Актуальные проблемы стратегического развития российской экономики

НИКОЛАЙ ПЕТРАКОВ
академик РАН,
директор Института рынка РАН

• Источником экономического роста России является уникальный сплав ее природных богатств и интеллектуального потенциала
• Для эффективного использования производственных мощностей
и природных ресурсов важно не кто ими владеет, а кто управляет
• Инвентаризация основных фондов предприятий по рыночному курсу
и введение налога на имущество способны выявить эффективных собственников

В дискуссиях о перспективах экономического роста в России в качестве локомотивных отраслей часто называют топливно-энергетический комплекс, самолетостроение, космические исследования, жилищное строительство и т.д. В подобных утверждениях много справедливого, но есть и существенный изъян – в них отсутствует системность, общий концептуальный подход к решению задачи.

Теоретически любая отрасль может рассматриваться как точка потенциального роста. Проблема лишь в том, как в течение 3 – 5 лет раскрутить российскую экономику в целом. А для этого следует обратиться к источникам развития России как неординарной державы.

Место России на мировом рынке

Политика Центрального банка России направлена на укрепление национальной валюты при довольно высокой инфляции – 18,6% в 2001 г. При этом доллар вырос только на 3,5%. Очевидно, что такая линия поведения стимулирует импортеров и зажимает экспортный сектор, а разница между валютным курсом и инфляцией воспроизводится как перед дефолтом 1998 г. Единственный положительный момент того финансового кризиса – заметный рост национального производства за счет импортозамещения. На всех остальных участках произошел резкий спад. Но прошли четыре года, и ЦБ вновь вернулся к прежней политике. Инфляция остается высокой, покупательная способность рубля падает, а ЦБ делает вид, что национальная валюта крепчает. Продолжая эту линию, мы полностью разрушим свой национальный рынок. Избежать этого коллапса возможно только при сохранении стабильного курса национальной валюты.

Нерешенной для экономики проблемой остается соотношение внутренних и мировых цен. В последнее время естественные монополии, ссылаясь на необходимость привлечения инвестиций, активно выступают за резкое повышение тарифов на энергоносители и услуги железнодорожного транспорта. Один из аргументов – у нас внутренние цены существенно ниже мировых. Если пойти на поводу монополистов и, вступая в ВТО, перевести национальную экономику на мировые цены, то окончательно похороним надежды на возрождение народного хозяйства. Не будем затрагивать модную тему цены барреля сырой нефти, а возьмем бензин. В Европе литр этого топлива стоит около 1 долл., у нас – около 10 руб. Установив же цену на уровне 30-32 руб. за литр, мы разорим огромное число товаропроизводителей, которые не вынесут такой нагрузки, вызовем скачок розничных цен, что в конечном счете приведет к обесценению того же рубля. Доллар станет продаваться не за 31-32 руб., а за 50, и правительство вынуждено будет сделать еще один виток повышения цен на горючее.

Бессмысленность постановки этого вопроса очевидна. Поэтому уже сейчас важно правильно выбрать линию поведения. Или Россия в мировой торговле будет отстаивать свое законное право на низкие издержки производства, основанные на естественном преимуществе дешевых энергоносителей, сырья и рабочей силы, или она поддастся внешнему давлению и подтянет внутренние цены до уровня мировых. Но во втором случае необходимо будет установить мировые цены и на труд, потому что в стране стоимость рабочей силы неоправданно занижена. Следовательно, реформу требуется провести комплексно, включая не только перестройку финансов и системы ценообразования в сфере товаров и услуг, но и цены рабочей силы. И сделать это надо перед вступлением в ВТО.

