ИЗ ИСТОРИИ НИЖЕГОРОДСКОГО КРАЯ

 

ГУБЕРНАТОРЫ

 

Петровская эпоха. 1714 год. Блистательная победа русского флота над шведским у Гангута. На берегах Оки и Волги под Нижним Новгородом бойко стучат плотницкие топоры - спешно строятся новые суда, беспрерывно работают нижегородские канатно-прядильные заводы, поставляющие снасти победоносному отечественному флоту.

Такими событиями был примечателен год, когда образовалась Нижегородская губерния, а Нижний Новгород стал губернским центром. Реформа произошла зимой, 26 января появился изданный Сенатом следующий указ:

«1714 года, генваря в 26 день. Великий Государь Царь и великий князь Петр Алексеевич всея великия и малыя и белыя России самодержец указал: Нижегороцкой губернии быть особо. В ней городы: Нижней, Алатырь, Балахна, Муром, Арзамас, Гороховец, Юрьев Поволской, Курмыш, Василь, Ядрин. Губернатору быть Андрею Петрову сыну Измайлову, и о том к нему Андрею, а для ведома Казанскому губернатору, послать Великого Государя указы. А что в той Нижегороцкой губернии порознь по городом дворового числа, и окладных, и неокладных, табельных и сверх табеля других прибылых доходов, о том в канцелярию Сената прислать известие.

Князь Яков Долгорукой, граф Иван Мусин-Пушкин, Тихон Стрешнев, Михаила Самарин».

Первым нижегородским губернатором краеведы обычно позывают Юрия Алексеевича Ржевского, хотя фактически он был третьим. Но названный в сенатском указе Андрей Петрович Измайлов, видимо, ничем себя проявить не успел, кроме невразумительного распоряжения сжечь наплавной мост через Оку, ибо умер в мае 1714 года, а сменивший его Степан Иванович Путятин (1714-1717) преуспел лишь в ликвидации последствий большого пожара, случившегося в Нижнем в 1715 году, да наборе людей на строительство новой северной столицы России на Неве.

Как после долгой тяжелой спячки, по-медвежьи неспешно просыпалась российская глухомань. В Нижнем, как и во всяком глубинном городе, не торопились с нововведениями. Петр посылал в глушь самых ретивых своих помощников. Таким был и лихой капитан Преображенского полка Юрий Ржевский.

Подобно царю, крут на расправу оказался новый губернатор. Действуя заодно с епископом Питиримом, он быстро смирил сопротивлявшихся новшествам старообрядцев. Драл он с них нещадно и кабальную пошлину за ношение бороды. Исправно выполняя царскую волю, не мог, однако, Ржевский избежать распространенного в те времена искушения - мздоимства, за что был наказан конфискацией имущества. Но Петр оставил его на службе. Не так уж много у него было преданных расторопных людей, да и замыслил царь наладить в Нижнем корабельное строительство, а губернатор знал в этом толк, ибо в молодости обучался морскому делу в Венеции. Перед Персидским походом в Нижнем была заложена верфь.

26 мая 1722 года прибывшего из Москвы по Оке Петра с царицей Екатериной, которых на специально приспособленных судах сопровождала большая свита, торжественно принимали Юрий Ржевский, митрополит Питирим и бургомистр Яков Пушников. Это было второе посещение Петром Нижнего - первый раз он побывал тут летом 1695 года, во время похода на Азов. И тогда, и спустя много лет царь был настроен по-деловому. Даже в день своего рождения, 30 мая, когда ему исполнилось пятьдесят, Петр не забывал о работе, о чем свидетельствуют датированные этим числом важные указы, в частности, указ о строении водоходных судов: «...чтоб всякого чина людям делать новоманерные суда не только волею, но и неволею, а староманерных судов никаких не делать, и за оное ослушание ослушников штрафовать сперва деньгами, а другой раз и наказанием». Естественно, главным ответчиком за исполнение обнародованных указов в Нижнем был губернатор Ржевский.

Из уст царя слышал Ржевский знаменитые слова, произнесенные после литургии в Спасо-Преображенском соборе над гробницей Минина: «На сем месте погребен освободитель и избавитель России. Что можно больше сего придать к славе его?»

Вслед за Ржевским губернаторское место в Нижнем Новгороде занял граф Петр Михайлович Бестужев-Рюмин. Он был выдающейся личностью петровской поры, искусным дипломатом, горячим патриотом России. Его высоко ценили Екатерина I и герцогиня Курляндская Анна Иоанновна. Вступив на престол, Екатерина пожаловала Бестужева-Рюмина чином тайного советника.

