Развитие секторов, базирующихся на потенциале человеческого капитала: шанс возрождения экономики России?

МАЙКЛ Д. ИНТРИЛИГЕЙТОР
профессор Калифорнийского университета (г. Лос-Анджелес, США)
СЕРГЕЙ БРАГИНСКИЙ
адъюнкт-профессор Йокогамского университета (Япония)
ВИТАЛИЙ ШВЫДКО
старший научный сотрудник Института востоковедения РАН (Россия)

• Россия способна быстро приблизиться к передовым рубежам во многих высокотехнологичных сферах благодаря своим интеллектуальным ресурсам
• Курс на коммерциализацию достижений в области науки и технологий может привести к восстановлению российской экономики и ускорению
ее интеграции в мировое хозяйство

Экономика бывшего СССР носила противоречивый характер. С одной стороны, перекосы планового хозяйства привели, особенно в секторе потребительских товаров, к технологическому отставанию и низкому качеству продукции. Относительное преимущество страны – богатство ее природных ресурсов – сходило на нет по мере движения от их добычи и первичной обработки к глубокой переработке и производству промышленной продукции.

С другой стороны, развитие науки вывело страну в лидеры по многим технологиям – от металлургии до компьютерного программного обеспечения. Концентрация ресурсов с помощью командных методов привела к позитивным результатам в отдельных отраслях. Это относится прежде всего к космическим технологиям, самолетостроению, точному приборостроению, разработке новых материалов. Высокий даже по международным стандартам уровень отличал такие области, как транспорт и инфраструктура, образование, а также фундаментальные исследования. Отмеченное развитие базировалось на широкой сети институтов и экспериментальных лабораторий и координации их деятельности на национальном уровне.

Необходимое для успеха исследований качество человеческого капитала достигалось, во-первых, за счет гарантированного высокого уровня общего образования рабочей силы и, во-вторых, создания особой системы нерыночных стимулов для интеллектуальной элиты страны.

В начале 90-х годов лишь у менее 3% работников не было законченного среднего образования. Высшее образование имело 20% рабочей силы. На 10 тыс. населения Российской Федерации приходилось 200 студентов университетов и колледжей, что сравнимо с показателями наиболее развитых стран. В 1985 г. в той части бывшего СССР, которая сейчас составляет территорию РФ, трудилось более 1,2 млн научных работников, а с учетом технического и обслуживающего персонала – 3 млн человек.

Элитная интеллектуальная рабочая сила отличалась значительно более высоким уровнем жизни, гарантированным государством вплоть до крушения плановой экономики. Персонал научных центров и производственных предприятий, специализировавшихся на атомных и космических технологиях, а также на разработке и производстве вооружений, помимо высокого социального статуса и многих дополнительных видов вознаграждения получал заработную плату в несколько раз большую, чем у остальной части рабочей силы. Хотя эти привилегии ложились тяжелым бременем на другие отрасли экономики, они по крайней мере частично компенсировали отсутствие рыночных стимулов в элитных секторах.

Таким образом, после распада СССР Россия располагала двумя сферами сравнительных преимуществ, которые можно было использовать для успешной интеграции в мировую экономику. Первая представлена ресурсодобывающим сектором или, более широко, отраслями с крайне низкой долей добавленной стоимости в общей стоимости продукции.

Россия, как известно, является мировой кладовой многих видов энергетических и минеральных ресурсов. Данный потенциал находит коммерческое применение в добывающих отраслях, продукция которых составляет основную часть российского экспорта. Это относится прежде всего к газу и нефти, на которых базируются не только экспорт, но и деятельность таких компаний, как “Газпром” – крупнейший в мире производитель природного газа и “Лукойл” – значительный международный производитель нефти.

В настоящее время на долю России приходится примерно 1/3 мирового производства природного газа, около 9% нефти, более 12% платины, свыше 5% золота, порядка 5% меди. Почти половина объема экспорта (по данным за 1997 г.) падает на топливо и энергию, 1/5 – на металлы, т.е. более 2/3 его имеют своим источником добычу природных ресурсов.