К сожалению, этот вопрос даже не обсуждается. Поэтому не исключено, что, вступив в мировой торговый клуб, страна начнет испытывать огромные сложности с экспортом продукции. Угроза эта вполне реальная. Уже сейчас на двусторонних переговорах российские чиновники не могут защитить отечественных товаропроизводителей на рынке черных и цветных металлов, потому что россиян обвиняют в демпинге своей продукции. Хотя из учебников известно: демпинг – это установление цен на продукцию ниже издержек ее производства с целью захватить рынок. А если за счет двух факторов – низких внутренних цен на энергоносители и на рабочую силу – издержки производства ниже мировых, то и демпинга нет. Но зарубежные партнеры эти аргументы не принимают в расчет, а мы им не можем толково объяснить. С такими способностями переговорщиков и знаниями антидемпингового законодательства нам будет очень трудно завоевать достойное место на мировом рынке.

Сторонники вступления в ВТО убеждены, что членство в этой организации автоматически утвердит статус России как страны с рыночной экономикой. Но это не так. Наша экономика далеко не рыночная, даже если формально ей и будет предоставлен новый статус. От того что государственные монополии перешли в частные руки, не появилось ни рынка, ни конкуренции. Это относится не только к сфере крупных естественных монополий. Нормальной конкуренции нет даже в торговле овощами на московских рынках, где абхазский мандарин и астраханский помидор давно вытеснены продукцией из Испании и Марокко. Следовательно, наша страна создала не рыночную, а псевдорыночную экономику.

Основные источники
экономического роста

По моему убеждению, фундаментальным источником экономического роста России является уникальный сплав природных богатств и интеллектуального потенциала, которого нет ни в одной стране мира, включая США. Отсюда – две опорные точки, позволяющие России не только удержаться на плаву, но и начать успешное движение по пути экономического роста.

Первая точка – экспортная часть сырьевого сектора. Мы не должны стесняться своих природных богатств, но надо их умело продавать. Не только нефть и газ, но и черные и цветные металлы, лес, алмазы. Пока мы в этой области работаем на первобытном уровне. Свидетельство тому – отсутствие программы инвестирования в первичную переработку сырья и системной политической линии по выходу страны на мировые рынки. Встретив острые локти конкурентов, государство не только не ощетинилось и не продемонстрировало бойцовские качества в деле защиты экспортных интересов национального товаропроизводителя, но даже показало себя жалким (что особенно унизительно), безграмотным в области международного права.

Вторая точка роста – умелое использование интеллектуального потенциала России. Здесь в первую очередь необходимо обратиться к высоким технологиям двойного назначения. Однако для оживления этой ветви экономического роста также нужна конкретная программа спасения науки и образования в стране. Сколько же можно безвозмездно готовить в российских вузах высококвалифицированных специалистов для США и Западной Европы, платя при этом своим преподавателям нищенскую зарплату?

Реализация этой программы требует безотлагательного пересмотра нынешней концепции финансирования фундаментальной науки, общего и специального образования. Но денег в бюджете на это, как нам объясняют, нет и не предвидится. Бюджет во всех странах с рыночной экономикой служит в основном для обеспечения стратегических целей развития страны. На текущие задачи рынок зарабатывает сам. У нас же бюджет хронически пуст. Следовательно, будут всегда пустыми и разговоры о стратегии развития страны. Хоть вы ее державой назовите, хоть равноправным членом “большой восьмерки”, без бюджетного финансирования стратегических инвестиционных проектов останетесь экономической, а затем и политической провинцией. Это уже не гипотеза, а аксиома из мировой истории.

Что же делать? Ответ один – наполнять доходную часть бюджета, но не путем повышения налогового бремени, а за счет тех источников, которые требуют политической воли и экономической смекалки.

Первый источник – возврат беглых капиталов (речь идет о 150-200 млрд долл.). Программа этой деятельности в стране есть, но она основана на запугивании нынешних владельцев этих средств Интерполом или всеобщей амнистии, включая суммы, полученные от незаконного оборота наркотиков, продажи оружия и т.п. А есть и взвешенная, цивилизованная система реинвестирования в российскую экономику на основе сочетания частного и общенационального интересов. Но такая программа не востребована.

