Управление инвестиционной и инновационной деятельностью

Управление инвестиционным процессом: ситуация в России и опыт развитых стран

ЛУИЗА НОЧЕВКИНА
доктор экономических наук,
ведущий научный сотрудник Института мировой экономики
и международных отношений Российской академии наук

• Выход из инвестиционного кризиса в России возможен лишь на рыночной, инновационной основе
• Государство должно обеспечить стабильность, упорядочить налоговую систему, оказать помощь в создании современных рыночных институтов, а главное - содействовать инновациям

В странах с рыночной экономикой инвестиционные кризисы обычно связаны с циклическим характером научно-технического прогресса. Обвальный инвестиционный спад в России в значительной мере является результатом многолетнего отсутствия этой связи. Успешный выход из него, на наш взгляд, возможен лишь на рыночной, инновационной основе.

Инвестиционный спад: ответственность
за технологическое обновление

Кризис в России наиболее болезненно затронул сферу капиталовложений. В любой стране специфика управленческих решений в этой сфере, особенно на стадии их разработки, состоит в следующем: с одной стороны, инвестиционная стратегия ориентируется на долгосрочные проекты, воплощающие НТП, и на усиление будущей конкурентоспособности, а с другой - менеджмент стремится максимизировать прибыль и дивидендские выплаты в более короткие сроки. Объективный конфликт между стратегическим инвестиционным управлением и оперативным руководством не должен быть чрезмерно длительным и глубоким.

Известно, что инвестиционный процесс никогда не отличается монотонностью, но в развитых странах наиболее значительные кризисы воспроизводства всегда связаны с изменениями магистральных направлений научно-технического развития, принципиальными структурными сдвигами. Так, затянувшаяся инвестиционная пауза в середине 70-х годов была сигналом к началу нового технологического уклада, переходу к новым экономическим структурам. На поверхности этот период выглядел кризисным, с вялыми инвестициями, даже с их падением.

Напомним, что в предшествовавшие кризису годы государство и корпорации общими усилиями форсировали инвестиции без оглядки на те реальные условия их освоения, которые к этому времени стали меняться: рост цен на сырье и топливо, сокращение возможностей экономии на заработной плате и др. Относительно крупные масштабы накопления с ограниченными возможностями притока прибылей привели к "перегреву" экономики.

Во всех развитых странах начиная с середины 60-х годов рост инвестиций опережал рост прибылей. Стремление компенсировать падение прибылей, не допустить заметного уменьшения дивидендских выплат, а также снизить риски инвестиционных решений привело в итоге к сокращению использования радикальных технических нововведений. Это проявилось в снижении эффективности традиционных технологий, замедлении роста технических параметров и продолжалось до тех пор, пока не сработали ценовые рыночные механизмы и не разразился самый глубокий за послевоенный период экономический кризис середины 70-х годов. Корпорации были вынуждены искать принципиально новые решения, которые были бы способны дать мощный импульс для подъема в инвестиционной сфере.

Начало выхода из инвестиционного застоя существенно запаздывало по сравнению со сроками выхода из общеэкономического кризиса. В США, например, промышленные капиталовложения превзошли докризисный (1973 г.) уровень лишь в 1978 г. Важнейшей чертой этого периода была модернизационная направленность инвестиций на новой технической базе. Радикальная технологическая реконструкция заняла в США не менее 7-8 лет, в Западной Европе этот этап растянулся до середины 80-х годов, в Японии он был несколько короче.

Вообще спад и выход из него - крайне ответственная фаза экономического цикла в любой рыночной экономике. Именно во время спада происходит "сброс" неэффективных, устаревших производств, санация предприятий. На этой стадии разрабатывается будущая рыночная стратегия, идет интенсивная инновационная деятельность, предваряющая инвестиции. Это - болезненная стадия, так как производитель адаптируется к новым условиям.

В течение кризиса 70-х годов основные усилия по преодолению инвестиционного застоя предпринимались исследовательскими подразделениями самих корпораций. Именно они осуществляли поиск базисных нововведений в перспективных направлениях, связанных с автоматизацией, электроникой, лазерной техникой и т.д. Как показали последующие годы, эти поиски были успешными, поскольку в 80-е годы наступила стадия технологического обновления.