После распада СССР именно этот сектор привлек наибольшее внимание как внутренних, так и внешних инвесторов.

Вторая сфера сравнительных преимуществ охватывала отрасли с очень высокой долей добавленной стоимости, развитие которых зависело не столько от общего состояния технологии или промышленности, сколько от качества человеческого капитала. На протяжении последнего 10-летия многие из таких отраслей, в том числе и быстро растущая индустрия информационной технологии, находились в центре внимания и в развитых странах, составляя сердцевину современной высокотехнологичной “новой экономики”.

При надлежащей поддержке российский сектор науки и технологии мог бы осуществлять коммерчески эффективное производство продукции, имеющей рыночный потенциал во всем мире, и стать ведущей силой экономического возрождения страны. Отрасли высокой технологии и информатики потенциально способны заменить отрасли энергетики, добычи минеральных ресурсов и производства вооружений в качестве основных экспортных статей и источников финансовых ресурсов для экономики, а также дать положительный эффект распространения своих достижений (спин-офф) по многим направлениям в других секторах.

Основные научные академические институты, а также институты, участвующие в атомных, оборонных и космических программах, могли бы играть ведущую роль в таком развитии, обеспечивая кадрами, мощностями и идеями решение задач коммерческой эксплуатации передовых позиций России в ряде областей высокой технологии (суперкомпьютеры, компьютерное программное обеспечение, распознавание образов, передовые средства связи, лазеры, термоядерный синтез, биотехнология). Некоторые западные фирмы и правительства уже использовали продукцию этих технологий или сотрудничали с российскими институтами в проведении исследований и разработок.

Именно данные области знаний, а не старые отрасли, “дымящие трубами” или добывающие минеральное сырье, представляют наиболее значимый потенциал страны. Однако после крушения плановой экономики капиталоемкий по человеческому фактору сектор оказался в крайне тяжелой ситуации.

Сокращение государственного финансирования образования
и науки и утечка умов

За годы переходного периода правительство резко уменьшило затраты как на поддержание научного потенциала, так и систему образования в целом. Согласно нашим оценкам на основе официальных статистических данных, государственные расходы на развитие образования снизились за это время в реальном измерении на 55%. Такое сокращение государственного финансирования не мог компенсировать рост частных расходов. Еще более резко упали государственные расходы на фундаментальную науку. Совокупные затраты на исследования и разработки сократились почти с 2% ВВП в 1990 г. до 0,7-0,8% в середине 90-х годов, при этом доля в них бюджетных средств стала менее 50%. Суммы, фактически выделяемые исследовательским институтам, как правило, значительно ниже даже далеко недостаточных первоначальных бюджетных ассигнований (в середине 90-х годов получено лишь 40%).

Доходы работников науки и образования упали до уровня ниже среднего, а заработная плата у значительной их части не достигает прожиточного минимума. По состоянию на октябрь 1997 г. доля занятых, заработная плата которых оказалась ниже официальной черты бедности, составляла в сфере науки 31,6%, образования – 49, в то время как в целом по промышленности – 17,5%.

Утечка человеческого капитала из России за последние 10 лет достигла не менее 1 млн человек. Официально зарегистрированная эмиграция в 1990-1996 гг. колебалась в пределах 90-110 тыс. человек в год. Во второй половине 90-х годов по данным российских компаний, оказывающих услуги в этой области, поток эмигрантов был примерно такого же масштаба (до 100 тыс. человек в год). Значительная их часть, входившая в интеллектуальную элиту России, обосновалась в США, Канаде, Германии, Израиле и других странах.

Многие покидают Россию для исследовательской или преподавательской работы за рубежом по долгосрочным и среднесрочным контрактам. Число таких “временных эмигрантов” среди высококвалифицированных специалистов и профессиональных исследователей значительно превосходит официально зарегистрированную эмиграцию. Ущерб особенно велик для ведущих научных центров и университетов (например, МГУ им. М.В. Ломоносова, согласно опубликованным данным, потерял от 10 до 20% своих лучших ученых).