Второй источник – привлечение внутренних сбережений населения. По расчетам специалистов, только в иностранной валюте россияне хранят порядка 60 млрд долл., руководствуясь правилом “Нет лучше банка, чем стеклянная банка”. Государство ничего не предпринимает, чтобы хоть как-то заинтересовать население пустить эти средства в хозяйственный оборот. Между тем научные разработки и рекомендации в этом направлении есть, но они опять-таки не востребованы властью.

Третий источник – умеренная инфляция. Некоторым этот тезис режет слух. Но доход от инфляции всегда и везде был и есть доходом государства. Разумеется, кроме России. На инфляции наша страна взрастила жирные коммерческие банки и олигархов. Существует концепция финансирования инвестиционной активности за счет политики умеренной инфляции. Она исходит из того, что всякое целевое инфляционное финансирование инвестиционных проектов является актом перераспределения денежных и материальных ресурсов в соответствии с государственными приоритетами. Но эта форма реструктуризации экономики даже не рассматривается. Хотя именно политика инфляционного перераспределения финансовых потоков активно использовалась в течение последних лет в интересах небольшой группы населения (“новых русских”). На фоне и благодаря инфляции 1992-1996 гг. появились многочисленные русские виллы на Средиземноморье. А использовать этот же рычаг для подъема национальной экономики, нынешняя власть не хочет.

Четвертый источник инвестирования – доходы от высоких цен на нефть. Источник, конечно, временный. Однако наши стратеги почему-то все эти доходы хотят пустить на погашение внешних долгов. Схема простая: если дисциплинированно все выплатим, то тогда нам снова дадут кредиты на подъем экономики. Но ведь поднимать экономику надо сегодня, а не после выплаты долгов. И если экономика, наконец, поднимет голову, то проблема старых долгов будет решена, как говорится, на здоровой основе, а новые кредиты вообще окажутся ненужными.

Пятый источник – Центральный банк России. Этот неуправляемый монстр вкупе с любимыми им некоторыми коммерческими банками сконцентрировал в своих руках огромное количество финансовых средств, в том числе инвалютных, которые под любым предлогом не направляются в реальный сектор экономики. Богатый ЦБР при нищей России – еще один нонсенс нашей экономической жизни.

Перечень текущих и стратегических источников инвестирования экономики можно продолжать. Однако в “стране глухих” руководителей это занятие теряет всякий смысл. Если они думают, что желание инвестировать приходит само собой, как чувство голода, то пусть с этим и живут. Блажен, кто верует. Напомню только, что золотой дождь инвестиций нам обещают из года в год 10 лет подряд.

Три ипостаси собственности

В последние годы идеологический характер приобрела проблема приватизации государственного имущества. Дело в том, что собственность предстает в нескольких ипостасях. В одном случае человек может владеть собственностью, в другом – пользоваться ею, в третьем – распоряжаться. В идеале собственник занимается производственной деятельностью, эксплуатацией произведенных изделий, а сверх того является и пользователем продукции. В таком ракурсе предстает мелкий собственник, например крестьянин, который владеет землей, обрабатывает, распоряжается плодами своего труда и с этих трудов кормится. Но жизнь усложнилась, и три ипостаси собственника оказались разорванными. Например, при социализме мы всем владели, но мало чем пользовались, а тем более распоряжались.

 Для эффективного использования производственных мощностей и природных ресурсов, как это ни странно, сегодня не столь важно, кто ими владеет. В начале перестройки доминировал тезис: государственная собственность неэффективна и только ее приватизация, передача в частные руки способны сформировать успешных владельцев и таким образом поднять экономику. На деле оказалось, что ведущим элементом в этой структуре стал не тот, кто владеет собственностью, а кто ею управляет. Хотя эта истина была известна еще до российских реформ. Скажем, во Франции существуют две автомобильные корпорации – “Рено” и “Пежо”. Одна из них частная, другая государственная, но по поведению на рынке, организации конкурентной борьбы и научно-технической политике они не отличаются друг от друга. Для производства большее значение имеют профессиональные качества топ-менеджеров и управленцев среднего звена, а кто их нанимает – второстепенный момент.

