| К ПРОБЛЕМЕ ОРГАНИЗАЦИОННОГО ПРОЕКТИРОВАНИЯ. МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ЗАМЕТКИ | ||||||||||||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
О. Б. АЛЕКСЕЕВ Введение.Методология и оргуправленческое мышление: выход к организационному проектированию Программа построения теории мышления и деятельности, в рамках которой оформлялось методологическое движение, а также разработка представлений о развитии достаточно быстро выдвинули на повестку дня вопрос о прожективных типах мышления. Эта проблематика была актуальна и в связи с размыванием границ дисциплин и профессионализированных областей деятельности. Организация и управление междисциплинарными программами и проектами становились важной характеристикой общественных процессов. Необходимо было найти такой способ соорганизации субъектов различных областей деятельности, который бы обеспечивал выход за границы предметного подхода и одновременно охватывал деятельность различных позиционеров. С другой стороны, ускорение процессов формирования новых областей деятельности, усложнение проблем требовали более практичных методов представления будущего, выделяя в особый объект прожективные методы мышления. Для теоретиков проектирования эти две линии задали ситуацию самоопределения, нужно было или отделять проектирование от оргуправления и оформлять в специфическую деятельность или, наоборот, полностью принять ОРУ-рамку и влиться в нее. Представляется, что работы А. Г. Раппопорта и О. И. Генисаретского конца 60-х и начала 70-х гг., посвященные отношениям “культура-социум”, поиску места прототипов в проектной деятельности, а проектной деятельности – в функционировании социальных систем, отражали поиск границ именно проектирования. Однако, двигаясь в рамках теории деятельности, им не удалось в то время вырваться в свободное пространство, не загроможденное предметами прошлых представлений в области гуманитарных практик. На следующем этапе методологической работы появился новый фокус. Г. П. Щедровицкий в указанной статье пишет, что “с момента появления программы построения научной теории деятельности возник совершенно очевидный разрыв между схемами мышления и знаний, с одной стороны, и/схемами деятельности – с другой”. Фиксация проблемной ситуации и одновременное становление практики организационно-деятельностных игр привело к созданию схемы мыследеятельности и оформлению системно-мыследеятельностной методологии. Появление новой онтологической картины заставило по-новому отнестись и к проектированию, тем более, что в рамках ОДИ стала осуществляться специфическая работа по организации и запуску процессов мыследеятельности, получившая название организационного проектирования. Преодолим ли синдром социального проектирования? Если рассмотреть сегодня опыт ОДИ с точки зрения социального проектирования, то бросается в глаза произошедшая смена объекта. Вне методологического подхода мы привыкли рассматривать социальное проектирование как реализацию культурного прототипа в границах целевого подхода. Конечно же, социальное проектирование как средство использовалось для перехода от нормального функционирования к процессу реорганизации, но эта реорганизация по многим параметрам была детерминирована действующими представлениями о желаемой социальной организации и не носила конструктивного характера. Введение онтологии мыследеятельности означало, что проектирование –теперь уже организационное – должно найти в ней свое функциональное место. Определить свое отношение к мышлению, мысле-коммуникации и мыследействию. Таким образом, акцент был перенесен с поиска критериев для разработки проекта на процесс организации целостной мыследеятельности и ту роль, которую оргпроектирование должно в нем выполнять. Данный подход позволил переинтерпретировать вопрос о границах: теперь границы стали указывать на взаимодействие различных типов мыследеятельности, их объекты и средства работы с ними. В этом контексте особенно рельефно выделилась политическая и идеологическая сущность социального проектирования, его инструментальное использование для переориентации сознания на новые утопические проекты. Теперь мы можем с определенностью сказать, что социальное проектирование как идея и идеологическая практика нас не устраивает. Переходим в методологическую действительность, вводя в оппозицию социальному проектированию организационное проектирование. Укрепление организационно-технического подхода к мышлению и деятельности позволяет нам уйти от вторичной онтологии, т. е. онтологии общества, и рассматривать общество и социальное как эпифеномен относительно мыследеятельности. Мышление и деятельность теперь могут быть рассмотрены как конструктивные объекты. Социальное проектирование рассматривалось вне контекста глубинных проблем деятельности, и в этом была и остается его слабость. По этой причине оно постоянно становится средством манипулирования, идеологизации и политизации масс. Разрыв в процессах мышления и деятельности приводит к идеологизации и утопизации продуктов мышления, с одной стороны, и “окукливанию” социальной действительности – с другой. Сама идея проектирования как процесса трансляции и реализации мышления в деятельности иллиминируется. Зажатое между мышлением и деятельностью, проектирование может быть полностью прогнозировано обоими слоями и заменено идеологией. По существу