Международный бизнес и корпоративное управление

Инновационная и корпоративная реструктуризация в мировой экономике

АЙАН ХЭМИЛТОН
Лондонская школа экономики и политических наук

• Приоритетность инноваций определяется преимуществами регионов
• Новые тенденции распределения капитала заключаются
в трансграничных слияниях компаний
• Завершается эпоха производства, основанная на дешевом труде

На рубеже XX и XXI вв. в мировой экономике ускорились изменения в промышленности – технологии, структуре, масштабе, территориальном размещении и организации производства, а также во взаимосвязи этих факторов, и они, хотя и в разных формах и степени, имеют место на глобальном, континентальном, национальном и региональном уровнях.

В данной статье под промышленностью подразумевается более широкое понятие производственной цепочки, включающее смежные услуги производителей, а иногда и потребительские. Обращено внимание на два крупных аспекта, которые я считаю преобладающими в начале нового тысячелетия, а именно – технологические и организационные тенденции, влияющие на территориальное размещение производств и сами подпадающие под воздействие других ключевых тенденций – глобализации и европейской интеграции.

Технологические изменения и инновации

Ключевыми являются инновации, превратившиеся в “промышленную религию конца XX в.” Компании воспринимают инновации как средство увеличения прибыли и завоевания более широкого сегмента рынка. Правительства считают их панацеей с точки зрения ускорения экономического роста посредством повышения конкурентоспособности в мире.

В странах с приватизированной рыночной экономикой именно компании обеспечивают материальное благосостояние и создают новые рабочие места, следовательно, возможности для формирования базы налогообложения. И один из последних по времени сдвигов – идея партнерства бизнеса и органов управления.

Инновации создают стоимость и материальные богатства, опираясь на некую форму изменений (в любой области – технологии, материалов, цен, услуг, демографии или даже геополитики), формируя новый спрос или прибегая к новым способам замещения основного капитала и использованию “зрелых рынков”. Инновации содействуют перемещению ресурсов в сферу более высокой производительности и прибыли.

Именно инновации объясняют причину, по которой уровень отдачи от инвестиций в США, странах Западной Европы и Японии был значительно выше во второй, а не первой половине XX в. Тенденция к росту прибыли тесно связана с развитием интеллектуальноемких производств, в которых важны ресурсы человеческого капитала, навыки, дорогостоящие информационные секреты и ноу-хау. Иными словами, рост прибыльности связан с тем, что Шумпетер воспринимал как экономическое неравновесие, порожденное “творческим разрушением”, вызываемым новыми технологиями или инновациями. Они связаны главным образом с длинными волнами Кондратьева, особенно с четвертой и пятой.

В отличие от изначального толкования длительность инновационных волн не распространяется на обычный 55-летний период, а укорачивается, и скорость прохождения жизненного цикла продукта ускоряется (см. рисунок).

Какова же география инноваций?

1. В 90-х годах в результате концентрации инноваций и развития отраслей промышленности пятой волны обнаружилось, что США оставляют позади страны Европы, Японию и новых индустриальных “тигров” Восточной и Юго-Восточной Азии.

Однако экономический рост в Америке – не только следствие того, что она заняла ведущее место в отраслях пятой волны. Подобный структурный сдвиг способствует поддержанию экономического роста благодаря расширению специализации в рамках международного разделения труда, и в этих отраслях страна почти не имеет конкурентов. США могут воспользоваться этим преимуществом, чтобы сбалансировать потери конкурентоспособности в отраслях промышленности предшествующих по времени волн. Помимо этого необходимо признать, что США извлекают выгоду от сокращения издержек в отраслях, обеспечивающих информационные технологии; из растущей взаимозависимости между производством и конкурентоспособными сферами услуг; из широкомасштабной иммиграции, благодаря которой поддерживались низкие затраты на оплату труда. Кроме того, после нефтяного кризиса снижен уровень оплаты труда в целях борьбы с заокеанскими конкурентами в отраслях промышленности второй и третьей волн.

2. Приоритетность инноваций определяют преимущества городов и регионов – наличие высококвалифицированных кадров; поддерживающих и смежных видов деятельности (экспертное консультирование, использование венчурного капитала или финансовых ресурсов крупных корпораций), культурной и политической ориентации на производство высококачественных продуктов и услуг, первоклассной инфраструктуры, высокого уровня комфорта для жизнедеятельности.

