“Новая экономика” активизирует роль общества и государства в общенациональном развитии

АНАТОЛИЙ ПОРОХОВСКИЙ
доктор экономических наук, профессор,
заведующий кафедрой политической экономии МГУ имени М.В. Ломоносова

• Под “новой экономикой” подразумеваются современные технологии, производящие компьютерное, коммуникационное оборудование
с их программным обеспечением
•Современный мир переживает новую – информационно- технологическую революцию (ИТР), требующую значительного повышения роли общества и государства в общенациональном развитии
• Американское государство усиливает целенаправленное регулирование развития экономики
• В условиях ИТР актуальным стало осуществление крупных изменений в управленческой политике, ценообразовании, статистических оценках экономики и системе образования

В словаре политиков, теоретических трактатах и научных дискуссиях стал использоваться термин “новая экономика”. Начали появляться статьи и монографии, раскрывающие суть данного феномена. Однако еще не сложилось его общепринятое толкование. Наиболее распространенный подход – рассмотрение “новой экономики” как непосредственной основы информационной эпохи. По этой версии “новая экономика”  представляет отрасли народного хозяйства, где производятся компьютерное и коммуникационное оборудование и их программное обеспечение, а также вся система формирования, хранения, распространения и получения информации, в значительной мере построенная на сети Интернет. При таком подходе к “новой экономике” отнесена также вся предпринимательская деятельность, в той или иной степени использующая современные электронные информационные и коммуникационные технологии.

Есть и другая концепция, представленная, в частности, советом экономических консультантов при президенте США. Американская экономика последнего десятилетия XX в. целиком характеризуется как “новая экономика” из-за экстраординарного прироста ее показателей, включая быстрый экономический рост, увеличение доходов, низкую безработицу и умеренную инфляцию, что стало результатом комбинированного эффекта от взаимодействия достижений в технологии, деловой практике и экономической политике.

Смена администрации в Белом доме в январе 2001 г. совпала с потерей экстраординарности в развитии США и вхождением страны в полосу спада темпов роста, повышения уровня безработицы, снижения потребительского спроса, что вписывается в характеристику депрессионного состояния. Может показаться, что такой поворот ставит крест на “новой экономике” в США как общенациональном феномене. На самом деле не происходит снижения роли новых технологий, а сохраняется цикличный характер развития, который не отменяется и “новой экономикой”. При любом толковании этого понятия – секториальном (отраслевом) или интегральном (общенациональном) – все изменения происходят в рамках системы рыночных координат. Поэтому формирование государственной политики по отношению к “новой экономике” в конечном счете затрагивает все социально-экономические процессы в стране.

Надежное плечо государства

Развитие американской экономики на всех исторических этапах проходило не без целенаправленного участия государства.

Во-первых, именно государственные институты в правовой и других сферах создали и поддерживают атмосферу для свободы выбора и проявления предпринимательской инициативы любым гражданином страны.

Во-вторых, государство готово брать на себя бремя стартового инвестирования новых отраслей и технологий, особенно если они повышают конкурентоспособность страны в мировом хозяйстве. Здесь уместно напомнить о поддержке железнодорожного строительства в XIX в. и автодорожного и аэродромного строительства в XX в., благодаря чему не только укрепилась единая рыночная инфраструктура страны, но и появились благоприятные возможности для развития ведущих индустриальных отраслей американской экономики – металлургической, автомобильной, авиационной и других.

В-третьих, государственные органы разных уровней – федерального, штатного и местного – стимулируют вовлечение в деловую активность растущее число предпринимательских единиц. Причем темп роста числа предприятий превышает темп роста населения страны в целом. Так, с 1980 по 1997 г. население США выросло на 17,5%, а количество предпринимательских единиц увеличилось на 71%, среди которых наибольший рост оказался у предприятий, находящихся в индивидуальной собственности – 76,5%, которые составляют основную массу малого и среднего бизнеса. Простой арифметический подсчет показывает, что если в 1980 г. в среднем на одну предпринимательскую единицу в стране приходилось около 17 граждан, то в 1997 – чуть более 11¹. Получается, что и в эпоху “новой экономики” – эпоху гигантских корпораций – не сужается, а расширяется спектр выбора и еще более повышается роль отдельного человека и человеческого капитала вообще в экономическом потенциале страны.