уже приступив к методологической работе по оформлению некой совокупности норм, образцов и техник как отдельных единиц организационного проектирования, считаю важным сделать еще одно отступление. Ссылаясь на сборник ВНИИТЭ “Теоретические и методологические исследования в дизайне” (М„ 1990), я преследовал цель отделить шаг в анализе проектирования в рамках схемы воспроизводства и трансляции культуры от анализа в рамках схемы мыследеятельности. Уже в работах 1965-68 гг. выявилась проблема поиска места для проектирования. С одной стороны, было соблазнительным поместить его между действительностью культуры и социума, а с другой–такой шаг загонял проектирование в интермундию и лишал какого-либо смысла. Тогда было найдено решение, и проектирование было помещено внутрь социума как источник его постоянной реорганизации. Предполагалось, что преодоление конфликтности социальных систем лежит в способах познавательной и проектировочной деятельности. “В совершенствовании старых способов познания и проектирования и в развитии новых заключена возможность устойчивого существования социальных систем, включающих в себя проектирование” (Часть 1. – С. 151). Однако попытки построить на данном утверждении некие механизмы и структуры развития внутри социальных организаций не имели успеха. Проектируемые центры развития поглощались социальными структурами или вытеснялись вовне. Это дает нам право утверждать, что проектирование и его содержание определяются базовым процессом, который они обеспечивают, а именно функционированием или развитием. Имея в виду, что в рамках функционирования проектирование начинает рассматриваться как элемент ОРУ, т. е. включается как элемент в надстройку над уже развернутой деятельностью. Использование проектировочного подхода в процессах развития принципиально изменяет его содержание. На первый план выходит организационно-техническая или искусственно-техническая функция. Протекающие в объекте проектирования естественные процессы начинают квалифицироваться как инерционные и задающие систему ограничений для самого проектирования. Одновременно изменяется способ целеобразования и фиксации объекта. Но об этом мы поговорим чуть ниже. Проект или прожект: шаг к организационному проектированиюДля разделения смысла, который мы вкладываем в понятия проекта и прожекта, можно привлечь идею ограничений, которые возникают в процессе реализации. Понятие прожекта в контексте данного обсуждения надо отнести как определяющее к идеологии социального проектирования. Крен в сторону идеализации в социальном проектировании порождал не только утопии, но и полное игнорирование ограничений, которые возникли бы в процессе реализации. Таким образом, реализация выносилась за скобки и перепоручалась каким-то неведомым силам, порождая утопическое сознание. В ситуации разработки проекта, нацеленного на реализацию, положение в корне меняется. Система ограничений вводится в объект проектирования сразу же после оформления проектной идеи. Система ограничений, препятствующая реализации, разоформляется на элементы и складывается в виде этапов проекта. Мне могут возразить, что именно так и осуществляется всякое проектирование, и будут, наверное, правы. Но меня волнует совсем иной вопрос: насколько проектирование осознает себя, может отделиться от других типов деятельности, в которых используется проектная техника, а следовательно, насколько проектирование включено в процесс рефлексии и собственного развития. Здесь вполне уместно утверждение, что только из методологической позиции происходит оформление проектирования как специфического типа деятельности. Проектирование по своей сути относится к рефлексивному типу деятельности. Оно появляется в рефлексивном мышлении уже на первом этапе отношений между заказчиком и проектировщиком, когда происходит включение самого заказчика в границы объекта проектирования и осуществляется выход в более широкое мыслительное пространство самоопределения проектировщика, обеспеченное, как правило, предшествующей методологической работой. Именно методологическая рефлексия различных проектно ориентированных практик оформляет организационное проектирование через методологическую критику и собственную онтологию. Безусловно, методология заимствовала техники низовых практик проектирования и обогащалась ими, но рамки задавались чисто методологической работой и были иными, чем, например, у теоретиков дизайна, двигающихся в направлении обобщения. Можно выделить этот принцип как основной для развития так называемого традиционного проектирования. Методологическая онтология позволяет нам рассматривать проектирование как феномен культуры сразу в нескольких действительностях: практики, теории. Используемые в методологии представления о рефлексии позволяют представить область проектирования как совокупность деятельности, коммуникативных структур и мыслительных конструкций. Таким образом, на каждом шагу собственно развития проектирование выступает как объект рефлексии, закрепляя функцию рефлексии как неотъемлемую часть собственного метода. Поэтому на вопрос к проектировщику: а что вы проектируете, он может ответить, что проектирует все – от конкретных предметов до президента. Для него нет различия между предметами и объектами, он свободен благодаря заимствованной методологии онтологии мыследеятельности. Организационное проектирование.