Нижегородскими губернаторами в последующие годы были Иван Михайлович Волынский (1731-1740), князь Семен Гагарин (1740-1742), князь Дмитрий Андреевич Друцкой (1742-1752), Александр Иванович Панин (1753-1756), Максим Иванович Бакшеев, Сергей Иванович Измайлов (1762-1764).

При Якове Степановиче Аршеневском, который состоял в губернаторах с 1764 года, Нижний Новгород посетила Екатерина II, совершая путешествие по Волге. Торжественно встречали ее нижегородцы 20 мая 1767 года. Она пробыла в нашем городе трое суток. Именно тогда, стараясь показать, как он заботится о народных талантах, Аршеневский представил императрице посадского мещанина Ивана Петровича Кулибина с его уникальными самоделками и сочиненной в честь высочайшей гостьи одой. Кажется, только это по-настоящему порадовало Екатерину в Нижнем. Покинув город, она с досадою писала графу Панину: «Сей город ситуациею прекрасен, но строением мерзок, все либо на боку лежит, либо близко того».

После Андрея Никитича Квашнина-Самарина (1771-1773) нижегородским губернатором стал генерал-поручик Алексей Алексеевич Ступишин. Ему выпала нелегкая доля.

Знойным июльским полднем 1774 года вместе с офицерами гарнизона он совершал обход нижегородского кремля. Всего лишь год назад Ступишин командовал главными силами в армии прославленного генерал-фельдмаршала Петра Александровича Румянцева-Задунайского, что до сей поры воевала с турками. А теперь он готовился воевать здесь, в глубине России, с мятежной чернью. Прискакавший минувшей ночью курьер доставил весть о движении бунтовщика Пугачева от Казани к Нижнему.

В нижегородском гарнизоне было всего-навсего четыре сотни солдат - батальон и штатная рота. С такими силами губернию не оборонить. Да и ненадежен был гарнизон: солдаты не нюхали пороху, никудышно знали артикул, худо владели оружием, которого, впрочем, недоставало. Имевший у Румянцева под своим началом целый корпус отменных воинов, Ступишин теперь не мог ума приложить, как в случае крайней опасности обойтись без надежной поддержки. Разослав депеши в Петербург и Москву с описанием своего бедственного положения и просьбой о помощи, осмотрительный губернатор не замедлил предпринять срочные меры по защите Нижнего.

Сумев за короткий срок сделать все возможное для укрепления города, Ступишин не дал осуществиться стратегическим планам Пугачева, до которого дошли сведения о намерении нижегородского губернатора поставить крепкий заслон на пути мятежников к Москве. Не искушая судьбу, Пугачев свернул от Волги к югу, пройдя только краем Нижегородской губернии.

Сменивший на посту наместника престарелого Ступишина Иван Савинович Белавин, к сожалению, не обладал административными способностями. Он, как и предшественник, тоже участвовал в русско-турецкой войне, за беспримерную храбрость был награжден орденом св.Георгия, дослужился до чина генерал-майора, однако тяжелое ранение вынудило его расстаться с мыслью о дальнейшей военной карьере. Ценя доблесть славного воина, Екатерина нашла ему соответствующую заслугам должность.

После недолгого губернаторства Андрея Лаврентьевича Львова в Нижний прибыл, переведенный из Тамбова, Егор Федорович Кудрявцев. В отличие от Белавина, он полностью посвящал себя службе, разъезжая по губернии, хлопоча о строительстве присутственных мест в уездных городах, реорганизуя губернскую полицию, наводя порядок в казенной палате. Это был неутомимый, прилежный труженик, который, как он сам писал в одной из бумаг, «только честью и чистой совестью руководствовался». Поэтому и не мог он нажить богатых хором. Прослужив на губернаторском месте достаточный срок (1798-1802), тайный советник Кудрявцев вынужден был хлопотать о пенсионе. Никаких других средств у него не оказалось.

Вскоре после прибытия в Нижний Новгород нового губернатора Андрея Максимовича Руновского его коляску остановили на улице двое крестьян из Арзамасского уезда.

- Батюшка! - поклонившись, обратились они к нему.- Рассуди по правде. У нас помещик, отставной поручик Авдеев до смерти замучил дворовую девку. Да, видишь ли, уездный пристав взял под защиту душегуба, говоря всюду, что девка умерла своей смертью от болезни. Не дай, батюшка, учиниться новому злу...