Российская практика подтверждает и другую истину: необязательно, что государственные чиновники будут менее прозорливы в подборе кадров, чем частные владельцы предприятий. Так, автозавод “Москвич” был сначала приватизирован, но владелец не смог им эффективно управлять и предприятие оказалось банкротом. Московское правительство вынуждено было выкупить его и теперь пытается оживить производство, хотя до устойчивой работы ему еще далеко.

Часто к негативному результату приходят там, где собственники дают установки своим менеджерам получить максимальную прибыль при минимальных затратах на поддержание собственности, тем более что нередко она им досталась за бесценок или не на свои деньги. Это хорошо иллюстрирует состояние дел в некоторых нефтяных компаниях. Техника и оборудование на промыслах и нефтеперерабатывающих заводах изношены на 80%, но стратегической технической политики, направленной на обновление основных фондов, в отрасли не видно. Поэтому ресурсы используются нерационально, а техногенные катастрофы становятся будничным явлением.

Анализ экономической ситуации, сложившейся в российской экономике после проведенной в 90-е годы приватизации, приводит к следующим выводам. Во-первых, если говорить о стратегических целях, то менеджер, нанятый частным нанимателем, может проводить политику, противоречащую интересам как общества, так и частной компании.

Во-вторых, часто при приеме на работу перед управленцами не ставится четких и конкретных задач, которые они должны решить в оговоренный срок, как это произошло, например, в РАО “ЕЭС России”. Государственный менеджер А. Чубайс, возглавив правление общества, прежде всего занялся реструктуризацией компании, хотя при приеме на работу ему такую задачу не ставили.

Технология найма менеджеров на работу в мировой практике хорошо отработана. Допустим, некий претендент на пост главы энергетической корпорации предлагает руководству страны план совершенствования работы, привлечения инвестиций и т.д. План утверждается, и человек назначается на должность. Его приглашают для проведения реформы, которую он предложил. У нас же телегу ставят впереди лошади. Поэтому менеджер приходит на руководящую должность без программы и четкого понимания специфики отрасли. И лишь спустя время придумывает нечто, лоббирует свой проект в правительстве и парламенте, а потом начинает проводить его в жизнь. И не намерен уходить с поста, пока не выполнит задуманный план.

К сожалению, этот случай не единичный. Во многих государственных компаниях в советах директоров сидят чиновники высокого ранга, только не ощущается их влияния на политику компаний, не видно результатов заботы об интересах общества. Такого не должно быть.

Яркий пример в этом плане дал чемпионат мира по футболу в Японии и Южной Корее. По сути, это было соревнование тренеров, и страны, которые сумели зафрахтовать хороших менеджеров, получили высокие результаты. Этот урок следовало бы усвоить и россиянам. Не только в футболе, но и в экономике. Нанимая управленца или тренера, ему должна ставиться совершенно конкретная задача. Решил он ее, спасибо, вот новая задача, не справился, до свидания.

Проблема управленцев –
одна из основных в экономике

Сегодня, говоря о деятельности экономических служб предприятия, чаще всего вспоминают главного бухгалтера, финансового, коммерческого директоров, маркетологов. И меньше всего на слуху главный экономист, его подразделения. На многих предприятиях исчезли плановые и экономические отделы. В общем-то все это понятно. Какая уж там экономическая работа, если основная задача предприятия – выжить, удержаться на плаву.

Можно слышать мнение, что должность главного экономиста – это анахронизм. Теперь, мол, надо заниматься не планированием, хозрасчетом, а сбытом, выручкой. Такая позиция понятна, если экономические службы предприятия нацелены на решение сиюминутных проблем, обслуживают корыстные интересы собственников и менеджеров. Но если руководство предприятия стремится прочно обосноваться и лидировать на рынке, всерьез озабочено стратегией своего развития, своим имиджем, то главный экономист становится поистине ключевой фигурой. В этом убедились многие предприниматели, добившиеся коммерческого успеха.