|
||||||||||||||||||
Границы организационного проектирования
Наверное, каждый метод в процессе своего формирования в лице его идеологов претендует на всеобщий охват и универсальность. Утверждение, что проектировать можно все, освобождает лишь от ограничений, вызываемых объектом. В этом случае поиск границ переносится на методологические основания самого подхода. Позиционный анализ указал нам на категорию продукта, поступающего извне в пространство организационного проектирования и создаваемого организационным проектированием для передачи в нижележащие слои деятельности, например, оргуправление. Опираясь на схему мыследеятельности, можно говорить о “верхе” и “низе” оргпроектирования. Рефлексия над слоем мысль – коммуникации, порождаемая проблематизацией, делает неизбежным выход в слой мышления, где, по всей видимости, как в максимально идеализированном пространстве, можно выйти на постановку проблемы. Специфической характеристикой мышления является отсутствие в нем ориентации на реализацию и необходимость учитывать ограничение инерционных процессов в деятельности. Поэтому проблема, сформированная в мышлении, представляет собой контур, заданный предельными возможностями используемого типа мышления. В данном тексте имеется в виду методологическое мышление. Контур проблемы и горизонты ее понимания (схватывания) могут, с моей точки зрения, быть представлены как предел мыслимости тенденций развития глобальных процессов. При этом методологическая онтология будет вынесена за пространство рефлексии. Перевод проблемы из мышления в мысле-коммуникацию заставляет нас разделить два контура: один, относящийся к границам используемого метода, и другой, ориентированный на поэтапный переход в виде набора рамок, удерживающих проблемное пространство, становится указанием на набор объектов, требующих конструктивной работы в режиме организационного проектирования. Точность и полнота рамок остаются заботой методологической рефлексии. Сформированное проблемное пространство всегда будет частичным относительно мира деятельности, а следовательно, можно на этом основании провести еще одну границу проектирования, утверждая, что системы деятельности не проектируются. Они “схватываются” с помощью системы рамок и являются объектом иного типа мыследеятельности, а именно программирования. Построенное на процессе проблематизации программирование задает в виде рамок пределы, внутри которых будут рождаться конкретные проекты, активно влияя на развитие самого метода оргпроектирования. Надо подчеркнуть, что к оргпроектировщику поступает уже не проблема, а пакеты задач, на которые эта проблема расчленена, где каждый пакет прикреплен к определенной рамке. Р. Акофф в книге “Планирование будущего корпорации” писал, что планирование является средством рассмотрения “взаимозависимых проблем”. За этим суждением стоит, на мой взгляд, неразличение проблемы, помещенной как идеальный объект и категория в онтологическое пространство и деятельностное пространство.
Системная организация деятельности изменяет содержание проблемного пространства каждый раз, когда оргпроектировщик решает одну из поставленных перед ним задач. Таким образом, системный эффект становится одним из его инструментов. Работа с проблемами и поиск оптимального набора рамок может продолжаться без выхода к оргпроектированию до тех пор, пока не иссякли возможности конкретной ситуации мышления и не появилась необходимость получения деятельностных подтверждений правильности поставленной проблемы и нового эмпирического материала.