Руновский сразу же отправил в уезд чиновника особых поручений, чтобы тот досконально разобрался в деле. После расследования Авдеев был признан виновным в умышленном убийстве. Двадцать арзамасских дворян подписали письмо, в котором уговаривали губернатора отступиться от Авдеева. Но Руновский остался непоколебим. Помещика-садиста лишили дворянства, чинов и отправили на каторжные работы. Новый губернатор сразу показал всем, что у него твердая рука и решительные намерения.

Много нелегких дел выпало на долю Руновского: строительство новой больницы и богадельни, формирование земского войска осенью 1806 года, устройство карантинов на Макарьевской ярмарке во время эпидемии чумы, меры против поджогов. Но главным его делом стала организация нижегородского ополчения в приснопамятном 1812 году.

В декабре нижегородское ополчение выступило из города в поход. Проводив боевые дружины, Руновский почувствовал полный упадок сил. Через несколько месяцев он скончался, оставаясь на службе до своего смертного часа.

И хотя после него губернатором был назначен Степан Антонович Быховец (1813-1819), подлинным преемником, конечно, являлся вице-губернатор Александр Семенович Крюков. В молодости ему довелось служить в конной гвардии, затем он более десятилетия был директором государственного заемного банка. Все это пригодилось ему на новом месте, где решительность должна была сочетаться с расчетливостью, а настойчивость с осмотрительностью. Когда ночью 15 августа 1816 года сгорела ярмарка в старом Макарьеве, Крюков стал одним из тех, кто обеспечивал строительство новых торговых рядов уже в Нижнем Новгороде. Без его усердия, несомненно, дела шли бы намного медленнее. Став, наконец-то, первым лицом в губернии (1819-1827), Александр Семенович продолжал творить добрые дела.

Но тучи уже собирались над его головой. 1825 год, декабрь. На всю Россию раскатилось эхо от грома выстрелов на Сенатской площади в Петербурге. Двое сыновей Крюкова, Александр и Николай, члены «Союза благоденствия» и Южного общества, оказались замешанными в мятеже. Без лишнего шума Николай 1 перевел Александра Семеновича из губернаторов на неприметную должность.

С 1827 по 1831 год на посту губернатора сменялись один за другим Николай Иванович Кривцов, Иван Семенович Храповицкий, Илларион Михайлович Бибиков. Дошел черед и до Михаила Петровича Бутурлина.

Именно такой чинуша-губернатор, как Бутурлин, и мог принять остановившегося ненадолго в Нижнем проездом из Петербурга в Оренбургские степи поэта Пушкина за тайного ревизора. Вероятно, так р-одился замечательный анекдот, и Пушкин впоследствии поделился им с Гоголем, которому мы обязаны бессмертным шедевром русской литературы - пьесой «Ревизор».

Да, к сожалению, не блистал умом Бутурлин, но, тем не менее, порядок в годы его губернаторства (1831-1843) был отменный. Осенью 1834 года в Нижний прибыл Николай I. Бутурлин удостоился высочайшего благоволения «за отличный во всех частях порядок и устройство». В Нижнем с усердием мостили улицы, возводили новые строения на ярмарке. Но эти обычные дела не прибавляли Бутурлину приязни нижегородцев. Современник вспоминал, что, когда надоевший всем своими докучливыми тривиальными суждениями и поступками губернатор ушел в отставку, в городе по этому случаю чуть ли не устроили иллюминацию.

Со временем губернаторства генерал-лейтенанта князя Михаила Александровича Урусова (1843-1855) связано создание в Нижнем Новгороде первой водопроводной сети. Вел работы талантливый инженер-гидротехник Андрей Иванович Дельвиг.

Недолго пробыл на губернаторском посту Федор Васильевич Анненков (1855-1856), которого сменил Александр Николаевич Муравьев. Это была приметная личность. В молодости Муравьев со своим младшим братом Михаилом, названным впоследствии «вешателем» за расправу с польскими повстанцами, примыкал к декабристам, был осужден на шесть лет каторги, замененной за «чистосердечное раскаяние» ссылкой в Сибирь. В должность нижегородского генерал-губернатора Александр Николаевич вступил уже седовласым стариком. Но преклонный возраст не помешал ему действовать энергично и напористо, когда он проводил чистку местной полиции и призывал к порядку привыкших к взяткам чиновников. Всей своей деятельностью Муравьев старался приблизить крестьянскую реформу.