Такие преимущества имеют важное значение либо для поддержания уже проводимой исследовательской и инновационной деятельности и удержания высококвалифицированных трудовых ресурсов, либо для создания должной среды, позволяющей сформировать новые инновационные центры, куда можно привлекать квалифицированный персонал из числа внутренних мигрантов и капиталовложения.

Региональные преимущества могут и не давать эффекта, если национальная среда неблагоприятна для инноваций. К примеру, в 90-х годах наблюдалась существенная эмиграция французских предпринимателей молодого поколения в США. Причины тому были следующие: во Франции трудно найти венчурный капитал; французские правительственные учреждения слишком бюрократично подходят к созданию новых компаний; уровень налогов высок; для французской культуры характерно очень активное неприятие прибыли как таковой; в экономике наблюдается тенденция к господству крупных частных и государственных или субсидируемых государством компаний, которые душат конкуренцию.

С другой стороны, в Великобритании сделаны открытия “прорывного” типа, накоплен опыт других инноваций, особенно в стенах государственных и университетских лабораторий. Между тем культурная и образовательная пропасть между этими учреждениями и частным сектором создает ситуацию, когда британские компании упускают из виду коммерческое применение открытий или инноваций и идеи продаются иностранным компаниям.

И, напротив, ряд принятых в США законов стимулирует и облегчает передачу технологий из лаборатории в коммерческий сектор и получение университетами и некоммерческими исследовательскими институтами разрешений на организацию компаний, которые могли бы использовать их инновации.

В развитых странах на развитие научно- исследовательской сферы значительные финансовые средства выделяют частные компании.

3. Возникает вопрос о модели распространения инноваций. Теория распространения инноваций Хагерстранда, делающая ставку на эффект “заражения” или эффект “влияния ближайшего соседа”, использовалась для сельского хозяйства. Она во многом еще может найти применение для понимания диапазона восприятия инноваций в этом секторе, а также более широкого восприятия населением инноваций в производстве потребительских товаров, а также в сфере услуг.

Между тем в 60 – 70-х годах вызов этой теории был брошен работами Торнквиста и Преда о промышленных инновациях. В этих работах показано, что инновации исходили из крупных городских центров ведущих стран и иерархически следовали по цепочке до мелких  городов (в том числе за рубежом). Этот процесс часто блокировался или тормозился в менее развитых странах и регионах.

В современную эпоху модель распространения гораздо более сложна и, вероятно, менее предсказуема. Возникло много центров в виде глобальных инновационных узлов (Силиконовая долина в Калифорнии); это также относится к другим, более мелким центрам в новых индустриальных регионах, например в Финляндии или Канаде. В настоящее время полагают, что мощный новый мировой центр инноваций располагается в Израиле.

В настоящее время компании имеют сетевую архитектуру, которая перекрывает границы государств и континентов и вовсе не обязательно включает научно-исследовательскую деятельность, осуществляемую в крупных городских центрах, а скорее объединяет ее, производство и услуги в городах второго ряда или даже мелких.

Организация и реорганизация

Вероятно, самыми значительными изменениями, затронувшими в последнее десятилетие разные отрасли промышленности, начиная первой и кончая четвертой волной инноваций, являются быстрый и даже ускоренный рост слияний и поглощений. Конечно, это явление не ново, оно наблюдалось на протяжении большей части XX в., однако всплеск слияний и поглощений начался с конца 80-х годов, а во второй половине 90-х их динамика приобрела трансграничный характер.

Ускорение тенденции к слияниям и поглощениям объясняется рядом факторов:

глобализацией;

европейской интеграцией параллельно с образованием других торговых блоков – Североамериканской зоны свободной торговли, интеграцией стран Латинской Америки, Карибского бассейна, Азиатско-Тихоокеанского региона и пр. Европейская интеграция – особенно мощный стимул для слияний и поглощений компаний, обусловленный созданием общего рынка, введением единой валюты, одобрением мер в рамках политики ЕС по “гармонизации”, размывающих национальные границы и затрудняющих протекционизм в отношении национальных рынков и отраслей промышленности, и потребностью в осуществлении более низких затрат в пределах крупного рыночного региона, обладающего избыточными производственными мощностями;

существованием Всемирной торговой организации, расширившей торговое пространство за счет подключения аграрного сектора и инфраструктуры;

растущей значимостью высокозатратной научно-исследовательской деятельности;

процессами приватизации в развитых, переходных и развивающихся странах, а также дерегулированием.