В исследовательской ориентации выход к деятельности происходит с использованием тематизации проблемного пространства, организуя движение в различных тематических направлениях и не деформируя исследуемый процесс деятельности. Хотя такую возможность трудно себе представить в гуманитарных практиках.
О месте понятий в оргпроектировании
Переход к конструктивной работе оргпроектирования непосредственно связан с понятийной работой. Выделение семейства понятий, соорганизующих различные позиции, позволяет прикрепить к ним ядерные понятия и обеспечить их рабочей или вторичной онтологией. Единые методологические основания понятий зададут скоординированную функциональную структуру для развития различных областей деятельности.
Диалектическая сущность понятия позволяет учесть, с одной стороны, историю предшествовавшей мыследеятельности через распределенные и вновь используемые ее элементы, а с другой, ориентацию на проектирование будущей деятельности. Таким образом, как единица развития, понятие включает в себя локализованный конфликт как средство развития самой деятельности.
Понятие – своеобразный протез в процессе перехода из мыслительного пространства к деятельностному, от чистого листа бумаги к человеческим коллективам, на которых реализуются проекты.
О смысле организационного подхода в проектировании
За употреблением понятий “организация” и “организационное” стоит совершенно определенный смысл, обращенный к процессам человеческой деятельности и механизмам их воспроизводства. Упор делается на организацию процесса мыследеятельности в рамках конкретного оргпроекта, а затем закрепление его на организационных структурах, в дальнейшем принимающих форму институциализированных механизмов деятельности. Ориентация на формирование новых типов деятельности, задаваемая программированием, заставляет производить критический анализ наличных организационных структур и форм в их связи с разворачивающимися процессами деятельности. Здесь необходимо обратиться к нашему представлению о конструктивных элементах, из которых состоит организация, с целью ее мыслительного анализа и проверки ее элементов на соответствие новой организационной структуре. Смысл этой процедуры определен ограниченностью ресурсов, которые может использовать оргпроектировщик, а также сущностью деятельности как таковой, требующей утилизации ее морфологических элементов. Системный подход к анализу деятельности позволяет представить каждую организацию как полную систему со своими специфическими процессами и функциональными структурами. В свою очередь функциональные структуры могут быть разделены на функциональные элементы и рабочие места, их материальное накопление (техническое и человеческое), морфологию как особого рода отпечаток на материале деятельностных процессов, локализованных в границах функциональных элементов, а также функциональные связи между элементами, задающие им строго определенные места в структуре и направленность протекания процессов деятельности. Наличие у оргпроектировщика подобной картины позволяет производить разложение пакетов задач, поступивших из пространства программирования на организационные элементы, и ставить диагноз по изменению деятельностного статуса элементов прошлой структуры относительно требований, выдвигаемых новой. Если программирование предназначено в первую очередь для проблематизации базовых, стержневых процессов деятельности и запуска новых, то оргпроектирование, будучи охвачено программированием, имеет дело с продуктами проблематизации, однако не доведенными до структур прошлой деятельности. Очевидно, что инерционность деятельностных систем, закрепленная в различных формах организации, противостоит каким-либо изменениям и не может быть преодолена без внешнего искусственно-технического действия, направленного на контролируемое разоформление сложившихся структур. В случае, когда мы имеем дело с функционирующей системой вне контекста проблематизации, задача устранения рассогласований и приведения системы деятельности в нормальное состояние решается за счет позиции организатора. Организатор, опираясь на свое представление о функционирующей системе, использует наличный инструмент для заполнения рассогласований новыми оргструктурами. Весь вопрос в том, насколько разнообразен инструментарий организатора, как он может комбинировать элементы формальных и неформальных структур организации. Например, использовать статус функционального элемента в профессиональной структуре для действия в социальной или административной. С этой точки зрения возможности организации деятельности зависят от многообразия ее форм. Спроецированные на материал, они увеличивают число организационных комбинаций, направленных на компенсацию затруднений в реализации одних процессов за счет других. Базовой культурной нормой для оргпроектирования является категориальная пара “процесс-механизм”. Она задает необходимые условия для опредмечивания единиц деятельности в механизмах, порождающих новые состояния функциональных блоков, и их распредмечивания, когда появляется необходимость выхода за границы функционирования к реорганизации структур деятельности. Процесс реорганизации может осуществляться за счет дополнения предыдущей структуры новыми связями и элементами, однако это мало говорит нам о том, что обеспечивает сам процесс реорганизации, кроме того, что в его результате должен быть осуществлен перевод объекта из состояния А в состояние Б. Другими словами, не отвечает на вопрос, что надо знать и удерживать в мыслительном пространстве для обеспечения реорганизации, а не деградации. Формально оргпроектировщику все равно, какой процесс организовывать – позитивный или деструктивный, если не принимать во внимание характер программирования и его связь с идеологией развития. Рамка развития задает принудительную необходимость строить оргпроект как постоянно изменяющийся и развивающийся. Этап разделения создаваемых организационных структур по мере выполнения ими своих функций переводится во внутреннюю характеристику оргпроекта.