В этот период роль государства состояла не в том, чтобы вытаскивать нерентабельные производства (как это делается в России), а в том, чтобы оздоровить финансовую ситуацию, помочь оживить инновационную деятельность еще до финансирования крупных инвестиционных проектов. Государство как бы кредитует нововведения под будущие эффективные структурные сдвиги.

В мировой практике использовались также более сильные и прямые меры со стороны государства по стимулированию инвестиций. Так, в первые послевоенные годы в Западной Германии был успешно задействован Закон об инвестиционной помощи, в соответствии с которым из отраслей легкой промышленности, вставших на ноги благодаря быстрой окупаемости средств в условиях отложенного потребительского спроса, в принудительном порядке производились отчисления в пользу отраслей тяжелой промышленности именно на инвестиционные цели.

В целом же арсенал рыночных механизмов и государственной поддержки в кризисных ситуациях хорошо известен: приостановка инфляции, удешевление кредита, изменения в системе налогообложения. Неизменно важным фактором является также достаточный уровень сбережений у населения при развитом финансовом рынке в условиях политической и социальной стабильности.

Примечательно, что преодоление самого масштабного инвестиционного кризиса 70-х годов завершилось серией глубоких налоговых реформ. Для того чтобы налоговая политика стала элементом стимулирования инвестиционной активности с нацеленностью на НТП, понадобилось почти десятилетие.

В США, например, налоговые реформы проводились в течение 80-х годов в два приема. Налоговая реформа 1981 г. снизила налоги на прибыль для стимулирования инвестиций (к началу 80-х годов недостатки американской налоговой системы напоминали нынешние российские - сложность, запутанность, большое количество скидок и льгот, удобных для махинаций и уклонения от налогов и т.п.). Второй раунд реформ упростил всю налоговую систему, снизил максимальные ставки на прибыль с 46 до 34%. Уменьшилось вмешательство государства в процесс принятия хозяйственных решений корпорациями. В целом от этих изменений выиграли наукоемкие отрасли за счет традиционных. Аналогичные реформы проходили и в странах Западной Европы.

На протяжении всех послевоенных лет в развитых странах изменения в технологиях и институциональных структурах сделали периоды спадов менее продолжительными и разрушительными. Это можно объяснить тем, что повысилась маневренность финансового обеспечения инвестиционных процессов как результат развитой кредитно-денежной системы, возросла устойчивость хозяйственных структур вследствие новых информационных технологий, обеспечивающих переход к более гибким производственным связям, т.е. иными словами, благодаря более высокому уровню зрелости рыночных отношений.

Таким образом, в развитых странах инвестиционный кризис возникает как естественная рыночная реакция на принципиальные изменения условий хозяйствования.

Инвестиционный кризис в России имеет другие корни. Многие годы инвестиционный процесс носил характер монотонного наращивания крупномасштабных капиталовложений фактически без воплощенного в них НТП. Это не позволяло осуществить необходимую структурную перестройку в соответствии с мировыми тенденциями технологических и экономических изменений.

В результате в недрах экономики накопился разрушительный потенциал, а разразившийся кризис принял обвальный характер и охватил не только инвестиционную сферу, но и систему в целом. Инвестиционный комплекс, будучи наиболее уязвимым и инерционным сектором, несет на себе особенно глубокие последствия этих разрушений. На их преодоление потребуется еще немало времени и после наступления общеэкономического оживления.

Поэтому представляется неубедительной точка зрения, что инвестиционный кризис является следствием начатых реформ. На наш взгляд, кризис усугубился в результате того, что ход реформ в 1993 г. был прерван и время для создания рынка оказалось упущенным.

От инвестора - государства
к инвестору - предприятию

Преодоление инфляции было одним из первых шагов к оздоровлению хозяйственных процессов, однако этого оказалось недостаточно для формирования в России рынка инвестиций.

