Азиатский дефолт: испытания для антикризисного менеджмента

ВИЛЛИ ВАПЕНХАНС
бывший вице-президент Всемирного банка

• Финансовый кризис в Азии  стал следствием экономического прогресса, построенного на минимальных структурных преобразованиях
• Латентный кризис китайской экономики больше невозможно игнорировать
• Реформы должны быть проведены вопреки интересам тех,
кто создавал “азиатское чудо”

Предупредительных сигналов о наступлении кризиса в Азии было достаточно – управленческие кризисы и скандалы, связанные с коррупцией в хозяйственной, банковской и политической сферах. Причины этой ситуации были неразрывно связаны с самой системой, внешние изменения спровоцировали обвал многих азиатских экономик. Общим для охваченных кризисом стран является тройная недееспособность политики – длительное игнорирование монетарных накачек, пренебрежение китайским вызовом и недостаточное регулирование банковской системы, к которой предъявлялись завышенные требования.

На эти слабости МВФ и Всемирный банк указывали давно. Государства-тигры финансировались частными рынками и поэтому могли игнорировать предложения, основанные на бреттон-вудских принципах. Доверие финансовых рынков и промышленно развитых стран, казалось, давало им право на это.

Системные дефициты “азиатских тигров”

К началу 90-х годов стало ясно: Азия “выдавила” экономический прогресс на минимальных структурных преобразованиях. Выигрыш оказался сконцентрированным в руках конгломератов в зонах экономического роста и в ориентированных на экспорт отраслях промышленности. Ориентированная на внутренний рынок современная средняя индустрия развивалась лишь посредственными темпами. Эта эксклюзивная экономическая модель обеспечивала преемственность, общественные программы занятости создавали рабочие места, репрессивный аппарат государства гарантировал политическую стабильность. Но были спровоцированы бегство капитала и незаинтересованность китайских предпринимателей. Нарастали напряженность в связи со все более резкими контрастами в уровне доходов и негодование по поводу коррупции и сосредоточению контроля в семейных конгломератах, связанных с политической властью.

И здесь обнаружились системные дефекты “азиатских тигров” обусловленные неспособностью правящих кругов добиться проведения необходимых адаптационных мероприятий и реформ, противоречащих интересам экономических магнатов. Когда правительство Таиланда отменило привязку национальной валюты – бата к доллару, разразился настоящий финансовый тайфун. Кризис перекинулся на Индонезию, Южную Корею, Малайзию и Филиппины. Иностранные инвесторы заботились только о дефицитах платежного баланса, высоких внешних задолженностях и снижении конкурентоспособности. Социальные последствия кризиса их не беспокоили. Рекомендации институтов бреттон-вудской системы оставались гласом вопиющего в пустыне.

Еще до конца 1997 г. валюты Таиланда, Филиппин, Малайзии и Индонезии обесценились примерно наполовину, курсы акций понизились более чем на 60%. В Индонезии дело дошло до репрессий в отношении экономически влиятельного китайского меньшинства.

Ситуация в Южной Корее, чья экономика занимает 11-е место в мире, была качественно иной: трудности были вызваны не завышенным курсом вонга и не высокой инфляцией. Корейская экономика развивалась высокими, но не лихорадочными темпами: ежегодный 8%-ный экономический рост, безработица составляла менее 3%, инфляция – менее 5%, долгосрочные иностранные задолженности менее 30% ВВП – функционирующая экономика страны, которой можно позавидовать. Осенью 1997 г. речь шла о кризисе ликвидности, вызванном крахом рынка полупроводников, высокими краткосрочными иностранными задолженностями и, как следствие, – потерей доверия. Тем самым был поколеблен и вонг.

Пример Китая

Китаю пока еще удается избежать этих бурь, но и там поводов для оптимизма немного. По официальным данным, темпы роста затормозились еще в 1998 г. на отметке 9,49%, при этом показатели официальной статистики следует принимать с известной долей осторожности. Иностранные инвестиции идут на убыль, внешняя задолженность по новым кредитам в 1998 г. опустилась до 51% по сравнению с предыдущим годом. Юань неконвертируем, но в ближайшее время нельзя рассчитывать на его обесценивание, поскольку валютные резервы благодаря действию усиленного контроля за валютой к началу 1999 г. повысились еще на 145 млрд долл. Девальвация была бы болезненной акцией, поскольку содержание импорта в экспорте превышает 50%. Правда, участники рыночных операций считают нынешний курс юаня нереалистичным. Итак, несмотря на большие резервы, возможность принятия решения о девальвации нельзя исключить полностью.