Наличие постоянно меняющегося позиционного пространства, ограниченность ресурсов и требование повышения их мобильности сделали кооперативную форму организации деятельности еще одним базовым принципом оргпроекта. Мы имеем здесь в виду не столько производственную кооперацию, когда продукт одной единицы деятельности или акта производства становится исходным материалом для следующего, а кооперацию, дополняющую уже имеющиеся специализированные функциональные блоки новыми. Например, так строятся сегодня крупные научно-производственные образования. Они имеют в своей структуре университеты, теоретические лаборатории, технико-технологические центры, инновационные группы, политические лобби, средства массовой информации, информационные, торгово-сбытовые, предпринимательские, производственные сети и т. д. Имея общую рамку деятельности, выраженную в общем объекте, единстве системы средств или взаимодействии в обмене результатами деятельности, такая, казалось бы, разнородная по элементам структура становится значительно более устойчивой. Значение кооперации возрастает тем быстрее, чем интенсивнее становится проблематизация и смена структур деятельности. Сложные, многослойные проблемные ситуации пронизывают ее ткань и кооперацию условием выживания. По существу каждая проблема рождает свою кооперационную сеть. На этой идее, например, строится инновационная деятельность. Ее успех зависит от того, насколько кооперированы в инновации все потенциально необходимые элементы, позволяющие доводить ее до целостной деятельностной системы. Условием кооперативной организации является наличие разработанного семейства понятий, организующего деятельностные позиции и создание каналов коммуникации внутри кооперативной структуры.
Реализация оргпроекта
Еще одним важным пунктом в оргпроектировании является работа по реализации в деятельности новых культурных образцов. В этом случае оргпроектирование выступает как канал реализации в социальных ситуациях новых организационных форм. Например, сейчас активно обсуждается вопрос реорганизации производственной деятельности для перехода от промышленной организации производства к технологической. Их можно различить по типу оргуправленческой надстройки, захватывающей и регламентирующей через систему разнообразных стандартов и норм полный цикл производства, закрепленный в развитой инфраструктуре: коммуникационной, финансово-кредитной, нормативно-правовой, образовательной и т. д. Промышленное производство не связано с инфраструктурой единым организационным процессом, и следовательно, может “перекладывать” на нее заботу о результате. При технологической организации инфраструктура становится основной частью производственного процесса и отвечает за максимально перспективный просчет всех вариантов использования результатов или продуктов каждого нового акта производства.
