Экономический рост:
оценка, перспективы, механизм

Формирование рыночного механизма экономического роста в России

– Анализируя социально-экономическую ситуацию в России в 90-е годы, видишь, что смысл произошедших перемен состоял в переходе от планово-директивной к рыночной экономике. Как Вы оцениваете результаты этой трансформации и какие задачи нам предстоит решить в ближайшее время?

– Переход к рынку включает, на мой взгляд, решение двух групп задач. Первую составляют вопросы, связанные с формированием рыночной или, другими словами, равновесной экономики, в условиях которой предложение товаров удовлетворяет платежеспособный спрос, а сама экономика находится в некоем равновесии. Но чтобы добиться такого баланса, нужно развернуть все виды рынков – товаров, услуг, капитала, рабочей силы и т.д.

Вторая группа задач более сложная. В ходе их осуществления необходимо создать такие условия и стимулы, которые бы рыночными методами толкали экономику вперед. И если весь путь до рынка представить в виде 100 шагов, то для решения первой задачи, грубо говоря, нужно сделать 40 шагов, а второй, более серьезной, – 60. Взглянув под таким углом на прошедший 10-летний период трансформаций, увидим, что мы находимся пока в первой фазе движения и прошли примерно шагов 25. Из них 20 – по созданию равновесной экономической системы и всего 5 – по пути становления рыночного механизма.

Главное наше достижение на первом направлении – создание потребительского, оптового рынка, слом дефицита, формирование рыночных цен. Наряду с рынком товаров и услуг появились рынки акций и недвижимости. Начались позитивные изменения на рынке рабочей силы и валютном рынке, более открытой стала экономика. Но много еще не сделано. Фактически еще нет настоящего общероссийского рынка, не развита инфраструктура. Поэтому цены по регионам различаются не так, как это должно быть при развитых рыночных отнощениях. Слабо функционирует рынок акций, а рынка капитала вообще нет, даже межбанковского. Предприятия и организации не имеют доступа к мировым финансовым источникам. Не решены вопросы с землей, ипотекой и жильем, человек фактически прикреплен к тому месту, где живет.

Более серьезные задачи решаются в ходе формирования механизма рыночной экономики. Они связаны с предоставлением равных возможностей и конкурентной среды для всех участников рынка, выработкой эффективных стимулов к экономическому развитию и т.д. К сожалению, в этой области сделано совсем мало, примерно 8-10% необходимого.

– Чем можно объяснить такой результат?

– Основа всего – проблема собственности. Формально у нас 75% негосударственной собственности. Но по источникам появления всю эту массу акционированного имущества можно разделить на несколько частей. Одна возникла при переходе к рынку, создана предпринимателями своим трудом на собственные или заемные средства и ее можно квалифицировать как нормальную частную собственность. Вторая часть образована в результате ваучерной, т. е. нерыночной приватизации. Некоторые из новых собственников смогли стать эффективыми владельцами имущества, и организованные ими фирмы работают успешно, извлекают нормальные, по нашим меркам, доходы и прибыль, конкурируют на мировом рынке. В этом ряду – РАО “Норильский никель”, Новолипецкий металлургический комбинат, нефтяная компания “Лукойл”. Но значительное число ваучерных объектов оказалось в руках неэффективных собственников – трудовых коллективов и менеджеров, отнюдь не богатых людей, или даже подставных фирм, купивших за бесценок завод или фабрику и не желающих на них тратить свои капиталы, но мечтающих получать дивиденды. Конечно, кое-кому это удается делать лично для себя. Но с общественной точки зрения эта собственность оказалась в неэффективных руках. Работники таких предприятий, как правило, получают мизерную зарплату, да и то не каждый месяц.