Новые тенденции больше связаны с количеством трансграничных слияний компаний разной национальной принадлежности в пределах Европы и всего мира. В Европе в первом квартале 1999 г. состоялось 2 700 сделок на сумму 345 млрд долл. В предшествующем квартале сумма сделок составила 196 млрд, а в первом квартале 1998 г. – менее 145 млрд долл.

Вместе с тем процесс национальной консолидации еще не завершен. А совершаемые сделки часто являются элементом оборонительной стратегии компаний, нацеленной на предотвращение или дестимулирование поглощения их иностранными компаниями.

Стремление к слияниям и поглощениям подталкивается несколькими факторами – как способ снизить издержки, повысить прибыль, расширить рыночный сегмент или господство на рынке, воспользоваться потенциально новыми технологическими, рыночными, диверсификационными возможностями, создать новый корпоративный синергический эффект. Однако слияния и поглощения не приносят ожидаемых результатов, так что распад слившихся ранее компаний – отнюдь не редкое явление.

Практика слияний и поглощений сказывается не только на организации производства внутри и вне сливающихся компаний, но и на положении территорий, регионов и государств. В первую очередь все большие сегменты производства и сферы услуг в развитых странах, а теперь с переходной экономикой, и попадают в иностранную собственность. Часто эту тенденцию трудно оценить количественно, хотя иногда удается определить процент национальной и местной рабочей силы, занятой в иностранных компаниях, или же контролируемую таким образом долю выпуска продукции. Такая тенденция неизбежно поднимает вопрос о национальном суверенитете, локальной зависимости от глобальных процессов и контролирующих центров, сравнительных издержках и выгодах прямых иностранных инвестиций.

Существует важное различие между практикой слияний и поглощений компаний в отраслях промышленности. Слияния и поглощения в группе отраслей первой, второй, третьей и четвертой волн почти всегда влекут за собой рационализацию и реорганизацию ввиду необходимости снизить издержки перед лицом острой конкуренции, наличия избыточных производственных мощностей, падения прибылей или даже убытков. Самые крупные сделки отмечаются в нефтяной промышленности и нефтехимии – компании BP, Amoco и Atlantic Richfield (Arco), осуществлявшиеся для того чтобы справиться с резким падением цен на нефть, стагнацией спроса после азиатского кризиса и всплеска экспорта российской и, вероятно, казахстанской нефти. В секторе услуг производителя наблюдаются сходные тенденции, особенно в области управленческого консультирования (компании Price Waterhouse-Coopers Lybrand, KPMG), страховом и банковском деле, где происходит как национальная, так и международная консолидация компаний.

Стимулом для слияний и поглощений в промышленных отраслях пятой волны служит главным образом возможность извлечения еще большей прибыли благодаря господству на быстро развивающихся глобальных рынках.

Хотел бы остановиться на эффектах рационализации и реорганизации (главным образом в “старых” отраслях), потому что именно эти процессы преобразуют хозяйственную деятельность в объединенной Европе, включая страны Центральной и Восточной Европы, хотя их трудно отразить в таких показателях, как количество рабочих мест, типы работ и ВВП. Главное заключается в том, что слияния и поглощения не только сказываются на рабочих местах и производственных функциях, но и распространяются на всю производственную цепочку, начиная с управления, научно-исследовательской деятельности и вплоть до логистики.

Во-первых, слияния и поглощения компаний сокращают подчас радикально управленческие функции и численность администрации; процесс, начавшийся в 80-х годах в отдельных корпорациях Японии, а позднее в США и Западной Европе.

Традиционные иерархические управленческие и административные пирамиды в западных компаниях постепенно заменяются гораздо меньшими и более плоскими сетевыми структурами. Это происходило главным образом потому, что в силу технологической реорганизации производственного процесса в 70 – 80-х годах рабочая сила сократилась до минимума. Компаниям пришлось обратить внимание на проблему “излишних” издержек на содержание менеджмента и бюрократии, а также эффективности своей научно-исследовательской деятельности, логистики и сетей поставщиков. В большинстве случаев это обернулось сокращением прослойки средних менеджеров и упразднением рутинных административных функций.