Признав необходимость перехода к технологической организации, пометив ее как новую культурную норму и шаг собственного развития, надо ответить на вопрос: какого типа оргпроект может обеспечить ее реализацию. В данном случае оргпроект не может быть построен на дополнениях исходной схемы деятельности, а именно промышленной организации производственной деятельности, новыми элементами и связями. Требуется смена самого базового процесса, а следовательно, реорганизация исходной схемы и принципиальное изменение ее смысла и содержания. Для производства это будет означать переосмысление места производства в социокультурном развитии, необходимость разработки нового содержания понятий, детерминирующих сферу производства и технологическую форму ее организации. После того как идеальный проект или прожект построен из семейства понятий, надо переходить к его реализации. Очевидно, если мы попытаемся его реализовать на материале и структурах прошлой деятельности или социальной ситуации “1”, то ничего не получится из-за полного ее отторжения. Следовательно, к прожекту надо добавить часть, относящуюся к социальной ситуации “2”. Она может выглядеть как система требований к организационной структуре: функциональным элементам и связям, рабочим местам, материалу, обеспечивающим протекание процесса технологической организации. Следующий шаг потребует ответа на вопрос, какие элементы мы можем перенести из социальной ситуации “1” в социальную ситуацию “2” без принципиальных изменений и какие должны быть распредмечены и освобождены от организованностей прошлой деятельности и опредмечены как исходный материал новой деятельности. От степени разрыва между ситуацией “1” и “2” будет зависеть сложность и последовательность разворачивания оргпроекта, построенного по принципу взаимодополнения, когда ресурс каждого отдельного проекта рассматривается как ресурс для пакета в целом. Указывая на процесс распредмечивания как условия освобождения материала от прошлой деятельности, мы отдаем себе отчет, насколько сложным он является прежде всего для образовавшихся коллективов и отдельных индивидов. Обычно установка на реорганизацию деятельности возникает в результате констатации кризисной ситуации и невозможности эксплуатировать прежний ресурс. С точки зрения организации это означает, что смысл деятельности и цели коллективом утрачены, и его ориентации максимально оестествились, сконцентрировавшись на вопросах самосохранения, выживания и жизнеобеспечения. В данной ситуации инновационная восприимчивость, индекс активности, профессиональная и организационная рефлексия отсутствуют полностью или сведены к едва различимому уровню, нет никаких естественных или имманентных для коллектива предпосылок его расщепления на “самодеятельные атомы” и последующего их самоопределения относительно нового типа деятельности. Для оргпроектировщика важно умение максимально расщепить процесс деятельности на фазы и этапы, операции и процедуры, отдельные акты и функциональные блоки и произвести их соорганизацию через рамку деятельностного подхода. В социальных ситуациях она может быть выражена через идеологию, систему целей и ценностей, образцов и прототипов. Помимо функциональных связей между элементами существует еще их взаимозависимость и взаимоопределение, которое делает их принадлежащими одной системе деятельности и противостоит поглощению одних элементов деятельности другими. Это положение можно проиллюстрировать на примере материального производства. Идеологическое утверждение, что благосостояние народа зависит от количества произведенных материальных продуктов, привело к тому, что все системы деятельности стали приводиться в соответствие с требованиями производства и подчиняться ему. Стал исчезать их социокультурный смысл как функциональных элементов деятельности. Система образования превратилась в систему подготовки кадров для производства, вся инфраструктура утратила свое назначение и ассимилировалась социально-производственными системами. В свою очередь параллельно процессу разрушения функциональных блоков стал исчезать и смысл самого производства. Производство и потребление взаимопоглотились, пропали внешние критерии оценки процессов, протекающих внутри социально-производственных систем, деятельность в них выродилась и подменялась социальными отношениями. Как следствие, оказалась невозможной кооперация между производством, научными исследованиями, образованием, подготовкой кадров. С точки зрения сохранения деятельности, ее воспроизводства и развития, все ее типы и функциональные элементы равноправны, их взаимоопределение есть условие системного единства и разумного отношения к ресурсам. Процесс разрушения культурных форм организации (административной, политической, профессиональной, религиозной, управленческой и др.) приводит к тому, что организационнотехническое действие становится невозможным из-за отсутствия в оргструктурах рефлексии ее идеальных, искусственных форм. Такой объект становится неуправляемым и культурно не организуемым. Восстановление деятельности производят за счет разворачивания экспериментальных проектов с усиленной искусственнотехнической компонентой, надеясь получить в результате образец, который впоследствии мог бы внедряться в социально организованные структуры с целью их культурного нормирования. В частности, переход к новому типу хозяйственных отношений потребовал создания образцов коммерческой, предпринимательской деятельности, их тиражирования, создания культурного и социального имиджа. Такая же цель должна быть включена и в новые элементы инфраструктуры: коммерческие банки, биржи, фонды и т. д. Но, к сожалению, культурологическое, идеологическое, философское оформление образцов новых типов деятельности опаздывает, и мы имеем дело с квазиформами, в которых отсутствует понятийное ядро и выраженный профессиональный тип. Работа над образцами требует иного обращения со временем и масштабами проектирования.