И хотя сегодня в силу тех или иных обстоятельств функции экономистов передаются иногда финансовой, коммерческой дирекции, службе управления персоналом, все же существует объективная тенденция к выделению собственно экономических служб в самостоятельную структуру. Конечно, здесь многое решают личность главного экономиста, его компетентность, детальное знание производства, деловая этика.

К сожалению, вопросы повышения эффективности производства пока еще не стали первостепенными для предприятий. Доля убыточных среди них превышает 40%. Многие имеют просроченную кредитную задолженность, долги по заработной плате. Лишь 5 – 7% предприятий обновляют продукцию. А это все основные вопросы экономических служб.

Почему так получается? Здесь, на мой взгляд, сказываются последствия своеобразной российской приватизации и сохранившейся сильной монополизации производства. Приватизация не привела к появлению эффективного собственника. В частном секторе у нас пока преобладает философия временщиков.

Менеджеры воспитаны на принципах выжать как можно больше из того, что есть, а там видно будет. Идут по самому простому для сегодняшних монополий пути – повышать цены и тарифы. Нужна прибыль – увеличим их. И никто из них не предлагает, например, программу модернизации, снижения себестоимости электроэнергии, программу стабилизации энергосистемы, не дает гарантию по снабжению электроэнергией, обеспечению ее качества. Контракты, где была бы указана ответственность поставщиков, обычно не заключаются. Хотя на деле тарифная политика в отраслях со сверхдлинным функционированием основных фондов не предполагает включения в тариф инвестиционных составляющих. В противном случае какими бы были цены на железнодорожные билеты, если бы граф Витте включил в них затраты на строительство Транссибирской магистрали. По дороге никто бы не ездил, и страна разорилась.

В условиях нормальной конкуренции на рынке на предприятиях должна усиливаться тяга к росту эффективности производства, повышению качества и снижению стоимости продукции. У нас же этого нет. В печати и на научных конференциях иногда высказываются предложения больше уделять внимания бухгалтерскому учету. Но это только часть экономической работы на предприятии. Она многогранна, носит комплексный характер, состоит из ряда крупных блоков. Такие вопросы, как текущее и стратегическое планирование, размещение финансовых средств, управление имущественным комплексом, экономический мониторинг, оценка и контроль эффективности производства, производительность труда, затраты, материалоемкость, капитало- и фондоотдача, рентабельность, организация действенного внутрифирменного расчета, а также налаживание взаимовыгодных контактов с потребителями, поставщиками, – прямая обязанность экономистов. Сейчас предприятия с хорошо работающими экономическими службами – образно говоря, островки в океане, хотя число их постепенно растет. Несомненно, что роль этих служб по мере освоения рыночных механизмов будет усиливаться.

Конкуренция заставит считать. Так что актуальный вопрос к руководству предприятия: насколько осознана эта неизбежная тенденция, готовы ли они к ней?

Для привлечения инвестиций есть более тонкие механизмы, в которых тарифный элемент играет скромную роль. Это доказано разработками наших транспортников и энергетиков. Но менеджеры идут к цели простым путем – повышением цены на продукцию. Происходит это потому, что приватизация проведена в естественных монополиях, где принципиально нет возможности организовать конкуренцию. Тогда как рынок и частная собственность, состязательность между экономическими агентами за наиболее выгодные условия производства и сбыта продукции хороши там, где можно организовать конкуренцию. Там рынок независимо ни от кого формирует цену, а производители и потребители должны подстраиваться под нее, потому что ни один из них не может изменить ситуацию. И даже если одно из тысячи предприятий увеличит производство в 3 раза, то это всего лишь будет означать увеличение выпуска продукции на три тысячных объема рынка. У нас свободу ценообразования поняли как право произвольно устанавливать цены на продукцию. Это можно делать, если ты работаешь в частном магазине, а не в системе монополий. Но этот принцип в России нарушен, и рынок оказался без реальной конкуренции, что отрицательно повлияло на психологию российских менеджеров. Вместо того чтобы заниматься модернизацией производства и на этой основе повышением эффективности и конкурентоспособности, они стали “продавливать” в определенных правительственных структурах более высокие тарифные ставки.

