Научная жизнь

29 сентября 2003 г. в Москве в Доме экономиста прошло очередное заседание постоянно действующего «круглого стола» «Экономический рост России» на тему «Экономика знаний», в работе которого участвовали видные  ученые-экономисты, научные сотрудники академических институтов, профессора и преподаватели ведущих вузов страны, государственные деятели и предприниматели, а также члены Молодежного творческого объединения Вольного экономического общества России. С основным докладом выступил академик-секретарь Отделения общественных наук РАН, директор Центрального экономико-математического института РАН академик В. Макаров. Высказанные им суждения о роли знаний в экономическом развитии России вызвали оживленную дискуссию собравшихся в зале. В частности, решено продолжить обсуждение этой темы на последующих заседаниях «круглого стола».

Интеллект нации – конкурентное преимущество России

В наши дни словосочетание «экономика знаний» стало модным, хотя это понятие существует давно. Более привычно оно для специалистов, которые занимаются этой проблемой профессионально, заметил в начале выступления академик В. Макаров. Основателем экономики знаний как дисциплины считается Фриц Махлуп, написавший в 1962 г. книгу «Производство и распространение знаний в США»¹. Махлуп понимал экономику знаний как один из секторов экономики. Другими словами, это экономика, где сектор знаний играет решающую роль, а производство знаний является источником роста экономики.

Теперь в промышленно развитых странах Запада появились новые похожие термины – «инновационная экономика», «высокотехнологичная цивилизация», «информационное общество», «общество знаний» и ряд других. Границы этих понятий размыты, классификация и стандарты находятся в ходе формирования.

Мировая тенденция

Экономика, основанная на знаниях, постепенно приходит на смену индустриальной экономике, базирующейся на использовании природных ресурсов, подчеркнул академик В.Макаров. В некоторых странах этот курс признан в качестве одного из ведущих направлений социально-экономического развития.

Подобную политику, в частности, проводит Китай, разработавший стратегию «Государственная система по освоению новшеств на фоне наступления эпохи экономики знаний». Инициатор этой программы президент Академии общественных наук Китая Ли Теин отмечал: «Душа экономики знаний – непрерывное стремление к новшествам, а источник ее силы – образование”². Он также подчеркивал, что в нынешнем мире конкуренция в мощи государства, в конце концов это конкуренция в уровне знаний. Поэтому усиление роли правительства в развитии этого сектора означает:

разработку краткосрочного и долгосрочного планов;

гарантированное финансирование важных объектов фундаментальных исследований;

создание необходимых условий для развития общественного образования и информационной работы;

формирование механизма капиталовложений в области с наибольшими рисками и поощрение притока капитала в механизм создания новшеств;

оказание поддержки и предоставление льготных условий предприятиям, занимающимся высокими технологиями;

поощрение лиц, которые вносят вклад в создание новшеств, посредством целевого выделения средств;

разработку системы законоположений, способствующих защите авторских прав, с одной стороны, и распространению новых знаний и расширению социальных эффектов – с другой.

На практике такая политика требует, чтобы общественные науки шли рука об руку с естественными науками навстречу эпохе экономики знаний.

Исследованию феномена, демонстрирующего как из нематериальных ресурсов можно создать стоимость, в мировой науке уделяется огромное внимание, подчеркнул главный научный сотрудник Института экономики РАН профессор Б. Мильнер. За 40 лет, прошедших после опубликования монографии Ф.Махлупа, на деятельность по управлению знаниями потрачено 6 млрд долл. В ведущих вузах созданы кафедры, издается более 10 журналов, в промышленных компаниях организуются банки знаний «Корпоративная память», вводятся должности менеджеров по управлению знаниями.