В-четвертых, финансирование исследовательской деятельности не остается без пристального внимания федеральных властей. Еще до появления современных информационных и коммуникационных технологий и систем государство, с одной стороны, фактически взяло на себя ответственность за поддержку львиной доли фундаментальных исследований, а с другой – щедро делилось с частным бизнесом законченными и внедренными разработками. Несмотря на то что в современной Америке фактически отсутствует государственный сектор как производитель товаров и услуг, именно государство через свои различные институциональные органы задает тон как в общем объеме затрат на научные разработки, так и в определении главных направлений исследований.

Прежде всего государство проявило интерес к научным поискам в сфере технологий общего назначения, из которых в конечном счете и появился Интернет. Как известно, в своем первоначальном виде Интернет никакого отношения не имел к коммерческому использованию. В 1969 г. в рамках проекта министерства обороны США Арпанет были соединены компьютеры, находящиеся в четырех различных местах, для обмена данными и информацией. Затем постепенно росло число подключаемых баз данных и пользователей, что при финансовой поддержке национального научного фонда (ННФ) в конечном счете стало приближаться к будущим очертаниям Интернета. Лишь в 1989 г. Европейский центр исследований объявил о формировании всемирной паутины, которая уже в 1993 г. сделала завершающий шаг к современному облику Интернета на базе применения графического использования интерфейса, предложенного одним из центров ННФ США. И только после того как число пользователей Интернета стало стремительно расти и сеть быстро получила коммерческое применение, отпала необходимость в дальнейшей поддержке со стороны федерального правительства. Стартовый период всемирной паутины завершился и началась ее собственная жизнь, рождающая свои тенденции, закономерности, противоречия.

Поскольку формирование Интернета означало одновременное создание информационно-коммуникационной базы “новой экономики”, постольку становится очевидной решающая роль, которую сыграло американское государство в этом процессе. Чем масштабнее и глубже прорывы в науке и технике, технологии и информационном обеспечении, тем больше бизнес и общество возлагают надежд на государство, его ресурсы и институты. Это ведет к тому, что объективно роль государства повышается и все дискуссии о минимизации роли государства в современной экономике имеют практический смысл лишь при условии, что минимизация понимается как оптимизация государственного фактора среди других факторов прогресса.

Между тем события, связанные с распространением и применением Интернета, развиваются столь стремительно, что государство не может остаться сторонним наблюдателем, так как оно является одним из наиболее активных его пользователей. С одной стороны, Интернет из чисто американского феномена превратился во всемирную информационную и коммуникационную паутину, относительно легко доступную в любой точке земного шара как бизнесу, так и простым гражданам. С другой стороны, глобальность Интернета и его открытость предоставили широкую возможность для разного рода злоупотреблений – от элементарного взлома баз данных до промышленного, делового и иного шпионажа. В этих условиях для обеспечения бесперебойной и защищенной работы правительственных органов возникла необходимость создания автономной сети, не доступной для внешнего воздействия. Правительство США объявило 10 октября 2001 г. о своем решении построить такую сеть (Govnet). В связи с этим у президента Дж. Буша появился советник, которому поручена координация государственной политики по безопасности киберпространства.

Не прошло и 10 лет как Интернет приобрел глобальное значение, но он уже бросил вызов самому американскому государству. Это обстоятельство еще раз свидетельствует о том, насколько сложным стал механизм общественного развития в XXI в., когда традиционные рыночные принципы и демократические свободы сами по себе не являются безусловной гарантией прогресса и благополучия, а нуждаются в поддержке сильных государственных институтов, строящих свою деятельность с учетом новых вызовов в самых разных сферах человеческой деятельности, в том числе в области информационно-коммуникационных технологий.