Представляется, что позиции Китая хуже, чем у новых индустриальных государств. Государственные предприятия с более низкой эффективностью и устаревшей стоимостью основного капитала, используемого на производственные цели, производят 40% всей промышленной продукции, но связывают 75% инвестиционных средств. Избыточные производственные мощности и падающий спрос привели к производству “вхолостую”. Едва ли можно говорить о кредитоспособности этих предприятий, тем более что взаимные претензии из-за трехсторонних задолженностей обесценены. 70% государственных предприятий являются банкротами с технической точки зрения, лишь государственные гарантии делают возможным получение кредита. Внешний долг КНР составляет свыше 125 млрд долл. Если этот показатель не превысит 20% ВВП, то ситуация останется управляемой, но девальвация может очень скоро изменить это соотношение. Конечно, для основательной санации необходимо более 500 млрд долл., но такие мероприятия, а также приватизация, без одновременного проведения рационализации были бы бессмысленными, рационализация же в значительной мере означает волну увольнений.

Согласно прогнозам, возможно возникновение миграционных потоков объемом более 100 млн человек, цель которых – поиск работы. Экономически необходимое сокращение военного аппарата дополнительно высвободит рабочую силу, что создаст угрозу хрупкому социальному миру, что может отрицательно повлиять на приток частного капитала из-за рубежа. Недостаточная правовая безопасность, парализующая бюрократизация и снижение рентабельности усиливают неуверенность. Латентный кризис китайской экономики более невозможно не замечать: повторится ли здесь то, что случилось 10 лет назад в тогдашнем Советском Союзе? Это, несомненно, интересует международное сообщество.

Пример Японии

Недостаточная способность Японии к проведению реформ затрудняет антикризисный менеджмент в Азии. Средства для оживления азиатской экономики почти исчерпаны: сократился объем помощи развивающимся странам, ссуды в иенах даются почти по нулевому тарифу; японские потребители, глубоко неуверенные, придерживаются курса экономии. Раскручивание японской дефляционной спирали может спровоцировать следующий виток девальвации в Азии, так как несмотря на координированную интервенцию эмиссионных банков, иена продолжает свое движение в направлении зоны риска. В конце 1998 г. она, казалось, после многочисленных колебаний достигла уровня 120 иен за доллар, однако симптомы дальнейшего ослабления иены отражают противоречивое состояние экономики Японии: страна в состоянии застоя, с отрицательными показателями роста в 3,6%, сомнительными кредитами на сумму более 500 млрд долл. – и это страна, которая одновременно является крупнейшим кредитором в мире. Находящиеся в бедственном положении банки и предпринимательские структуры вынуждены расстаться с их реальной стоимостью, продолжается давление на цены, недвижимость и акции. Требуются дополнительные усилия государства по проведению санации: расчеты  на 1999 г. исходили из новой задолженности государства на сумму более чем 350 млрд долл. по сравнению со 100 млрд долл. в 1995 г.

Значение Японии в азиатском кризисе проявляется в полном объеме: здесь, как и в других странах, застопорились реформы, что невозможно преодолеть с помощью азиатской экономической модели. Она сама является составной частью причин, обусловивших бедственное положение. Ни одна другая эффективная мировая финансовая система не может предотвратить последствий политической недееспособности, будь то в виде сотрудничества ориентированных на реформы сил или соглашения, связующего содержание реформ и их реализацию. Здесь для соединения экономического успеха с настойчивостью в отстаивании социальных и экологических интересов необходимо применить несущий на себе следы консенсуса, осознанно реформаторский, компетентный и дееспособный кризисный менеджмент, включая координированное финансирование.

Антикризисный менеджмент

При развертывании азиатского кризиса призывы к МВФ стали раздаваться достаточно поздно. Япония должна была взять на себя здесь ту роль, которую сыграли США во время кризиса песо. Это ожидание было ошибочным: Япония не пользуется в азиатском пространстве достаточным доверием для того, чтобы требовать проведения болезненных реформ, к тому же она сама находилась в затяжном кризисе. Поскольку азиатский кризис грозит дальнейшими трудностями для Японии, то сначала МВФ считал, что он противоборствует кризису в одиночку. В политических рекомендациях и критике МВФ недостатка не было; кризис и сложности с предоставлением средств требовали быстрых действий. Анатомия противоборства показывает, однако, что масштаб кризиса и потребности в финансировании недооценивались и, может быть, недооцениваются до сих пор.

Перед МВФ стоял вопрос: достаточно ли просто исправить кризисы ликвидности или необходимы фундаментальные реформы. В конце концов было сделано кое-что для того и другого, и это вызвало перекрестный огонь необычайно интенсивной критики. Срочно сформированы большие пакеты финансирования, условием предоставления которых были специфические шаги в направлении реформ. Но для одних это было слишком поздно и слишком мало; для других это было сомнительным рефинансированием частных требований за счет общественных средств. Опасались, что риски частных предпринимателей будут переложены на налогоплательщиков.