Интерес к этому сектору экономического развития проявляют и многие другие исследователи, среди которых Э.Брукинг, Т.Коупленд, Т.Коллер, Дж.Муррин, Ф.Модильяни, М.Миллер и даже такой известный ученый и практик, как Дж.Стиглиц, которого в России любят за то, что он аккуратно нападает на либерализм. Этому способствует Глобальный совет по экономике знаний, разрабатывающий терминологию и стандарты в данной сфере. В ресурсной теории экономического роста отдается предпочтение комплексному использованию материальных и нематериальных факторов, причем последние считаются  более перспективными. Дело в том, что при оценке уровня капитализации компаний, производящих конкурентоспособную наукоемкую продукцию, их рыночная стоимость оказывается в 20-30 раз выше балансовой, и разницу образуют нематериальные факторы – интеллектуальный капитал, лицензии, брэнды, патенты, доверие партнеров и потребителей.

С другой стороны, в современном обществе меняется производство знаний. Если раньше было четкое распределение ролей: одни производили знания, другие им обучали, третьи их потребляли, то теперь создаются коллективы, в которых знания производятся и потребляются. Более того, важное значение приобретает доверие и не только к власти, но и к партнерам и даже конкурентам. Если компания хочет стать лидером в какой-то области, то она вынуждена создавать альянсы, чтобы совместно разрабатывать и выпускать наукоемкий продукт.

Свидетельством хороших перспектив экономики знаний служит и тот факт, что, во-первых, инвестиции в этот сектор в 90-е годы ежегодно увеличивались в среднем на 3,4%, тогда как в основные фонды – на 2,2%; во-вторых, 90% знаний создано за последние 30 лет; в-третьих, из общего количества ученых и инженеров, живших на земле, 90% – наши современники.

Если с этих позиций проанализировать ситуацию в России, то выводы не могут не настораживать, подчеркивали участники дискуссии. В свое время мы гордились наукой, учеными и конструкторами, но сейчас положение изменилось. Статистика говорит, что мировым лидером в финансировании фундаментальной науки являются США, где на одного научного работника выделяется наибольшая сумма в мире. К сожалению, Россия значительно отстала от американских показателей и в мировом табеле занимает место после Индии. Все это вынуждает перспективных ученых и инженеров покидать страну и искать место, где их знания будут востребованы, а труд достойно оплачен. Поэтому примерно 80% российских математиков уехали за рубеж и успешно трудятся во имя процветания других государств. Хотя теория экономического роста гласит, что интеллект, человеческий капитал – это главный фактор, в России он теряется.

Можно ли определить объем знаний количественно и качественно? Член Совета Федерации РФ, член-корреспондент РАСХН, профессор М. Коробейников убежден, что это по силам обществу. Знания приобретаются десятилетиями, а то и веками,  но их легко можно потерять. В доказательство этой мысли сенатор сообщил, что в России в течение последних 15 лет сокращаются бюджетные ассигнования на науку, в частности на аграрную и фундаментальную. Но даже и те мизерные средства, что государство способно выделить на нужды этого сектора, бессмысленно распыляются. В частности, каждый крупный вуз имеет десятки филиалов в регионах. А какие знания они дают студентам, эта проблема никого не интересует, даже самих студентов. Для них важно получить диплом.

Развивая эту мысль, руководитель секции экономики Отделения общественных наук РАН, академик Д. Львов заметил, что глубокое исследование экономики знаний приводит к выводу, что в XIX – XX вв. наука подарила открытия, которыми мы даже в ХХI в. не можем правильно распорядиться. С одной стороны, говорим о колоссальных возможностях, которые открывает наука, - геноме человека, элементарных частицах, а с другой – атомная энергетика демонстрирует обратный процесс: уже давно производство электроэнергии на ядерных реакторах в мире не превышает 3%, потому что специалисты не могут решить проблему отработанного топлива. Ученые научились репродуцировать отдельные ткани, но не могут решить проблему управления мутацией животного и растительного мира. Конструкторы создали сверхзвуковой пассажирский самолет «Конкорд», но он недавно был снят с линии из-за высокой цены билетов. Все это говорит, что сегодня цивилизация подошла к той черте, за которым вряд ли следует ожидать нового всплеска научных открытий. Другими словами, экономика знаний вне рамок социальной парадигмы теряет значение. В полной мере это относится и к России, где 40-45% населения обречено на нищенское существование.