Во-вторых, расширение информационной магистрали и современных телекоммуникаций под давлением глобальной конкуренции влечет за собой и обратный эффект, притом что допускается распыление функций, особенно услуг.

В-третьих, рассматриваемые процессы отражаются на пространственной деятельности корпоративных научно-исследовательских и конструкторских центров. Возникшая через слияние Asea (Швеция) и Brown-Boveri (Швейцария) компания ABB создала новый энергетический исследовательский центр, но не в Швеции или Швейцарии, а в Германии, где можно было найти соответствующих специалистов в данном секторе. Компания Ford объединила свои исследовательские центры в Великобритании и Германии. Такой процесс соответствовал стратегии компании, нацеленной на сокращение как затрат на научно-исследовательские работы, так и числа производственных площадок, выпускающих автомобили мирового класса.

В некоторых случаях многонациональные компании перемещают научно-исследовательские подразделения из одной страны в другую или организуют специализированные исследовательские подразделения в отдельных центрах, с тем чтобы заменить ими диверсифицированные исследования, проводимые в лабораториях страны размещения основной штаб-квартиры компании. Это относится в особенности к фармацевтической и химической промышленности.

В-четвертых, заметен крен в сторону рационализации производственных мощностей.

После сокращения до минимума занятой на производстве рабочей силы, нацеленного на достижение в рамках компании максимально высокой производительности, многонациональные компании могут добиваться дальнейшей экономии только путем слияния и поглощения. Это часто связано с намерением сократить или ликвидировать конкуренцию со стороны поглощенных компаний, особенно при наличии избыточных производственных мощностей. Данный процесс распространен в текстильной, швейной, обувной промышленности (которые обычно в меньшей степени попадают под контроль многонациональных компаний), равно как в сталелитейной, автомобильной, химической, фармацевтической промышленности, производстве бытовой электроники, некоторых подвидах пищевой промышленности, производстве напитков и  табачной продукции.

Наихудшим сценарием является поглощение и немедленное или быстрое закрытие производства ради уничтожения конкурента. Практика свидетельствует, что, например, германские компании особенно активно используют данную стратегию в первую очередь в Великобритании и в некоторой степени в странах Центральной Европы.

Однако чаще поглощения и слияния оборачиваются тем, что в пределах производственной цепочки поглощающей компании сокращаются или приобретают более широкую функциональную специализацию производственные мощности поглощенной компании. Так происходит в автомобильной промышленности, где некоторое расширение гибкого и попартионного производства позволяет поглощенным предприятиям оставаться действующими и обслуживать нишевые рынки, но при гораздо более высокой производительности и существенном сокращении рабочей силы.

Наилучший сценарий развития достигается там, где многонациональные компании поглощают местные фирмы, выпускающие продукцию с устойчивой торговой маркой и пользующиеся хорошей репутацией в стране и мире. Особенно это относится к секторам с господствующей дифференциацией продуктов, например, выпускающих напитки, продовольственные товары, косметику или моющие средства. В таких случаях многонациональные корпорации могут сохранять и даже расширять местное производство (пример – расширение компании VW за счет выпуска автомобилей Skoda и увеличения ассортимента продукции в Чешской Республике).

Интеграция в ЕС, по-видимому, приведет к размыванию подобных преимуществ и сделает производство объектом последующей трансграничной рационализации. Но даже в этом случае имеются примеры, когда многонациональные компании поглощают местные производственные мощности, доводят их до реальных промышленных стандартов и используют в качестве высококонкурентных “площадок” для поставок производимой ими продукции не только на национальные, но и на более широкие европейские рынки.

Эпоха, когда значительную роль играли природные ресурсы окончилась: цены на товары снижались в 90-х годах в силу более высокой эффективности, использования рециклинга и создания новых материалов. Завершается также эпоха производства, основанного на дешевом труде. Регионы должны теперь вкладывать капитал в самый главный ресурс – человеческий, именно таким образом они будут лучше подготовлены к осуществлению и восприятию инноваций, а также преодолению неопределенностей, таящихся в корпоративных стратегиях и корпоративной реструктуризации.

Сокращенный перевод статьи, опубликованной в № 1/2000 журнала Society and Economy, издаваемом Университетом экономических наук (Будапешт).