Было бы опрометчиво приписывать ответственность за это МВФ, так как согласие фонда еще не означает выплаты кредитов, это происходит только при соблюдении обязательств. И уж налогоплательщик в этом случае никоим образом не несет на себе дополнительного груза: в лучшем случае речь идет о средствах, выданных на правах среднесрочных кредитов, которые на протяжении всей истории МВФ всегда обслуживались. Отзывались также и краткосрочные обязательства, МВФ требовал снижения бюджетного дефицита и проведения рестриктивной денежной политики. То и другое оказывает давление на рост и занятость. Зачем нужно было повышать налоги и снижать выплаты из бюджета, когда Южная Корея и так по суммам вкладов на сберегательных счетах занимает 1-е место в мире?

Большой объем сбережений и снижающиеся показатели инвестиций в достаточной степени заботятся о необходимых ресурсах для увеличения экспорта и тем самым об уменьшении текущего дефицита платежного баланса. Почему нужно было вводить международные нормы капитализации банков именно сейчас и так урезать кредиты, когда японское правительство исключило именно эту процедуру для своей страны как раз по вышеназванным причинам?

Эти справедливые замечания не затрагивают сути проблемы. Интегрированные в мировую экономику хозяйства не могут по своему выбору уклоняться от соблюдения рыночной дисциплины, и это относится к Азии в такой же степени, как и к Европе. Системные структурные дефициты очевидны и благодаря глобальным рынкам стали еще более заметными. Выигрыши в эффективности от интеграции не могут быть обеспечены только тогда, когда доходность повысится за счет лучшего распределения и координации ресурсов. Сюда относятся открытость рынков, повышенная транспарентность, сдержанная позиция государства при осуществлении интервенции на рынке и надежное регулирование рынка, наконец, действенный контроль за солидными банковскими системами. К этому относится и забота о внутреннем рынке, равно как и либерализация и стимулирование жизненно важной средней промышленности. Однако лишь смягчение кризиса ликвидности, даже если оно могло бы быть достигнуто за счет продления периода “созревания”, вероятно, отодвинуло бы кризис, но не вскрыло его причины и не принесло выигрыша через повышение уровня доверия.

Болезненные реформы

Реформы должны быть проведены в нарушение интересов сохранения статус-кво, т.е. тех, кто ранее участвовал в создании азиатского чуда. Встает вопрос: справится ли с этим социальное устройство общества?

Индонезия послужила в этом плане зловещим предупреждением. Южная Корея, напротив, с удивительным патриотизмом создала предпосылки для повышения уровня доверия. Таиланд, равно как и Индонезия, не сможет обойтись без проведения реформ.

В Малайзии и Индонезии этнические меньшинства представляют собой особенно отягчающий фактор. Однако без китайских предпринимателей – часто китайцев с иностранным подданством – не было бы и азиатского чуда. Разумеется, они при этом не стали друзьями, а в кризисные времена снова и снова организовываются антикитайские погромы. Утрата доверия вызывает бегство капитала за границу и отступление предпринимательских ноу-хау.

Глобальная интеграция

Удивительные успехи, измеряемые в объеме экспорта и ВВП, надолго исказили представление об общественной ситуации в Азии, которая складывалась неблагополучно. Глобализация вынуждает к созданию сети политических и экономических структур и процессов. И азиатские государства, которые хотели бы “застолбить” для себя выигрыши на глобальных рынках, не могут этого избежать. Мировая финансовая система, которая рассматривает эту необходимость в реформах как краткосрочную конъюнктурную проблему, не может этому соответствовать, хотя действия МВФ, ориентированные на кратковременную стабилизацию, оказались успешными. Стабилизация денежной единицы продолжает оставаться существенной предпосылкой для оздоровления страны, но она должна быть усилена за счет структурных и институциональных реформ. Азиатским экономикам еще предстоит решить задачу рекапитализации, поэтому нельзя откладывать реформы в долгий ящик. И в этом случае поддержкой должна быть надежная система мировой торговли, которая сохраняет открытость именно в кризисные времена.

Глобальные финансовые рынки не являются причиной социальных кризисов. Но они восприимчивы к изменению социального климата и к утрате уровня доверия. Когда банк развития, АСЕАН или другие региональные организации предлагают себя в качестве хранителей святого Грааля, то это предложение уже потерпевшей фиаско модели по защите существующих отношений собственности. Таким образом нельзя ни усмирить волны глобализации, ни обеспечить прогрессивное развитие Азии.

Форум по стабилизации финансовых рынков, что было предложено, хотя и может напомнить о соблюдении стандарта стабилизации, но не может соответствовать такой масштабной задаче, какой является проведение реформ. Речь идет прежде всего о современном проведении структурных реформ. Вопрос о глобальном уставе сообщества, включая процедуру банкротства для антикризисного менеджмента, с настоятельностью стоит в повестке дня.

Статья публикуется с любезного разрешения журнала “Internationale Politik” (Германия)