Как свидетельствует опыт других стран, даже на фоне замедления роста цен и снижения процентных ставок за кредит спрос на капиталовложения, как правило, продолжает падать (это наблюдалось, например, в Польше и Литве, где даже тогда, когда уменьшилась инфляция и была достигнута положительная процентная ставка, инвестиции по-прежнему сокращались).

В России вплоть до начала 1995 г. ставка процента вообще была отрицательной. Когда же она стала положительной, то оставалась намного выше, чем норма прибыли в сфере материального производства. Вкладывать средства в финансовые активы было намного выгоднее. Фактору снижения инфляции, в целом благоприятному для инвестирования, противостояли более мощные силы: появление и стремительный рост прежде почти неразвитых секторов услуг, отвлекавших ресурсы из материального производства (за исключением теневой экономики и некоторых экспортно-ориентированных отраслей). Таким образом, в условиях открытости и либерализации цен шел бурный процесс "заполнения пустот" в сфере обращения и услуг.

Все это можно расценивать как явление антисоциальное, но таков закон рынка. На мой взгляд, это более реальное отражение экономического состояния производственной, в том числе инвестиционной сферы, чем прежние умозрительные нормативные расчеты эффективности капиталовложений. Без реального представления об истинной доходности вкладываемых средств невозможно судить о движении платежеспособного инвестиционного спроса, а тем более воздействовать на него.

Таким образом, рынок, хотя еще далекий от зрелого и даже цивилизованного, быстрее формировался в сфере обращения и финансов, чем в материальном производстве, а тем более в его инвестиционном сегменте.

К настоящему времени сверхвысокие темпы роста прибыльности посреднических, торговых и всякого рода спекулятивных операций начинают затухать, стихает и ажиотажный спрос на "короткие" деньги. Однако до сих пор основная часть материального производства не достигла уровня прибыльности, достаточного для конкуренции с другими сферами приложения капитала. Высокая ликвидность ценных бумаг ряда отраслей и государственные ценные бумаги "перетягивают" реальные инвестиции с их рисками и длительными сроками окупаемости.

В странах с нормальной рыночной экономикой вся сфера обращения (и финансовый сектор в особенности) обслуживает процесс инвестирования, а не является конкурентом материальному производству в борьбе за ресурсы. Сейчас в России деструктивные для капиталовложений рыночные силы проявляют признаки торможения, но воздействие государства противоречиво: с одной стороны, одоление инфляции, меры по удешевлению кредита и снижению доходности государственных ценных бумаг как конкурентов инвестиционно направленных сбережений, с другой - продолжающаяся политическая нестабильность и агрессивная налоговая политика, лишающая предприятия финансовой базы для инвестирования.

Нет необходимости доказывать всю сложность формирования рынка инвестиционных товаров по сравнению, например, с потребительским рынком. В развитых странах рыночная и государственная системы настроены на координацию и защиту интересов всех участников инвестиционного процесса. Решения о сроках, объемах, очередности капиталовложений, страховании от рисков и потерь принимаются в рамках договорной координации между всеми участниками инвестирования. Это регламентируется хозяйственным кодексом. В странах с большой ролью банковских источников финансирования (например, в Японии) именно банки осуществляют жесткий кредитный контроль над инвестиционной политикой корпораций, часто являясь партнерами этих фирм. Таким образом, речь идет о развитой сети правовых институтов, регулирующих сложный комплекс взаимоотношений между участниками и посредниками инвестиционного процесса.

В России пока нет института, который выступал бы посредником между заказчиком и подрядчиком и обеспечивал контроль за ценой, качеством и сроками реализации инвестиционного проекта, защищал бы интересы инвестора - предприятия, как это делал Стройбанк, защищавший интересы инвестора - государства. Для формирования адекватных институциональных структур потребуются годы, и именно здесь нужна помощь государства.

В этих условиях, когда нет еще ни благоприятного для инвестирования макроэкономического климата, ни необходимых правовых и финансовых институтов, ожидать, что стереотипы хозяйственного поведения на уровне предприятия могут быстро измениться, вряд ли разумно.