Эксперты МВФ пришли к выводу, что мир переживает информационно-технологическую революцию, которая отличается от прошедшей технологической революции по масштабам распространения в странах и глубине воздействия на все сферы жизни, а не только на экономику. Правда, специалисты МВФ непосредственно к ИТР относят лишь компьютеры, их программное обеспечение и телекоммуникационное оборудование². По подсчетам авторов очередного обзора состояния и перспектив мировой экономики, фактически во всех обследованных странах, включая США, доля расходов в ВВП на ИТР с 1992 по 1999 г. существенно выросла и в среднем составляет от 3 до 5%. А некоторые страны фактически переориентировали свою экономику на производство компонентов ИТР. Так, в ВВП Сингапура их доля превысила 30%, Малайзии – чуть менее 30%, а в Ирландии, Республике Корея, Филиппинах, Тайване, Таиланде эта доля колеблется между 7 – 14%. Около 5% ВВП падает на производство информационно-технологических изделий в Финляндии и Швеции³. Конечно, по абсолютным показателям лидерство и в затратах на ИТР, и в производстве ее компонентов сохраняют США и Япония. Но главное, что в мировом сообществе наступление XXI в. совпало с преодолением той точки траектории цивилизационного процесса, когда уже без ИТР невозможно никакое движение вперед, невозможно решение проблем как отдельных стран, так и всего человечества.

Растущие обязанности государства
и демократические принципы

Отношения “новой экономики” накладывают свой отпечаток на все черты рыночной экономики. Как известно, один из существенных ее признаков – это конкурентный механизм. С первых дней возникновения американского государства федеральное правительство стремилось поддерживать и защищать конкуренцию, заботясь о равных конкурентных возможностях для бизнеса на всей территории страны. Превращение информационно-коммуникационных технологий в активную составляющую деловой и общественной жизни формирует новую среду для конкуренции вообще и в отраслях высоких технологий в частности. Распространение ИТР в США и в мировом хозяйстве создало уникальные условия, когда конкуренция внутри страны стала частью международной конкуренции и поэтому перед федеральным правительством возникла двуединая задача – для поддержки эффективного и справедливого уровня конкуренции среди отечественных фирм необходимо также добиваться открытости и свободы конкуренции в этой сфере вне США, на мировом рынке. Так, в рамках ВТО по инициативе США заключено соглашение о моратории на тарифы на товары, реализуемые через электронную торговлю.

В целом же администрация США исходит из того, что чем меньше ограничений будет для международной торговли, тем больше будет свободы конкуренции во всех сферах мировой экономики, включая и “новую экономику”. Экономический и информационно-технологический прогресс конца XX в. постоянно ставил новые проблемы перед государственными институтами по поддержанию свободы выбора и конкуренции как в традиционных, так и новых отраслях, которые нередко называют отраслями высоких технологий.

Тот факт, что в секторе информационных технологий американской экономики число компаний продолжает расти, можно рассматривать как одно из подтверждений здоровой конкурентной среды, снимающей заградительные барьеры на входе в перспективный бизнес. С 1990 по 1997 г. число компаний в этом секторе более чем удвоилось, превысив 150 тыс. И хотя 2000 г. ознаменовался началом спада и проявились первые признаки снижения деловой активности также и в отраслях информационных технологий, валовой доход компаний этого сектора превысил 814 млрд долл., что оказалось на 9,2% больше этого показателя в 1999 г. При этом доля дохода компаний данного сектора, приходящаяся на фирмы, производящие программное обеспечение, и фирмы, выпускающие оборудование, примерно одинаковая – 33%. И по общей величине наемного персонала две основные группы фирм сектора информационных технологий мало отличаются – в среднем на них занято по 1,65 млн человек⁴.

Сектор информационных технологий – самый молодой в американской экономике. Несмотря на то что для обеспечения полноты и точности статистического учета и наблюдения в США периодически производится адаптация статистического классификатора к существующим реалиям, даже последний из действующих стандартов отраслевой классификации (СОК), принятый в 1987 г., и постепенно внедряемая после подписания соглашения об образовании НАФТА Северо-Американская отраслевая классификационная система (САОКС) не смогли четко очертить границы отраслей сектора информационных технологий. В результате в этот сектор попали как компании, производящие оборудование и программное обеспечение, так и компании, обеспечивающие самые разнообразные услуги в информационно-коммуникационной сфере. Поэтому поиск адекватных статистических показателей и методов учета продолжается. В этом поиске выделяются два направления. Одно – как измерять “новую экономику”. Другое – как определять ее влияние и воздействие на социально-экономическое развитие страны. Неслучайно поэтому Бюро экономического анализа (БЭА) министерства торговли США уже не первый год исследует вопросы учета и динамики “новой экономики”.