Другое дело, когда приватизация идет через рынок. В этом случае неэффективных собственников в принципе не может быть: никого нельзя заставить покупать завод, если у человека нет денег на его развитие. Если нет денег на бензин и ремонт, то даже полученный даром автомобиль нужно продавать. Так и с предприятием. К сожалению, у нас нет рынка недвижимого имущества, где можно было бы провести такую операцию. Поэтому, по нашим оценкам, минимум 30-40% всей собственности страны находится в руках неэффективных владельцев, не способных умело ею распорядиться. Так, например, в результате ваучерной приватизации была распылена собственность Горьковского автозавода: 8% акций получил трудовой коллектив, какую-то часть – иностранцы, которых ГАЗ совершенно не интересует, или подставные фирмы. Небольшая доля оказалась в руках Автобанка, других мелких организаций, не имеющих средств, чтобы развивать предприятие.

Теперь представим, что автозавод продали на рынке. В этом случае новый хозяин постарался бы решить главную проблему – закупки металла, составляющего более 60% себестоимости автомобиля, и напрямую заключил с металлургическим заводом соответствующее соглашение. Но поскольку у нынешних собственников ГАЗа таких денег нет, то им пришлось обращаться за помощью к посредническим фирмам, отдавая им по очень низкой цене “Волги” и “Газели”, чтобы те, перепродав автомобили, приобретали необходимые оборотные средства. В результате ГАЗ покупает металл на 30% дороже, чем он мог бы стоить, и вся прибыль уходит посредникам. При этом автогигант, чья продукция оценивается в 1 млрд долл., не может вернуть Европейскому банку за кредит на сумму всего 60 млн долл. А ведь ГАЗ – благополучное по современным меркам предприятие, которое держится на плаву и даже вовремя платит налоги. Гораздо сложнее ситуация на других автозаводах – “КамАЗе”, ЗИЛе, АЗЛК, где вообще об эффективности производства и речи не ведут. Они не способны на быстрый экономический рост, потому что ни один банк кредиты не даст. Выход один – продать их эффективным собственникам

К счастью, желающие приобрести это имущество в России уже есть. В последние годы на мировом рынке действовали сверхвысокие цены на нефть и газ, цветные и черные металлы, и фирмы, производители этой продукции, получили огромные сверхприбыли. В частности, корпорация “Северсталь”, чей объем торговли достиг 2 млрд долл., купила УАЗ, остановленный из-за тяжелого финансового положения, и проводит там реконструкцию с целью производства современного автомобиля. Компания “Русский алюминий” приобрела большой, возможно, даже контрольный, пакет акций Горьковского автозавода и уже провела с руководством ГАЗа переговоры о дальнейшем развитии предприятия. Шаги нового собственника предсказуемы: он закроет все посреднические фирмы и заключит прямые контракты на поставку необходимого сырья и комплектующих деталей. Тем более что расстаться с нахлебниками не трудно: неэффективные собственники, как правило, в полной мере не платят налогов, задолжали в казну и государство на законном основании может добиться, чтобы имущество неплательщиков перешло в надежные руки и стало приносить доход и прибыль.

– Но среди неэффективных предприятий есть и такие, которые в принципе не могут давать прибыль. Как быть с ними?

– По нашим оценкам, в России таких предприятий примерно 15%. Как показывает мировой опыт, лучший способ вывести их из прорыва – прекратить прежнее производство и наладить на этой базе выпуск конкурентоспособной продукции. Например, в бывшей ГДР так поступили с автомобильными заводами “Вартбург” и “Трабанд”, многими другими предприятиями.

Ключевую роль в структурной перестройке экономики восточных земель после объединения Германии сыграло Попечительское ведомство, перед которым была поставлена задача санировать народное достояние бывшей ГДР, приватизировать по рыночной цене, а в случае необходимости закрыть нерентабельные предприятия. В этом списке оказались и автозаводы. И хотя цена на них дошла до одной марки, но при условии, что там продолжат выпуск автомбилей, желающих купить не нашлось. Расчеты показали, что дешевле построить новый автомобильный завод, чем реконструировать старый. И такие предприятия на территории бывшей ГДР появились.

В России же продажа неэффективных предприятий осложняется тем, что, с одной стороны, денег у эффективных собственников не так много, чтобы купить убыточную фирму и вывести ее на самоокупаемость, а с другой – эти предприятия, как правило, строились в другую эпоху, в плановом хозяйстве и не были рассчитаны на работу в рыночных условиях. Поэтому их инфраструктура, как правило, не соответствует рыночным реалиям и требует коренной переспециализации.