Произошел слишком резкий переход от ситуации "ненасыщаемого инвестиционного голода", когда, по выражению Я.Корнаи, "не было ни одного предприятия или общественного учреждения, которое не хотело бы осуществлять капиталовложения, когда спрос на капитальные вложения не лимитировался боязнью убытков или краха"¹, к современному состоянию полной ответственности за принятие решений и нахождение источников финансирования.

В хозяйственном поведении российских экономических субъектов по инерции преобладает стремление переложить риск и ответственность на все общество, т.е. на государство, а экономический интерес гасится тем же государством с его агрессивной налоговой политикой. При этом риск за результаты инвестиционных решений государство "спустило" на предприятия, для которых формирование стратегии капиталовложений - дело непривычное. Это наиболее сложная сфера деятельности и в развитых странах. В итоге (как в любой нестабильной стране) в первую очередь решаются краткосрочные задачи.

Остался спрос на кредит и государственную помощь, однако инвестирование сдерживается не боязнью финансового краха или невозврата кредитов, а недостатком реальных финансовых ресурсов. Одно из последствий этого - огромная кредиторская задолженность, значительно превышающая дебиторскую.

По-прежнему питаются надежды на кредиты без жестких обязательств возврата. Более того, имеющиеся средства (включая, например, амортизационные фонды) используются, как правило, не на инвестиции, а на текущие нужды. Таким образом, имеет место операционное, а не стратегическое управление. Поэтому проблематично ожидать "кейнсианскую" рыночную реакцию на увеличение государственных инвестиций, особенно в отраслях-монополистах, в том числе производящих производственное оборудование. В этих условиях финансирование капиталовложений инфляционно опасно.

Уместно напомнить также, что кейнсианские рецепты были обращены на активного хозяйствующего субъекта - предпринимателя и речь шла о поддержке не государственных, а частных предприятий. Это большая разница. Столь же негативное воздействие на инвестиции оказывает стремление руководителей предприятий вкладывать полученные средства в социальные объекты в ущерб производственным ради сохранения рабочих мест, а не увеличения прибыли.

В развитых странах механизм принятия и реализации инвестиционных решений связан с финансовой ответственностью самих фирм. Это превращает инвестиционную деятельность в инструмент реализации нововведений, с которых и начинается разработка проектов. Нужны годы, чтобы вырастить кадры с принципиально иным хозяйственным поведением.

Тем не менее, на наш взгляд, постепенно накапливаются предпосылки для выхода из инвестиционного кризиса. Быстрого подъема в этой сфере ожидать не приходится. По-видимому, он начнется только после общеэкономического оживления с накоплением собственных финансовых ресурсов, как это было в других странах.

Из всех составляющих инвестиционного комплекса более готовым в этом плане представляется строительство, о чем свидетельствует отсутствие дефицита конструкционных материалов, развитый рынок стройматериалов, наличие кадров строительных рабочих, а главное - конкурентная среда в данной сфере. Особого внимания заслуживает жилищное строительство, испытывающее давление многолетнего отложенного спроса на жилье. Намеченные в этом направлении изменения внушают некоторый оптимизм.

Отметим, что в западных странах одной из наиболее стабильных потребностей является необходимость поддерживать относительно высокий уровень жилищного строительства, которое всегда было выгодной сферой деловой активности. Даже в самые тяжелые кризисные годы удельный вес вложений в жилье не падал ниже 18-20% общего объема инвестиций. В кризисные 90-е годы эта доля составляла 25-30% капиталовложений.

Признаки начала общеэкономического оживления в России пока нельзя назвать статистически значимыми на макроуровне. Они заметны скорее на локальном уровне, о чем свидетельствуют, например, результаты опросов. Так, по данным опроса машиностроительных предприятий о мерах по улучшению сбыта инвестиционных товаров, проведенного Институтом стратегического анализа и развития предпринимательства, из общего числа респондентов только 4% не предпринимали в этом плане ничего, считая это бесполезным, 7% пытались получить госзаказ, 56% сдерживали цену на продукцию (что можно оценить как зачатки ценовой конкуренции), 49% изменили ассортимент, 38% работали с посредниками².