Ключевой вопрос анализа этого феномена связан с раскрытием ценообразования в этой сфере, построением индексов цен для того, чтобы с их помощью можно было бы уловить все тонкости производства, тиражирования, распределения и потребления различных информационных продуктов, производства и быстрого обновления оборудования и программного обеспечения. Не вдаваясь в подробности проводимых исследований, которые требуют специального внимания, следует лишь отметить, что современные высокие технологии не вписываются в традиционную рыночную схему ценообразования и предполагают построение как новых индексов, так и сочетание новых и уже имеющихся индексов для выявления реальных изменений сути и динамики “новой экономики”⁵.

Ясная статистическая оценка “новой экономики” необходима не только для государства, но и для бизнеса, ибо без понимания перспектив экономического развития трудно ожидать рациональной государственной политики и стратегически выверенных шагов бизнеса. В статье «Измерение ”новой экономики"» председатель БЭА С.Лаидефельд и его коллега Б.Фраумени подчеркивают, что “новая экономика” – это не кратковременный феномен, а долговременный фактор национального и мирового развития, оценка которого оказывает существенное влияние на ключевые экономические индикаторы:

• прогнозы налогообложения и расходов;

• наполнение и распределение федеральных, штатных и местных программ;

• технологическая политика; регулирование, законодательство и налоговые правила, влияющие на сбережения; инвестиции в физический и человеческий капитал, НИОКР, финансовые рынки и Интернет;

• понимание долгосрочного роста и производительности.

Фактически, отмечают С.Лаидефельд и Б.Фраумени, в связи с “новой экономикой” существенно изменяются и структура ВВП, и все параметры социально-экономического развития, включая качество и длительность жизни. При этом авторы предлагают комплекс статистических мер для повышения качества мониторинга и учета в условиях растущего влияния информационно-коммуникационных технологий, развития электронного бизнеса и сопутствующих процессов⁶.

Реализация подобных мер даже в области статистики не может обойтись без соответствующей научной разработки, исходящей из общенационального и общемирового характера происходящих изменений из-за ИТР. Господствующая до сих пор неоклассическая парадигма построена на приоритетах “экономического человека”, его частных интересов и индивидуального выбора. Информационная волна перемещает приоритеты на уровень общества и объективно поднимает роль государства и его политики в обеспечении развития и “экономического человека”, и бизнеса, и национальной экономики в целом. Линейные зависимости и равновесные состояния, типичные для неоклассической экономической теории, не в состоянии отразить процессы в обществе и экономике, которые теперь уже не происходят столь прямолинейно, как это было до “новой экономики”. По образному выражению математика С.Улама, линейная зависимость и равновесные состояния – это “наука о слоновой жизни”⁷. Чтобы избежать “слоновой поступи” в теории, которая не выводит на практические рекомендации и которая не вскрывает взаимосвязи в экономике и ее динамику на базе ИТР ряд западных ученых призывают разрабатывать “политическую экономию информации”, которая поможет найти ответы на такие острые вопросы, как:

• насколько верно предположение, что мир нелинейным образом модифицирует природу создаваемых институтов?

• как виртуальность организаций воздействует на их управляемость?

• как воздействует переход от традиционных “энергетических активов” к “активам знаний” на учетную практику?

• какое образование способно подготовить специалистов для управления в условиях цикла жизни информационного продукта?

• какой должна быть политика найма и работы с персоналом, чтобы обеспечить рост производительности и уменьшить деструктивность?

• как государство поддержит необходимый контроль за деятельностью в “новой экономике”, не ущемляя прав индивида и бизнеса?⁸.

Иными словами, ИТР не отменяет свободу выбора “экономического человека” в условиях свободной конкуренции, а вынуждает координировать любой выбор с общенациональной ситуацией, с интересами выживания всего общества, от судьбы которого стала все больше зависеть и судьба каждого индивида. Поэтому несмотря на чиновничье-бюрократический окрас государственных институтов, граждане обращаются именно к государству за поддержкой и защитой своих интересов, не абсолютизируя свои права и свободы.