В унисон этому выводу прозвучало и выступление директора Института международных экономических и политических исследований РАН, профессора Р. Гринберга, который считает, что Россия как центр производства знаний теряет свое значение. Если в 30-е годы академик Капица в беседе с зарубежными учеными сетовал, что у нас много ученых, но нет бизнеса, то в конце 80-х годов, наоборот, стало много бизнеса и мало ученых. Молодые люди занялись предпринимательством, потому что в стране произошла дискредитация интеллектуального труда. И наука здесь не исключение. Похвальны попытки руководства страны сконцентрировать научный потенциал в нескольких центрах путем учреждения наукоградов. Беда в том, что никто не хочет объединяться. И только  самим ученым надлежит решить, каким должен быть механизм этого объединения. Эстафета научных знаний не должна прерываться. В противном случае шансы на победу в конкурентной борьбе в информационную эпоху у нас будут минимальными. Недостижимой будет и конкретная стратегическая цель - удвоить объем ВВП к 2010 г. «Экономика знаний – это фактор, который может дать нам возможность решить эту задачу», - подчеркнул профессор Р. Гринберг.

Поэтому, по словам академика Макарова, первоочередными шагами в России должны стать:

изменение массового сознания: стратегия экономического развития страны должна базироваться на экономике знаний, а не на экономике природных ресурсов;

введение дисциплины «Экономика знаний» в вузах;

стремление стать активным членом всевозможных международных обществ, связанных с данной сферой.

Измерение знаний

Наука в данной области переживает период  накопления первичной информации и вступает в период ее первичной обработки. Учреждения, измеряющие знание в России, – Государственный комитет РФ по статистике, Центр исследований и статистики науки Министерства промышленности, науки и технологий РФ, Всероссийский институт научной и технической информации, Высшая аттестационная комиссия, Министерство образования РФ, Государственная публичная научно-техническая библиотека и др.

Два крупных источника первичной информации – департамент науки и технологии при штаб-квартире ОЭСР и рабочая группа, созданная комиссией ООН по науке и технологии для развития.

Существует два подхода к измерению количества знаний – по затратам на производство знаний и по рыночной стоимости проданных знаний. Там, где рыночной стоимости нет, потребление знаний можно измерять по другим показателям. Так, предложение (производство) можно измерить, во-первых, в физических единицах – количестве страниц, статей, патентов, открытий, опытных образцов и т. п., во-вторых, в доле инновационных фирм в общем количестве фирм или в объеме производства; в-третьих,  по величине затрат на НИОКР, высшее образование и программное обеспечение или на публичные блага. Спрос (потребление) измеряется, во-первых,  количеством ссылок на публикации или откликов в средствах массовой информации и обращений в Интернете, во-вторых, показателем использования патентов и изобретений, в-третьих, величиной добавленной стоимости созданной высокотехнологичными отраслями и наукоемкими компаниями.

В настоящее время в качестве интегрального показателя экономического развития чаще всего выступает ВВП, который базируется на том, что нужный продукт – это тот, который кем-то куплен. А цена, по которой продукт куплен, и является истинной оценкой его полезности.

Идея измерять по акту покупки дает сбой на продуктах, которые называются общественными (публичными) благами. Общественные блага потребляются бесплатно или по ценам, не отражающим их ценность для человека. Поэтому производство и соответственно потребление общественных благ отражается в ВВП и системе национальных счетов не по акту покупки, а по произведенным затратам, что коренным образом противоречит положению, заложенному в основе измерения результатов экономической деятельности.

Значительная часть знаний, является не национальным, а международным общественным благом. Описанный способ измерения их ценности с помощью затрат дает абсолютно искаженную картину. Затраты государства на науку отнюдь не есть стоимость произведенных этим сектором знаний.

Нам представляется, что в экономике знаний, как и в экономике частных продуктов, двигателем является «его величество спрос», и нужно научиться его измерять. Спрос как бы запаковывается в саму единицу знания.

Итак, измеритель знания есть число людей, потребивших знание. Но следует уточнить два момента: первый – что считать единицей знания, которую потребляют; второй –  что значит «потребление знания».