Из-за упадка государственных и отсутствия спонсируемых частным сектором исследовательских институтов многие оставшиеся в России ученые вынуждены изменить сферу деятельности. Получить место в крупных частных фирмах или банках смогли не более 10%, остальные подыскали работу в мелком бизнесе или правительственных структурах, где их научный потенциал не находит эффективного применения и подвергается постепенной амортизации.

Обследование, проведенное в Институте народнохозяйственного прогнозирования РАН, показало, что на протяжении 90-х годов в среднем ежегодно увольнялось 7% ученых, работавших в закрытых оборонных исследовательских институтах и лабораториях, в том числе 1% эмигрировал (преимущественно в Израиль или Германию, иногда в США), а остальные 6% меняли место работы не покидая страну.

В целом к 1998 г. численность персонала, занятого научной и связанной с ней работой, достигшая максимума в середине 80-х годов, уменьшилась почти наполовину.

Возможен аргумент, что в советскую эпоху НИИ и лаборатории имели значительный избыток персонала. Однако сокращение в последние годы абсолютного числа научных работников не сопровождалось ростом эффективности труда оставшихся. Многие из них сохранили свои рабочие места лишь формально, основные же источники их доходов находятся за пределами институтов и исследовательских центров.

Факторы, препятствующие
наукоемкому пути развития

Итак, возникает парадоксальная ситуация: четко отреагировав на возможность извлечения прибыли за счет экспорта продукции ресурсодобывающего сектора, российские и иностранные предприятия, как правило, игнорировали возможности наукоемкой сферы исследований и разработок. Международные инвесторы, ученые и консультанты не проявили должного интереса к долгосрочному потенциалу России как лидера в области информационной и других передовых технологий, сосредоточив чрезмерное внимание на текущих проблемах и развитии или оживлении традиционных отраслей промышленности (добывающей, тяжелой и оборонной). Это и неудивительно, поскольку состояние наукоемкой сферы, условия переходной экономики и проводимая до сих пор политика правительства не оставляли шансов для реального движения этого сектора вперед.

Одна из важнейших проблем – отсутствие последовательной политики правительства, направленной на сохранение и предотвращение разбазаривания человеческого капитала. Речь идет не только об абсолютной неадекватности текущего объема государственных расходов на фундаментальные исследования, но, что гораздо важнее, о крайне неэффективном распределении имеющихся ресурсов, которые распыляются между тысячами институтов и научных центров, не обеспечивая необходимого финансирования ни одного из них.

Привлечению внимания внутренних и внешних инвесторов хотя бы к некоторым исследованиям, обладающим потенциалом быстрой коммерциализации, мешает другая серьезная проблема – отсутствие четкого оформления прав собственности в российской экономике. Их гарантирование при деловых контрактах осуществляется не столько государственными органами, сколько частными группами покровителей и коррумпированными кругами близких лиц.

Юридические нормы слабо связаны с действительностью и нарушаются не только предприятиями, но и самими властями. Реальные отношения между экономическими агентами основаны на неписаных правилах игры, которые соблюдаются под угрозой репрессий в отношении нарушителей со стороны криминальных элементов. Эти спонтанно возникшие правила во многом определяют сферу и степень конкуренции в любой отрасли, регулируют отношения внутри и между экономическими группировками, а также между частными агентами и правительством. Формальные юридические нормы применяются только в той степени, в какой они не противоречат неформальным правилам.

Такой экономический порядок не препятствует частному (или новому “номенклатурному”) бизнесу экспортировать минеральные ресурсы из России и осуществлять любые другие виды проектов, прибыльных в краткосрочном аспекте. Вместе с тем он представляет непреодолимый барьер для новых проектов, требующих долгосрочных вложений, хотя их окончательная (дисконтированная) стоимость может быть значительно выше. Причина в том, что частное покровительство недостаточно надежно в долгосрочной перспективе, поэтому коэффициент дисконтирования с учетом риска становится слишком высоким, превращая проекты в неприбыльные с частной точки зрения, хотя они могут иметь большую общественную ценность.