“Новая экономика” вынудила американское государство пересмотреть свою политику невмешательства в систему образования, особенно школьного. Нельзя не заметить, что в стране сложился консенсус по поводу необходимости существенного повышения качества школьного обучения. Государственная политика в отношении образования щедро финансируется и развивается одновременно по нескольким направлениям:

• повышение стандартов образования, их адаптация к требованиям ИТР и учет мирового уровня;

• обеспечение школ необходимым оборудованием, включая их подключение к Интернету, развитие современных методов преподавания;

• целевая поддержка школ в графствах, имеющих небольшие сборы местных налогов;

• подготовка учительского корпуса и его расширение;

• сокращение и оптимизация наполняемости классов учениками, особенно в младших классах;

• расширение возможностей для выпускников школ для продолжения обучения в штатных колледжах;

• расширение сети и повышение эффективности работы детских садов как важнейшего начального этапа образовательного процесса;

• поддержка использования школьных зданий в послеурочное время для дополнительных занятий и курсов, обогащающих знания и навыки учащихся.

Основную долю затрат на указанные цели берет на себя федеральное правительство. Для этого принято несколько специальных программ и законов, которые легализуют активную роль государства в образовательной сфере. Так, с 1998 г. начата реализация 7-летней программы по доведению наполняемости в 1-3 классах до 18 учеников. По подсчетам специалистов, ежегодно на эту программу требуется в среднем по 5 млрд долл. Почти завершен процесс подключения школ к Интернету. К началу 2000 г. 95% школ и 63% классных комнат уже имели свободный доступ ко всемирной паутине. Одновременно формируются внутри- и межшкольные компьютерные сети со специальным выделением библиотек. Стала широко внедряться практика льготного налогообложения расходов на образование для того, чтобы сделать высшее образование доступным для максимального числа граждан. Наряду с этим в правительственных инициативах уделено внимание также переподготовке рабочих в специальных учебных заведениях, где обучают профессиям, возникающим в ходе ИТР⁹.

Не снимая ответственности с семей и самих граждан за уровень образования и квалификации, американское государство определило свое место в системе координат “новой экономики” как своеобразного гаранта подготовки всего населения к новым вызовам XXI в. Инвестиции в людей, инвестиции в образование – это не просто поддержка государством общественных благ, которые по своей природе недоступны рынку, это стратегическое поведение общества, в конечном счете выгодное всем. И в бюджетном послании конгрессу 28 февраля 2001 г. президент Дж. Буш отметил в качестве первого приоритета бюджета 2002 г. поддержку школьного образования. Прирост средств по сравнению с предыдущим финансовым годом, выделенных министерству образования, оказался равным 11,5%. Это наибольший прирост среди всех министерств и ведомств федерального правительства. “Ни один ребенок не окажется забытым” – таков мотив образовательной бюджетной политики администрации Дж. Буша.

Разрушая монополизм любой информации, Интернет расширяет свободу выбора и принятия решений в обществе. Конечно, как большинство явлений в жизни, Интернет имеет по меньшей мере две стороны – позитивную и неоднозначную. Говоря о второй стороне, лондонский журнал “Экономист” отмечает, что у населения порой вызывают тревогу “пять пунктов”, связанных с Интернетом, – политизация, порнография, вторжение в частную жизнь, угрозы безопасности и собственности¹⁰. Чтобы нивелировать негативные последствия Интернета важно выяснить, являются ли они порождением сети или они и ранее были в обществе, но с помощью сети получили максимальное распространение.

¹Подсчитано по: Statistical Abstract of the United States, Washington, 2000, pp. 7, 535.
²IMF Survey, October 22, 2001, p. 336.
³World Economic Outlook. IMF, Washington, October 2001.
⁴Подсчитано по: Statistical Abstract of the United States, p. 565.
⁵Подробно об этом см.: “Survey of Current Business”, December 2000, pp. 17-22.
⁶Survey of Current Business, March 2001, pp. 23-40.
⁷Boison M. Knowledge Assets. Securing Advantage in the Information Economy N.Y. 2000, p. 269.
⁸Ibid., pp. 270 – 271.
⁹Economic Report of the President. Washington 2001, pp. 43 – 45, 209 – 222.
¹⁰The Economist, April 7, 2001, p. 105.