В целом, однако, при объективной потребности в капиталовложениях платежеспособный инвестиционный спрос практически отсутствует.

Первые сигналы рынка
в инновационной сфере

Два противостоящих разнонаправленных фактора - риск (в качестве сдерживающего) и экономический интерес (в качестве стимулирующего) - главные составляющие хозяйственной среды для инновационной деятельности.

Освобождение от устаревших фондов, санация производства для инновационного наполнения новых инвестиций являются обязательным условием этапа депрессии в нормальном рыночном хозяйстве. В принципе рыночно ориентированная российская экономика открывает возможности для новых комбинаций факторов производства и обращения (по Й.Шумпетеру), и вряд ли было бы справедливо не замечать массового появления новых организационных структур и видов услуг в отраслях непроизводственной сферы. Именно она, как и вся сфера личного потребления, быстрее всего откликнулась на нововведения, предъявляя пока более устойчивый спрос на инновации, чем производство, где формирование цивилизованного рынка представляет достаточно сложный и многолетний процесс.

И все же инновационная деятельность проявляет признаки оживления и в материальном производстве. Тенденция к ее активизации в промышленности наметилась в 1995 г. и сохранялась в течение 1996 г.

По данным Центра экономической конъюнктуры при Правительстве РФ, во втором полугодии 1996 г. 66% обследованных предприятий (в 1995 г. - 47%) осуществляли различные виды инновационной деятельности. В отраслях ТЭК, цветной и черной металлургии, химии, нефтехимии этот показатель составил 80-88%. Симптоматично, что 25% респондентов (в 1995 г. - 9%) заявили о повышении конкурентоспособности (рыночной мотив) в результате внедрения инноваций.

Впервые доля положительных оценок влияния инноваций на рост продаж на внутреннем рынке (в сопоставимых ценах) превысила долю отрицательных оценок (28% против 24%). Примечательно, что поиски и результаты нововведений ощутимы там, где есть продвижение к модели маркетинга: фирма-производитель, сбывающая свою продукцию конкретному потребителю.

Это подтверждает стремление руководителей промышленных предприятий к обновлению продукции и технологий. Правда, доля нововведений, затрагивающих технологические процессы (21% в 1996 г.), еще невелика по сравнению с продуктовыми инновациями (41%).

Что касается макроуровня, то технический прогресс заметен пока в таких отраслях, как черная металлургия и химия. По данным Госкомстата РФ, в 1990-1995 гг. здесь существенно повысился удельный вес прогрессивных технологий в общем объеме производства (электростали и кислородно-конвертерной стали - с 47 до 58%, холоднокатаного листа в листопрокате - с 26 до 31, стали с машин непрерывного литья - с 23 до 37, радиальных автомобильных шин - с 27 до 52%).

Приведенные данные свидетельствуют не только о прогрессивных сдвигах в структуре производства, но и о традиционной для России первоочередности оживления в отраслях тяжелой промышленности с ее длительными сроками окупаемости. Это еще более затянет процесс накопления средств для использования их в других отраслях, работающих на личное потребление, но вместе с тем сигнализирует о попытках работать на формирующийся рынок, в том числе инвестиционный.

***

Подводя итог, следует подчеркнуть, что если в кризисную полосу Россия вступила не по рыночным правилам, с грузом избыточных инвестиций без воплощенного в них научно-технического прогресса, то выход из затянувшегося спада возможен уже только на рыночной, инновационной основе.

При этом предприятия должны обеспечить разработку инноваций как преддверия будущих инвестиций, выработку и принятие инвестиционной стратегии. Со стороны государства требуется создание условий для стабильности, упорядочение налоговой системы, содействие в формировании современных рыночных институтов и главное - помощь инновационным научным разработкам. Именно эти затраты оправдаются сторицей. Курс же на оживление инвестиционной деятельности любой ценой чреват инфляцией и тиражированием устаревших технологий.

¹Корнаи Я. Дефицит. - М.: Наука, 1990. - С.210.
²Экономист. - 1996. - № 5.