Проблема, таким образом, не просто в нехватке денег для инвестиций. Даже сегодня живущие в России граждане имеют миллиарды долларов на счетах иностранных банков, не рискуя вкладывать свои деньги в отечественные долгосрочные деловые проекты, поскольку считают, что не будут адекватно защищены правовой системой. Не случайно многие чисто российские фирмы, осуществляющие проекты в высокотехнологичных отраслях, предпочитают размещать все виды непроизводственной деятельности за пределами страны.

Так, венчурное предприятие “ПараГраф”, один из мировых лидеров технологии оптического распознавания знаков, впервые в мире разработавшее программное обеспечение для оптического распознавания рукописных текстов, расположило свою штаб-квартиру на Багамских островах, отделение маркетинга – в Калифорнии, в России же находится только производственная база.

Смена курса?

Попытки реконструирования российской экономики, основанные только на использовании первой сферы сравнительных преимуществ (индустрии ресурсодобычи), до сих пор не дали результатов.

Об этом свидетельствуют беспрецедентное снижение производства и уровня жизни в России со времени распада СССР, сокращение объема инвестиций не менее чем на 80% по сравнению с “допереходным” уровнем, большой отток капитала, резкое падение надежности функционирования многих технологических систем, что повышает риск локальных и даже глобальных технологических и экологических катастроф.

Дальнейшее травмирование экономики России чревато серьезными последствиями не только для нее самой, но и для всего мира. Решающим фактором изменения этого опасного курса могло бы послужить восстановление секторов, базирующихся на потенциале человеческого капитала.

При обеспечении надлежащих условий опора на знания в целом и информационную технологию в частности способна привести к возрождению российской экономики и ускорить ее интеграцию в мировое хозяйство. Мы считаем, что при эффективной внутренней политике и внешней поддержке Россия, безусловно, имеет шансы стать одной из самых быстрорастущих стран с формирующимся рынком. Коммерциализация ее потенциала в области исследований и разработок может принести огромные выгоды Западу в целом, не говоря о частных инвесторах. Никакой другой сектор российской экономики, будь то энергетика или минеральные ресурсы, производство вооружений или тяжелая промышленность, не обладает сравнимыми возможностями роста производства, занятости, производительности, инвестиций, экспорта.

Несмотря на негативные тенденции последних лет, в некоторых ключевых наукоемких отраслях все еще существует значительный потенциал человеческого капитала. (Так, среди специалистов по ядерной физике и ракетно-космическим технологиям эмиграция оказалась крайне незначительной. То же относится и к специалистам по другим связанным с обороной технологиям, особенно в самолетостроении и создании высокоточного оружия.) Хотя многие исследовательские центры были ослаблены почти до полного уничтожения, некоторым удалось выжить, и ряд компаний, как российских, так и иностранных, стали проявлять к ним определенный интерес.

Это касается прежде всего отдельных проектов в области программного обеспечения, ядерной физики и физики низких температур, органической химии, фармакологии, современной оптики (компания “Миннесота майнинг энд мэнюфэкчуринг”, например, заключила 28 контрактов на проведение совместных исследований с российскими институтами).

Располагая высоким уровнем человеческого капитала, Россия способна быстро приблизиться к передовым рубежам во многих высокотехнологичных сферах, при этом старт должен носить сдержанный характер. Целесообразно начать с осуществления ключевых проектов с большим потенциалом в тех областях, где Россия имеет существенные преимущества и готова развивать их. Подобные проекты продемонстрировали бы возможности целевого подхода и служили в качестве инкубаторов для смежных технологий, открывая путь дальнейшему развитию наукоемких секторов.

К таким первоначальным проектам можно отнести уже разработанные в российских исследовательских институтах новые технологии, которые находятся в стадии опытного производства.

Одна из них – оригинальный метод утилизации промышленных и городских отходов, позволяющий превращать мусор в топливо, не нанося ущерба окружающей среде, другая – новый метод прогнозирования землетрясений и определения месторождений полезных ископаемых с использованием техники распознавания образов. Это всего два примера из большого числа научных разработок, которые могли бы иметь высокую рыночную стоимость в международном масштабе. Россия лидирует и по многим другим перспективным направлениям развития новых технологий.