Понятно, что общепринятой унифицированной единицы знания не существует, хотя процесс унификации и стандартизации идет. Регистрация и хранение знаний происходит в естественных единицах – страницах, книгах, килобайтах, темах, теориях, патентах, программах, докладах и т.п. И этого на данном этапе развития достаточно. Что же касается потребления знаний, то акт их признания состоит в использовании их в той или иной форме – начиная с обращения к нему, запроса, затем ознакомления, запоминания, способности его воспроизвести, передать другому, и наконец – производство нового.

Рассмотренное понятие потребления знания дает ответ на вопрос, почему спрос является ключевым в экономике знаний.  Легко представить себе ситуацию, что дифференциальное исчисление было открыто не Ньютоном и Лейбницем, а задолго до них. Но тогда это открытие ни у кого не вызвало интереса и поэтому не зафиксировалось в памяти человечества. Поэтому предложение знания есть, конечно, важная, но не решающая сторона процесса. Спрос и только спрос определяет, жить или не жить знанию дальше.

В настоящее время многими международными организациями признается, что знания необходимы не только для развитых, но и развивающихся стран, причем для последних будет особенно важен доступ к электронным банкам данных, облегчающим овладение новыми научно-техническим достижениями. В свете этого, как отмечали участники “круглого стола”, особое внимание уделяется человеческому капиталу, созданию такой инфраструктуры, которая способствовала бы еще большему развитию накопленного опыта и знаний в области производства и потребления. Для этого, а также для исследования новых процессов и явлений формируется система индикаторов, отражающих уровень развития сектора повышенного спроса на знания и в целом экономики, основанной на знаниях. Пример тому – проект ОЭСР, содержащий следующие группы показателей:

 удельный вес высокотехнологичного сектора экономики в продукции обрабатывающей промышленности и услугах и инновационная активность;

 размер инвестиций в сектор знаний, включая расходы на высшее образование и НИОКР, а также инвестиции в разработку программного обеспечения;

 наличие информационного и коммуникационного оборудования, программного продукта и услуг;

 численность занятых в сфере науки и высоких технологий;

 объем и структуру венчурного капитала, который еще сохраняет роль основного источника финансирования новых высокотехнологичных фирм;

 величину частного капитала в финансировании НИОКР;

 межстрановые потоки знаний, а также международное сотрудничество в области науки и инноваций;

 состояние кооперации между фирмами, научно-исследовательскими организациями и университетами и ряд других.

Участники дискуссии обратили внимание и на такой важный индикатор знаний, как быстрое распространение инфокоммуникационных технологий, особенно Интернета, широкое использование персональных компьютеров, определяющий вклад этого сектора в  рост числа рабочих мест и занятости. Так, например, в 2000 г. в Швеции персональные компьютеры имели 60% домохозяйств, в Дании – 65%. В этих же странах более половины взрослого населения используют всемирную паутину – соответственно 68 и 62%, причем стоимость пользованья сетью в этих странах в 5 раз ниже, чем в среднем по странам – членам ОЭСР.

Управление знаниями

Конкурентным преимуществом России должно стать неотделимое (скрытое) знание, т.е. личное знание, которым обладают человек или коллектив, научно-технические разработки и технологии производства, неотъемлемые от их деятельности атрибуты взаимодействия. Но чтобы их передать следующим поколениям, необходимо сохранять верность традициям и иметь меньшую степень разделения труда. При этом исследовательская деятельность и преподавание не могут быть разобщены.

Для организации неотделимым знанием являются конструкторские коллективы ВПК, рыночная оценка интеллектуального потенциала; для человека капитала – компетентность, опыт, умение; для структурного капитала – процессы, информационные системы, базы данных; для потребительского капитала – отношения с клиентами, брэнды, торговые марки.