Пути оздоровления проблемных предприятий

Для изменения ситуации на предприятиях возвращаться к традиционной национализации частной собственности не нужно. Да это и невозможно без развязывания гражданской войны. Главное, что нужно сделать, – воспитывать армию управленцев. И эта задача не из легких – обученный работать по рыночным правилам менеджер попадает в реальную жизнь, часто в условия монополии, отсутствия конкуренции, где полученные знания не могут быть востребованы.

Тем не менее мировой опыт показывает выход и из этой ситуации.

Первый шаг на этом пути – проведение “мягкой” деприватизации собственности, но не в смысле аннулирования сделок по приватизации, которые состоялись, а путем инвентаризации основных фондов производственных предприятий, всего того, что может работать в экономике по реальным ценам. Причем при таком учете стоимость имущества должна определяться по реальному рыночному курсу.

Второй шаг – введение на основе этих данных налога на имущество. И если собственник эффективный, то он сможет заплатить этот налог. Следовательно, он докажет свою состоятельность и сохранит собственность за собой. В противном случае имущество отторгается и реализуется на аукционах. Это процедура очень хорошо известна на Западе и помогает экономическим путем успешно выдавить случайных собственников, не прибегая к насильственной национализации имущества, приобретенного на законных основаниях.

Важной задачей, стоящей перед российской экономикой, стало обучение кадров, способных работать на современной технике. Она возникла потому, что существовавшая прежде система подготовки трудовых резервов рассыпалась, а восстановить ее некому. В стране появляются школы менеджмента, в вузах есть отделения, на которых учат менеджеров как второй специальности. А профессионалов, которые должны работать на современном оборудовании, никто не готовит. Квалифицированные кадры, которые были, либо уже состарились и не проходят переподготовку, либо ушли в другие сферы и уже не вернутся, потому что разучились работать у станка.

Однако опыт подготовки высококвалифицированных рабочих в мире также накоплен, особенно в Азии. Первый этап – отверточное производство, т.е. подготовка кадров в рамках сборки иностранных телевизоров, автомобилей и т.д. Второй этап – переход к собственному производству. Этот путь, в частности, прошла Южная Корея. Раньше в этой стране не было автомобильной промышленности, а несколько лет назад я был на их предприятиях и увидел, что уровень автоматизации там выше, чем на японских автомобильных гигантах. И этот путь, на мой взгляд, самый приемлемый для России.

Важной проблемой для экономики является и отсутствие в стране рынка труда. В бюджетной сфере главенствуют чиновничий монополизм и тарифная система, насчитывающая 18 разрядов, позволяющая назначать работникам нищенскую зарплату, совершено не сообразуясь с уровнем потребительских цен. Поэтому покупательная способность этих групп населения ничтожна, что и бьет другим концом по экономике.

Но и в частном секторе ситуация на рынке труда не лучше. Работник такого предприятия может получать в 5-6 раз больше, чем на государственной службе, но если заболеет или не понравится начальству, то тут же может лишиться места. Так что высокие зарплаты сопровождаются серьезными рисками. Опять же нет конкуренции – все перекрыто. Потому что в этой сфере господствует произвол хозяина, а профессиональные союзы, призванные защищать наемных работников, бессильны.

***

Россия сейчас находится в очень выгодном положении. Сложилось ситуация, когда нам впервые не грозит большая война, нам не нужно тратить огромные ресурсы на поддержание военно-промышленного комплекса, и мы впервые освободились от обязательств политического характера, наносящих ущерб экономике. И к тому же у нас нет безумных проектов типа поворота северных рек на юг. Эти идеологические пирамиды ХХ в. как бы сброшены с плеч российской экономики. Проблема в том, как мы воспользуемся предоставленным шансом для эффективного развития экономики, что можем извлечь из этой ситуации.