М.: Экопрос, 1993. - 544 с.

4.      Лосский Н.О. История русской философии. М.: Высшая школа, 1991. - 559 с.

 

Главная     Каталог раздела     Предыдущая     Оглавление     Следующая     Скачать в zip