Чтобы Россия могла сделать экономику конкурентоспособной, предстоит перестроить отсталую систему управления в ключевых отраслях, производящих продукцию с высокой добавленной стоимостью. Например, машиностроение во всем мире претерпевает глубокие изменения, связанные прежде всего с ускорением обновления продукции и соответствующей перестройкой информационных систем, обеспечивающих управление этим процессом. Речь прежде всего идет о технологиях, которые дают возможность кардинально сократить сроки создания и вывода на рынок новых изделий, а также значительно улучшить их логистику. Если машиностроительное предприятие не внедрило такого рода систему, оно не только неизбежно проигрывает по технико-экономическим показателям, но и оказывается неспособным разговаривать на одном языке с передовыми предприятиями-смежниками.

Так, многие российские производственные компании хотели бы поставлять детали и комплектующие на экспорт, что позволяет сделать их технологический уровень. Однако при отсутствии систем CALS/PLM они не могут обеспечить нужные сроки от выдачи заказа до запуска в производство, а также ритмичную поставку. Следовательно, информационные технологии этого типа стали играть в отрасли не вспомогательную, а центральную роль. Наличие собственно технологического оборудования не столь важно, поскольку во многих случаях можно организовать производственную кооперацию с другими предприятиями, как это делает Nokia.

Решить эту задачу можно лишь путем повышения качества знаний, которые преподаются в высшей школе, убеждена ведущий научный сотрудник Института экономики РАН, доктор социологических наук С. Кирдина. При этом важно, чтобы молодые специалисты, получившие дипломы в российских вузах, оставались работать в своей стране. К сожалению, не будучи востребованными они часто устраиваются на работу не по специальности или уезжают за рубеж. В частности, Государственный университет – Высшая школа экономики фактически превратилась в механизм перетока кадров для зарубежья.

Проблему «утечки мозгов» как индикатора интеллектуального потенциала страны затронули и другие участники дискуссии. Традиционно считается, что «утечка мозгов» –показатель того, что в данной стране ученые и специалисты не востребованы, но их рыночная цена высока, так как они получают хорошую работу в других странах. Это правда, но только часть ее, считает академик В. Макаров. Ученый или специалист, работая в другой стране, продолжает производить знания как международное публичное благо, которое принадлежит всему миру. Кроме того, ученый получает дополнительный стимул для работы, новые знания, которые трудно получить в своей стране, наконец, находит новые связи, в результате которых образуются неформальные коллективы, что характерно для современного способа ведения научной работы.

В результате перемещения рабочей силы из страны в страну повышается общая эффективность мировой экономики, ибо рабочая сила используется там, где она наиболее нужна. Другое дело, что это не отрегулировано с точки зрения международного права. Возникает вопрос экономической компенсации за эмигрировавшего специалиста высокой квалификации. Когда футболист переходит из одного клуба в другой, происходит компенсационная выплата, достигающая иногда астрономических сумм. Таковы законы рынка. К сожалению, эта проблема даже не рассматривалась на международных форумах.

Сектор знаний – это аппаратная по решению проблем. Общество начинает понимать, что если есть проблема, то надо обращаться в этот сектор. Если поток проблем разнообразен и интенсивен, то и организация сектора знаний должна быть гибкой, динамичной и экономной. А соответствующая профессия в секторе – инновационный менеджер.

Участники «круглого стола» сошлись во мнении, что для успешного развития сектора знаний необходимо всемерно способствовать изменению массового сознания с таким расчетом, чтобы осуществлялась формула «богатство в мозгах, а не в недрах». В этой работе должны быть задействованы все «агенты влияния» – правительство, парламент, пресса, гражданское общество, ученые. В частности:

крупные компании должны быть участниками экономики знаний, а для этого научиться патронировать и создавать малые фирмы с целью аутсорсинга, венчурного финансирования, защиты предпринимателей от криминала и чиновников;

государство обязано создать благоприятную правовую (защита автора, конструктора, консультанта, учителя), организационную (наукограды) и экономическую (налоговые льготы для инвестирующего в знания) среду.

 Российская академия наук призвана стать во главе этого всенародного движения «Вперед к обществу знаний».

¹На русском языке книга вышла в издательстве “Прогресс” в 1966 г.
²Ли Теин. Размышления об экономике знаний. Поиски направлений реформы и политики открытости, т.2. – Изд. Документации общественных наук. – 2002. - С. 503.