Роль России
в информационной революции

Среди отраслей с высоким качеством человеческого капитала наибольшее внимание в мире привлекают отрасли, связанные с информационной технологией (ИТ). Россия, располагающая крупнейшим резервом ученых и инженеров, сильными научными и техническими организациями, имеет огромный потенциал в области ИТ и наукоемкого развития. Возможно, именно теперь для России настало время изменить курс, сосредоточив усилия на высокотехнологичных исследованиях и разработках, прежде всего в области ИТ и смежных наукоемких отраслей, что позволит ей играть ведущую роль в информационной революции.

Как бывшая мировая сверхдержава Россия имеет двойное сравнительное преимущество в сфере ИТ: во-первых, крупную исследовательскую технологическую инфраструктуру, во-вторых, высокообразованную рабочую силу. Чтобы использовать такое преимущество, институты должны двигаться от чисто научных к рыночно ориентированным исследованиям. Примером подобного технологического развития является Индия, продвинувшаяся за истекшее 10-летие с обочины компьютерной технологии до крупного центра по разработке программного обеспечения.

За последние два года российский рынок продукции ИТ несколько оживился, и спрос на специалистов в этой области стал расти, несмотря на общее депрессивное состояние экономики.

Некоторые российские фирмы начали успешный бизнес в данной сфере. Одна из ведущих компаний – Информационные системы бизнеса (IBS – Information Business Systems) с числом занятых более 400 человек и оборотом свыше 50 млн долл. (1999 г.). За последние годы ею были реализованы проекты для Центрального банка РФ и ряда других государственных ведомств, Сбербанка, компаний “Газпром”, “Лукойл”, “Бритиш петролеум”. Активно используют ИТ в своих операциях российские коммерческие банки “Менатеп”, “Автобанк” и др.

В целом, однако, индустрия ИТ в России в лучшем случае находится в младенческом возрасте. Все проекты, реализуемые российскими фирмами ИТ, ориентированы на внутренний рынок, а не на экспорт и иностранных потребителей.

Показателен список проектов IBS – ее клиентами являются в основном либо государственные ведомства, либо крупные компании - экспортеры ресурсов (характерная черта практически всех новых предприятий в России за исключением ресурсодобывающего сектора). С макроэкономической точки зрения это означает, что основным источником новых доходов для страны остается внешний спрос на ее ресурсы, тогда как индустрия ИТ конкурирует за спрос, генерируемый доходами от данного экспорта).

Другая проблема – нехватка долгосрочного финансирования, препятствующая развитию отраслей с высоким потенциалом человеческого капитала.

Программные продукты, разработанные российскими программистами, доминируют на отечественном рынке индивидуальных программ, но не могут конкурировать с ведущими международными производителями (“Сан системс”, “Оракл” и др.). Основная причина с точки зрения IBS кроется не в нехватке высококвалифицированных программистов, а в отсутствии долгосрочной экономической стабильности и финансирования крупных инвестиционных проектов.

Некоторые выводы в отношении политики

Значительная часть тех шагов, которые нужно сделать для оживления российского сектора с высоким потенциалом человеческого капитала и прежде всего отраслей ИТ, необходима также и для обеспечения общего экономического развития страны (создание рыночных институтов, выработка ответственной государственной политики и т.д.) В то же время требуются и специфические меры, направленные непосредственно на развитие ИТ и других наукоемких секторов.

В России имеются многие компоненты, необходимые для коммерциализации ее технических достижений, в том числе, как уже отмечалось, человеческий капитал ученых мирового класса и часть институциональной инфраструктуры. Есть и потенциальные предприниматели, способные сыграть ведущую роль в этом процессе. Среди россиян, в том числе эмигрантов разных поколений, сформировался определенный слой деловых людей, отвергающих ценности “грабительского капитализма” и стремящихся к формированию в России современного созидательного бизнеса.