Возьмем “КамАЗ”. Машины такой грузоподъемностью и в таком объеме сегодня не нужны. Поэтому на заводе следует наладить производство продукции, пользующейся спросом. Например, выпускать траки, т.е. тягачи, способные перевозить прицепы грузоподъемностью до 40 т. Подобную технику Россия ежегодно покупает за рубежом на 0,5 млрд долл. Другой путь – наладить выпуск городских автобусов типа “Икарус”, которых в России также не хватает. Но для модернизации потребуются немалые средства. И здесь государственные и коммерческие банки могли бы на возмездной основе помочь этому процессу.

Следует отметить, что в последнее время реструктуризация неэффективных производств значительно ускорилась. В оборонном комплексе, например, намечено создать ряд холдингов, в частности предполагается объединить под одной “крышей” все авиационные заводы. Идет укрупнение телефонных компаний, которые до этого автономно работали в каждом из 89 субъектов РФ. Понятно, что подобные фирмы, особенно в небольших регионах, не могли привлечь крупные инвестиции, а вот объединению компаний Северо-Запада, Урала или Сибири привлечь 500 млн долл. по силам.

– Какие первоочередные шаги еще необходимы для успешного развития рыночной экономики?

– В послании президента РФ Федеральному Собранию на первое место поставлена защита прав собственности, на второе – создание равной конкуренции для всех участников рыночных отношений, независимо от формы собственности. Другими словами, в результате реализации этих задач в стране должна сложиться экономическая и правовая среда, способная стимулировать рост во всех секторах экономики.

В этой связи хочу напомнить о докладе крупнейшей консультационной фирмы Маккинзи о перспективах развития российской экономики. В отличие от многих исследований, проведенных в отечественных научных центрах, в том числе и в Академии народного хозяйства, которые основаны на анализе макроэкономичесих тенденций, фирма Маккинзи пошла другим путем. Она выделила 12 ключевых отраслей российской экономики и в каждой из них определила группы типичных предприятий, а в этих группах – одно предприятие-представителя. Туда и были посланы бригады аналитиков, которые вместе с местными менеджерами изучили перспективу развития фирмы на 10 лет и реальный спрос на выпускаемую продукцию. Затем полученные данные были обобщены на отраслевом уровне и лишь потом проанализированы возможности народного хозяйства. На подготовку этого доклада фирма потратила несколько миллионов долларов, привлекла квалифицированных людей, что позволило достаточно глубоко вникнуть в суть проблемы. На основе этого исследования выпущено семь книг, написанных в форме обращения к российским менеджерам с рекомендациями, как реструктурировать предприятие, оздоровить финансы, выйти на внешний рынок и т.д. А главный вывод – Россия может длительное время развиваться на уровне 8% ВВП в год. Но только при условии создания равных возможностей конкуренции для всех участников экономического процесса.

Аналитики фирмы допускают и регулирующую роль государства, но только в форме выработки правил игры на рынке. Естественно, оно не должно делать то, что есть сейчас: одни банки уполномочены оперировать деньгами госучреждений на коммерческих условиях, а другим это запрещено. Кому-то предоставляются льготы, прощают долги по налогам, другие на это не имеют права. Этот двойной стандарт необходимо устранить, если Россия надеется стать членом Всемирной торговой организации.

Создание равной конкурентной среды тесно связано с развитием корпораций, рыночной капитализацией, прозрачностью компаний и выходом их на отрытый рынок. К сожалению, пока огромное число российских фирм лишь формально называются открытыми акционерными обществами. На самом деле с точки зрения рыночных законов они никакого отношения к открытости не имеют, их акции нигде не котируются, а о прозрачности финансовой деятельности и речи нет.