Характерным примером организационного проектирования и экспериментального создания образцов или мыследеятельностных типов являются организационно-деятельностные игры, построенные на идее формирования целостной мыследеятельности, ориентированной на разворачивание новой деятельности. Тематический анализ проблемного пространства на этапе теоретической подготовки к ОДИ намечает границы методологической работы и закладывает в оргпроект игры типы работ и позиции, которые должны их реализовывать. В процессе ОДИ, как правило, демонстрируется реальное отсутствие необходимых позиций и через проблематизацию осуществляется их коллективное формирование в виде набора требований, объектов и средств, им соответствующих. В практике проектирования характерной ошибкой является неразделенность функционального места и его наполнения. В этом случае материальные характеристики начинают доминировать и в конце концов сводят к нулю проектную составляющую. Выход на первой стадии оргпроекта. Проблема наполнения потом может быть переинтерпретирована как естественное ограничение на реализацию и также, в свою очередь, подвергнуться анализу и включиться в следующий проект. Иерархирование процессов является важным требованием оргпроектирования.
Заключение
Необходимость объяснять сущность проектирования привела к утверждению, что проектирование осуществляется в своей собственной действительности и является чем-то вроде “искусства ради искусства”.
В этом смысле у оргпроектировщика нет строго определенного набора предметов или объектов, ими могут стать любые деятельностные ситуации и любой деятельностный объект. Перенос центра тяжести на сам процесс проектирования деятельности снижает роль целевой установки, характерной для традиционного проектирования. Не вдаваясь в детали, лишь отметим, что отказ от целевой ориентации, когда цель выполняет прожективную роль, задавая желаемый результат, переход сначала к многоцелевым проектам, а затем к организационному проектированию завершил переворот в сущности этого типа деятельности. Целевое или традиционное проектирование используется для решения задач в условиях функционирующих систем, цель в этом случае есть проекция уже известного результата в контексте проектирования. Оргпроектирование ориентировано на выполнение проблематизированного и уже обрамленного деятельностью пространства, без явных приоритетов в направлении движения, так как может быть несколько параллельных направлений, связанных через взаимное “протезирование”. Самоопределение оргпроектировщика не носит целевого характера и базируется на принятии системомыследеятельного подхода как главного условия освоения позиции. Сегодня проблемы самоопределения доминируют в среде оргпроектировщиков. Происходит своеобразный возврат к вопросам о технологизации мыследеятельности, анализу и описанию интеллектуальных функций, поскольку во многом оргпроектирование остается искусством многоэтажной рефлексии и способности зашифровывать разнородные элементы деятельности в оргпроекте и актах деятельности.
Используемая литература
1. Системные исследования. Методологические
проблемы.–М., 1986.
2. Вопросы методологии.– 1991.– 1.
3. Указ. соч.–С. 125.
4. Джонс Дж. К. Методы проектирования.– М.: Мир, 1986.
5. Разработка и внедрение автоматизированных систем в проектировании
(теория и методология).–М.: Стройиздат, 1975.
6. Теоретические и методологические исследования в дизайне.
Избранные материалы.–Ч. 1, II.–Труды ВНИИТЭ.–М., 1990.
7. Акофф Р. Планирование будущего корпорации.–М.: Прогресс, 1985.
8. Щедровицкий П. Г. К анализу топики организационно-деятельностных
игр. Препринт. Пущино, 1987.
9. Щедровицкий Г. П. Схема мыследеятельности – системно-структурное
строение, смысл и содержание. Системные исследования. Ежегодник.–
1986.
10. Раппопорт А. Г. Границы проектирования//Вопросы методологии.–
1991– 1.
11. Нельсон Дж. Проблемы дизайна.–М.: Искусство, 1971.
ООО “Империал Менеджмент
Сервис”
125124, Москва, 1-я ул. Ямского поля, д. 15, “ИМС”,
тел. (095)251-71-44 , тел./факс (095)257-02-18,
e-mail: imscons@aha.ru