Открытие страны внешнему миру уже создало возможности для деятельности транснациональных предприятий, которые до сих пор держали практически все свои финансовые ресурсы, аккумулировали средства для капиталовложений и платили налоги вне пределов России. Представленные главным образом финансовыми и инвестиционными фирмами, зарегистрированными в оффшорных зонах, эти предприятия контролируют большую часть российского экспорта и некоторые ключевые элементы транспортной системы.

Основные недостающие компоненты, требующиеся для коммерциализации потенциала в области исследований и разработок, могут быть обеспечены за счет соответствующей технической помощи. Они включают доступ к мировым рынкам и капиталу, механизмы финансирования, защиту прав акционеров, надежные нормативы учета, институциональные структуры, необходимые для развития культуры предпринимательства. Располагая всем этим, страна сможет выйти на передовые рубежи информационной революции, стать мировым экспортером высокотехнологичной продукции, занять достойное место в мировой экономике.

Для осуществления такого пути развития нужны новые подходы к его финансированию, способные обеспечить высокую надежность и низкий риск инвестиций, использование их в перспективных отраслях. Возможные направления – совместные предприятия с зарубежными фирмами и банками, программа Европейского союза “ТАСИС” по предоставлению технической поддержки странам СНГ.

Значительная часть западных и совместных компаний, проявляющих интерес к ИТ-проектам в России, основана российскими эмигрантами на Западе или по крайней мере намерена использовать их знания.

Таким же путем шла, например, Индия: многие ее талантливые и образованные граждане сначала эмигрировали в Великобританию и США, а затем создали фирмы, которые стали использовать и человеческий капитал, оставшийся в Индии. Поэтому утечка мозгов, имеющая в краткосрочном плане некоторые негативные последствия, в долгосрочном может оказаться действенным средством выгодного соединения человеческого и финансового капитала. Идея ограничения обмена человеческим капиталом между Россией и остальным миром как меры, мешающей развитию индустрии ИТ в России, на наш взгляд, должна быть отвергнута.

Во взаимовыгодных стратегических союзах с российскими фирмами и институтами могли бы участвовать и многие успешные высокотехнологичные компании Израиля, костяк которых составляют ученые и инженеры – выходцы из России.

Вместе с тем основные усилия по созданию условий эффективного использования сравнительного преимущества России в области наукоемких отраслей должны быть сделаны российским руководством.

Запад может сыграть важную роль в установлении в России нормального экономического порядка. Прогресс именно в этом направлении (а не такие формальные показатели, как положение государственных монополий или размер бюджетного дефицита) следует, на наш взгляд, признать главным критерием при рассмотрении вопросов о помощи России со стороны западных правительств или международных организаций. Таким же подходом целесообразно руководствоваться и крупному частному бизнесу. Степень участия Запада должна зависеть от готовности правительства и парламента России действовать в соответствии с ими же принятыми законодательными актами. Необходимо также создание базовых институтов свободного рынка (защита прав акционеров, прозрачность системы учета, правовое обеспечение платежей по обязательствам и т.п.).

Другой важный аспект развития отраслей ИТ как сферы потенциального преимущества России – предоставление адекватной информации тем, кто заинтересован в использовании этого потенциала. Хотя многие уверены, что Россия располагает значительными результатами проводившихся в СССР исследований, которые могут найти коммерческое применение, рядовому бизнесмену трудно получить достоверные сведения о том, какие разработки действительно имеются в наличии, кому принадлежат права собственности на них и как практически они могут быть коммерциализованы. Правительство должно помочь в создании базы данных или по крайней мере обеспечить широкое предоставление информации, учитывая, что большая часть исследований проводилась и проводится в организациях, связанных с оборонным комплексом.

При всей сложности решения этих проблем было бы трагической ошибкой не использовать уникальный потенциал наукоемких отраслей России.

Статья, опубликованная в 2000 г. как аналитическая записка Института Милкена (Санта Моника, Калифорния, США), печатается (с некоторыми сокращениями) с любезного разрешения авторов.