Успех в решении этих задач во многом зависит от профессионализма менеджеров. В этом мне как президенту Международного клуба директоров пришлось не раз убедиться при посещении предприятий. Пример – Кировский завод в г. Санкт-Петербурге. Хуже условий для перехода к рынку, чем были на этом предприятии, трудно придумать. Завод производил лишь три вида машин, и ни один из них не мог конкурировать на рынке. Это были танки, электрогенераторы для атомных подводных лодок (“акулы”) и трактор К-700, еще в советское время признанный неэффективным агрегатом из-за отсутствия необходимого набора прицепных орудий. И этот завод, на котором работают 60 тыс. человек, оказался на грани банкротства. К счастью для трудового коллектива, во главе предприятия был молодой, энергичный директор. Он добился прекращения производства оборонной продукции, а К-700 модернизировал так, что на его базе начали делать технику для подземного и капитального ремонта скважин, машины для прокладки дорог. Производства, где изготовлялось энергетическое оборудование для подводных лодок, приспособили для выпуска парогазовых котельных установок. Все филиалы завода, а также металлургический цех получили статус самостоятельных фирм и приступили к поставке продукции не только для своего объединения, но и для других заказчиков. Теперь Кировский завод на хорошем счету и в правительстве, и в городе.

Мои частые посещения заводов дают, к сожалению, и другие примеры, когда предприятия, имеющие лучшие условия для вхождения в рынок, из-за непрофессионализма менеджеров оказываются не в состоянии решить эту проблему.

Известно, что большинство неэффективных фирм не платят положенные налоги и уже задолжали государству. Поэтому государство в лице своих организаций или специальных комиссий должно проанализировать ситуацию и потребовать от неэффективных собственников кардинально улучшить дело, а если это нереально, то объявить торги и продать предприятие. Конечно, без насилия. Но если руководители будут возражать (а это объяснимо: неэффективное предприятие – хорошая кормушка для руководящей команды. Предприятие не дает прибыли, но его средств вполне досточно, чтобы несколько человек были обеспечены всем необходимым), то нужно законным путем заставить их продать свои акции, а вырученные деньги пустить на реконструкцию производства. Сделать это можно даже по мировому соглашению, не доводя дело до суда.

Важно, чтобы механизм такой трансформации убыточных предприятий работал без авралов, постепенно. Например, в Великобритании М.Тэтчер за 11 лет своего премьерства смогла реструктурировать всего 21% предприятий.

– В результате перехода к рынку в России либерализованы цены, но структура заработной платы осталась в наследство от старой системы, прочно связанной со структурой льгот. Как, на Ваш взгляд, следует разрешить эту проблему, названную социальной ценой реформ?

– Действительно, в социалистическом обществе все принадлежало государству. Бесплатно раздавалось жилье, люди платили символические деньги за коммунальное хозяйство, продукты питания, транспортные расходы. Поэтому и зарплата начислялась с таким расчетом, чтобы на нее можно было купить продовольствие и промышленные товары массового спроса, платить за квартиру по иррациональным ставкам. Сегодня мы переходим к рынку со всеми его атрибутами, но продолжаем платить за жилье сумму, которая лишь на 1/3 покрывает затраты государства на содержание жилищного фонда. Те, кто имеет большие квартиры, тем более в Москве, получают огромную льготу на содержание жилья в виде доплаты более 80% из местного бюджета. В результате 10% богатых у нас получают 20% льгот общества.

То же самое можно сказать о государственных пенсиях, которые не могут покрыть даже минимальных расходов пожилых людей. Поэтому эта категория населения, а это 40 млн человек, самые обездоленные люди, тогда как в условиях рынка они должны быть самыми богатыми в обществе. Пример тому США. На сберкнижках пенсионеров в 2 раза больше денег, чем у работающих. И это понятно: если человек 40 лет перечисляет деньги на свой счет в банке, где они находятся под защитой государства и приносят ежегодно доход, то к выходу на заслуженный отдых у него накапливается 150 тыс. долл. В России этого нет. При низком заработке нельзя оплачивать жилье по его себестоимости, делать отчисления на пенсию, страховать здоровье и т.д. Но низкая зарплата – это еще и отсутствие стимулов повышать производительность труда не только работника, но и предприятий.