После Муравьева долгие годы оставалась напоминанием о нем построенная на высоком берегу Оки против ярмарки готическая башня с часами, которую нижегородцы называли «Муравьевской дылдой».

Можно назвать вполне благоприятным время губернаторства генерал-лейтенанта Алексея Алексеевича Одинцова (1861-1873), у которого было в характере замечательное качество - терпимость. Покидая губернию, в речи на прощальном обеде он в шутку так отозвался о собственной деятельности: «Своим десятилетним управлением я доказал ясно (и это моя главная заслуга), что губерния могла десять лет отлично обходиться без губернатора». Благодаря Одинцову набирала силы местная пресса, поощрялись культурные инициативы.

Следующим губернатором был граф Свиты Его Величества генерал-майор Павел Ипполитович Кутайсов, который отличался, по свидетельству современников, широкой увлекающейся натурой (1873-1880). Однажды он засиделся с гостями в ресторане до такой поздней поры, что ярмарочный генерал-губернатор Николай Павлович Игнатьев вынужден был послать к нему полицмейстера, чтобы урезонить нарушителя порядка. С легкой руки жены Кутайсова Ольги Васильевны стала всячески поощряться в Нижнем благотворительность. Сама графиня основала в 1875 году на Новобазарной площади детский приют, носивший ее имя. Это заведение считалось одним из лучших среди ему подобных.

Короткое время занимал губернаторский пост в Нижнем Новгороде Николай Александрович Безак (1880-1882).

Весьма колоритной личностью, с яркой биографией, которая могла бы послужить материалом для увлекательного остросюжетного романа, был один из самых популярных нижегородских губернаторов Николай Михайлович Баранов (1882-1897). Он получил образование в морском кадетском корпусе, служил на флоте. В России стал известен во время русско-турецкой войны 1877-1878 гг. Командуя небольшим торговым пароходом «Веста», он сумел одержать победу над грозным противником. По Парижскому договору, Россия тогда не могла держать военные корабли на Черном морс, а воевать заставляла необходимость. Мирная «Веста»» была переоборудована под боевое судно, на ней установили мортиры. Встретившись в море, неподалеку от Кюстенджи (Констанцы), с турецким броненосцем «Фехти-Буленд», пароход принял с ним бой. Держа дистанцию, «Веста» беспрерывно обстреливала броненосец. А тот никак не мог совладать с ускользавшим на крутой волне суденышком: слишком неповоротлива оказалась "кошка" и весьма ловка - "мышка". Бой продолжался пять часов. В конце концов «Веста» смогла вывести из строя броненосец, который прекратил преследование и сам пустился наутек. Изрешеченная, покалеченная «Веста» с победой вернулась к родным берегам. Весть об удивительном сражении и мужестве русских моряков облетела весь мир. Подвиг «Весты» был приравнен к широко известному подвигу брига «Меркурий», на героизм которого с начала XIX века равнялся российский флот. Баранов был произведен в капитаны 2-го ранга и награжден орденом св. Георгия.

В 1881 году его назначают исполняющим должность ковенского губернатора, затем он петербургский градоначальник, архангельский губернатор и, наконец, губернатор в Нижнем Новгороде.

Это был, безусловно, одаренный от природы, деятельный и решительный человек, но излишне горячий, торопливый, запальчивый, подверженный неожиданной смене настроения и нечуждый саморекламы. Действовал он без правил, нестандартно, но не боялся брать на себя ответственность и вступаться за подчиненных.

Преемником Баранова стал приехавший в Нижний Новгород с Дальнего Востока генерал-лейтенант Павел Федорович (Павел-Симон Фридрихович) Унтербергер. Во всем следуя высоким нравственным принципам, он, обрусевший немец, пользовался всеобщим доверием в Приморье, где был не только губернатором, но и наказным атаманом Уссурийского казачьего войска, почетным гражданином Владивостока и Хабаровска. Мягкосердечие влекло его к благотворительной деятельности, он состоял в обществах «Красного Креста», охранения народного здравия, помощи нуждающимся женщинам и еще в более чем двадцати подобных обществах. Полученные премиальные - почти три тысячи рублей - он пожертвовал в фонд увечных солдат. И это было его естественным жестом. Он всегда спешил на выручку тем, кому приходилось трудно, кто терпел нужду. Из-за сильной засухи жителям Семеновского и Сергачского уездов грозил голод. Ознакомившись с положением на местах, Унтербергер немедленно обратился к правительству за продовольственной помощью.