Что же, дожидаться, когда зарплата будет из года в год увеличиваться и сама собой станет рыночной? Может быть, это и произойдет, но не скоро. Есть другой путь – провести реформу зарплаты с таким расчетом, чтобы структура доходов пришла в нормальное состояние. Скажем, в тех же Соединенных Штатах на покупку потребительских товаров и услуг работник тратит 25% своих доходов, а остальные деньги идут на налоги, оплату жилья, медицинскую страховку, отчисляются на пенсию и т.д. В Европе на приобретение товаров и услуг расходуется больше – 30-35%, в зависимости от страны. А в России 70-75% заработка, что в рыночных отношениях совершенно недопустимо.

Главный стимул в рыночной экономике – личный. Каждый человек хочет иметь свой дом, автомобиль, приличную обстанову в квартире. Покупает все это в рассрочку, по ипотеке и трудится так, чтобы получать большие деньги. У нас этого нет, как нет и самой ипотеки – главного рыночного фактора улучшения жилищных условий. Поэтому повышение размера пенсий и социальных льгот идет за счет государственного бюджета, налоговых поступлений. Эти деньги приходится брать у предприятий, платежи которых на фонд зарплаты еще недавно составляли 40%, а теперь после принятия нового закона – 35%, чего нигде в мире нет.

Но формирование системы социальной защиты населения на рыночных принципах тесно связано с коренной перестройкой многих других финансовых институтов. В частности, резкое увеличение размера зарплаты ведет к росту ее доли в расходах предприятия, а следовательно, и к повышению себестоимости продукции. Чтобы сохранить ее на прежнем уровне и обеспечить конкурентоспособность, надо снизить налоги. И это оправдано: бюджет не будет доплачивать за жилье, в пенсионный фонд, отчислять деньги на медицинское обслуживание и т.д. Такое перераспределение финансовых потоков даст шанс предприятию поднять производительность, экономить труд, получить дополнительный доход и прибыль.

Как видим, социальная реформа – это не только трансформация системы начисления заработной платы. В совокупности с реформой бюджета, налоговой системы она представляет комплекс проблем, который совершенно не исследован отечественной наукой. В порядке постановки проблемы о нем говорят многие, но дальше дело не идет. Решение должно быть найдено на уровне конкретных цифр и рекомендаций.

Таким образом, решение проблемы собственности, формирование конкурентной среды и трансформация социального сектора в совокупности с реформой банковской сферы, инвестиционного, фондового рынков и многих других сегментов и призваны дать эффективный рыночный механизм, способный стать локомотивом экономического развития страны.

– Каким лимитом времени мы располагаем для реализации программы перехода к рынку?

– На этот вопрос классический ответ дала М. Тэтчер. Когда ее спросили, сколько времени потребуется, чтобы осуществить известную в недавнем прошлом программу “500 дней”, она ответила: “Я думаю, будет прекрасно, если за время жизни двух поколений вам удастся пройти этот путь”. Другими словами, говоря о сроках реализации рыночной программы, надо мыслить поколениями.

Из всех постсоциалистических стран самое лучшее положение в Польше. В сравнении с докризисным 1989 г. ВВП этой страны вырос примерно на 130-140%. Дореформенного объема валового продукта достигли Чехия и Венгрия. В странах Балтии нынешний объем ВВП составляет примерно 90% уровня 1989 г., в России в зависимости от метода счета – 65-70%, в Украине – меньше 50%. Поэтому при тех темпах, которые планируются до 2010 г., достичь докризисного уровня ВВП на душу населения, а это 6 тыс. долл. по нашим подсчетам, возможно примерно через шесть лет. Однако для создания полноценной рыночной инфраструктуры необходимо время жизни двух поколений. У нас фактически нет рыночных законов об акционерных обществах, банках, многих других нормальных правовых актов. Их только предстоит выработать, и только жизнь может подсказать, как это лучше сделать.

Важно в ближайшие 5-10 лет переломить тенденцию. А это мы в состоянии осуществить. У нас для этого есть и природные ресурсы, и богатый интеллектуальный потенциал.