И при этом едва ли противоречила его поступкам характеристика, данная генерал-лейтенанту А.Мельниковым: «Строгий, даже до педантизма, законник и в высшей степени, даже до мелочности, осторожный человек».

Исключительно оригинальной личностью на посту нижегородского губернатора был Алексей Николаевич Хвостов. Он сменил «опьяневшего от власти, взбалмошного» ( А. Мельников) Михаила Николаевича Шрамченко, что изо всех сил старался управлять губернией с необходимой после кровавых революционных событий 1905 года твердостью (1906-1910). У Хвостова же была постоянная тщеславная потребность выделиться. Губернатор любил покрасоваться на людях, выступить с патетической речью. А заверял он слушателей в нерушимой верности монархии, любви к русскому народу, в стремлении принести пользу отечеству на поприще очищения оного от всех пагубных влияний. Громкие заявления губернатора пользовались большим успехом у темпераментных ура-патриотов. Хвостов был принят в почетные члены «Союза русского народа» и знак его вызывающе носил на мундире.

Крайние взгляды он старался подтвердить соответствующими поступками. Так, публично заявив о своей неприязни к немцам, он добился у царя разрешения, чтобы его дочь-гимназистка была освобождена от занятий немецким языком. И не состояние дел в губернии больше всего интересовало его, а поиски способов удовлетворить свои амбиции.

Довольно долгий срок губернаторское место оставалось вакантным, словно никто не соглашался его занимать. Затем на нем появился Виктор Михайлович Борзенко (1914-1915). Известно о его попытках решительно покончить с пьянством, опираясь на запрет торговли вином в ресторанах. Вместе с полицмейстером Фримерманом он додумался до того, чтобы в каждый особенно посещаемый трактир посадить по околоточному, вменив ему в обязанность не допускать тайных возлияний. Такая мера принесла обратный эффект: мало того, что пьянки теперь совершались под непосредственной охраной подкупленной трактирщиками полиции, но и сами полицейские чины обнаружили склонность к пагубному зелью.

Последним нижегородским губернатором до известного революционного переворота в 1917 году был Алексей Федорович Гире, принадлежавший к старинному роду шведских дворян, что издавна жили в России. Служебная карьера Гирса складывалась негладко. Когда он был киевским губернатором, произошло покушение на Столыпина. И хоть следствие показало, что предотвратить покушение Гире никак не мог, репутация его пострадала.

Перевод на губернаторство в Минск стал деликатным выходом из неловкой ситуации. В ноябре 1915 года Алексей Федорович переехал из Минска в Нижний Новгород.

В разгаре была война с Германией. Большой город на Волге заполняли беженцы с западных окраин империи. Бездомные, обносившиеся, голодные, они нуждались в теплом приюте и хлебе. Гире прилагает все силы, чтобы оказать им необходимую помощь. На его долю выпала также сложнейшая задача разместить эвакуированные заводы. Нарастал экономический хаос, но в Нижнем Новгороде старались противостоять ему, избегая катастрофических беспорядков. Губернатор привлекает к значительным благотворительным акциям купечество, не жалеет даже фамильных ценностей, чтобы помочь неимущим. Более того, вместе с городским головой Дмитрием Васильевичем Сироткиным он предлагает ректору эвакуированного в Москву, но вынуждаемого обстоятельствами самоликвидироваться Варшавского политехнического института подходящие условия для устройства в Нижнем всего преподавательского состава. Так была создана предпосылка для образования Нижегородского университета. И нельзя забывать этой заслуги губернатора.

Не уклоняясь от трудных дел, Алексей Федорович оставался на посту до крайнего срока и в те революционные февральские дни, когда ему грозила расправа. Потом он был арестован.

Но, как бы то ни было, выйдя из заключения, Алексей Федорович остался в Нижнем, хотя у него была возможность уехать, ему даже предлагали это. Гирса ждал трагический конец. Он был расстрелян местными чекистами осенью 1918 года.

Тогда многих унесла крутая мутная волна нещадной революционной стихии. По многим не затеплились поминальные свечки в храмах. Да и сами храмы исчезали с лица земли. Надолго прервалась связь времен, чтобы спустя десятилетия снова восстановиться. И стало потребностью помнить о прошлом, потому что оно не чье-нибудь, а наше.

(Из книги Ю. АДРИАНОВА и В. ШАМШУРИНА

"Старый Нижний").