Модели освоения странами ЦВЕ мирового опыта предпринимательства

ЭД КЛАРК
Школа менеджмента Королевского Лондонского Холлоуэй университета,
(Великобритания)

•Предприниматели в постсоциалистических странах
по-разному используют западные знания и опыт управления
•Вливание иностранных инвестиций сопровождается внедрением западных методов предпринимательства
и часто прямым подчинением местных предприятий
•Создание совместных предприятий обычно ведет к неравенству
в управлении между западными и местными предпринимателями

В постсоциалистических странах в ходе рыночных преобразований складываются различные стратегические союзы, образуемые западными транснациональными корпорациями и местными компаниями, которые порождают реальную управленческую и организационную практику. Этим объясняется многообразие моделей предпринимательских институтов. Освоение западного предпринимательского знания и опыта стало основным способом продвижения рыночных экономических идей и ценностей в странах, исторически ориентированных на абсолютно противоположные принципы. Нехватка внутренних сбережений в переходных экономиках убедила специалистов в том, что эффективная и быстрая организационная трансформация может основываться только на крупных вливаниях иностранного капитала. В дальнейшем прямые иностранные инвестиции (ПИИ) обеспечили трансформирующимся предприятиям в регионе Центральной и Восточной Европы не только столь необходимые финансовые средства и технологию, но также знания в области менеджмента с целью реструктуризации человеческого капитала и микроэкономических институтов.

Характер освоения иностранных инвестиций

Важно понять, как сотрудничество местных постсоциалистических предприятий (особенно государственных) с западными ТНК содействовало постсоциалистической трансформации, в том числе внутри таких корпоративных структур, как международные стратегические союзы (МСС) или международные совместные предприятия (МСП). Как показала практика, социально-экономическая трансформация оказалась более сложной и разнообразной, чем вначале думали экономисты, стремящиеся привнести капитализм в бывшие социалистические страны. Формирование микроэкономических институтов в этих странах отнюдь не копирует модель рыночного капитализма и происходит по-разному. Это процесс, в котором участвуют мощные микроэкономические агенты, действующие на руинах и использующие руины командной экономики.

Разная степень конфликтности и несоответствие между западным знанием (и его агентами) и постсоциалистической практикой (и теми, кто ее осуществляет) более характерны для трансформации на уровне МСС, причем дают значительный эффект при формировании институтов как на микро-, так и на макроуровне.

Конкретной площадкой передачи межкультурного знания обычно выступает международный стратегический союз, такой как МСП (но не только), образованный западными ТНК и местным предприятием в странах ЦВЕ. В условиях острой нехватки капитала и при отсутствии опыта функционирования рыночной экономики данный союз становился для технологически отсталых местных предприятий способом вхождения в глобальную экономическую среду под крылом опытных ТНК, обладающих многочисленными деловыми связями. Сквозь призму социально-экономической трансформации эти транснациональные площадки, или пространства, – это не только важные микропримеры, вписывающиеся в общую картину, но и репрезентативные «микрокосмы» формирования институтов благодаря сочетанию иностранного и местного знания и опыта.

Подлинная социально-экономическая трансформация осуществляется тогда, когда данное транснациональное общественное пространство оказывается заполненным знанием и практикой, изменяющими существующий менеджмент. По моему мнению, типичный МСС в постсоциалистической стране формируется вокруг основополагающих и глубоко асимметричных отношений, в которых баланс власти систематически склоняется в пользу ТНК. Однако при этой структуре господства заполнение транснационального общественного пространства (т.е. создание институтов) – преимущественно социально-созидательные, в том числе политические, отношения между обладателями властных полномочий, особенно теми, кто представляет западную «донорскую» ТНК и местное предприятие-«реципиент». При этом развивающийся общественно-политический процесс толкает к формированию конкретных моделей, которые утверждают либо конвергенцию в сторону глобальной нормы, либо продолжающееся институциональное многообразие, отражающее местные национальные или культурные нормы. Иными словами, различия в подходах и действиях тех, кто обладает властными полномочиями (под влиянием их стратегий передачи знания, вклада и потребностей в знании), порождают различные формы управления транснациональными общественными пространствами.

Передача знания, трансформация и формирование институтов

Экономические перемены в постсоциалистических странах фактически означают превращение командной экономики в другую систему – капитализм свободного рынка. При этом передача и освоение знания часто представляется имитационным процессом, западные модели воспроизводятся постсоциалистическими странами или пассивно, или бездумно одобряются.

В качестве одного из наиболее распространенных механизмов подобного приобретения знания, особенно на микроуровне экономической деятельности, предлагается иностранное участие, например в виде ПИИ. Считается, что они важны в силу своей способности обеспечивать проникновение западного опыта в трансформирующиеся общества и оказывать стимулирующий эффект.

Подобное видение последствий передачи и освоения знания при вливании иностранного капитала создает ряд взаимосвязей, основанных на структурных эффектах (схема 1). Партнеры из стран ЦВЕ используют западные ноу-хау, а затем передают накопленное знание местным поставщикам и клиентам. Освоенная практика становится привычной и образует устойчивую базу новых микроэкономических институтов, а те будучи распространены, обобщены и институционализированы поддерживают успешную трансформацию постсоциалистической экономики.

В данной модели фактически игнорируется значение местных факторов для развивающейся бизнес-практики, поскольку делается упор на формы экономической, технологической и психологической универсальности. Навязывается мнение, что в современной управленческой практике Запад обладает приоритетом, а бывшие социалистические страны, сознавая свою ущербность, с благодарностью принимают и применяют передаваемое знание. Новое знание будто бы приобретается через прямую имитацию путем одностороннего некритичного копирования «логики учителя» и управленческих формул глобального выживания. Тем самым игнорируются контраргументы, состоящие в том, что наличие иностранной собственности не всегда вызывает желаемые изменения в управленческом поведении и структурах предприятия и может существенным образом вписаться в линию местной практики.

Поэтому задача заключается не в выработке некой обобщенной или универсальной формулы, а в объяснении многообразных моделей микрообщественных процессов формирования предпринимательских институтов.

Во взаимоотношениях между иностранными и местными партнерами следует вскрывать противоречия, конфликты, объяснять высокий процент неудач, наблюдаемых в деятельности МСП. Постсоциалистические менеджеры, приобретая новые навыки и опыт, в то же время опираются на имеющиеся в их странах общественные, культурные и экономические ресурсы, т.е. находятся в процессе трансформации в условиях реальной исторической действительности.

Формирующиеся западно-постсоциалистические МСС обычно являются итогом трех процессов (схема 2): привнесение нового западного знания и практики извне; рекомбинация прежнего знания и ресурсов, почерпнутых из собственной истории; сочетание нового внешнего знания и рекомбинированного старого, что зависит от остроты столкновения или интеграции общественной логики.

Отражая как историческое наследие, так и оказываемое давление, данные тенденции обнаруживают истинные институциональные характеристики развивающейся постсоциалистической «рыночной экономики». При этом в конкретных совместных предприятиях происходит реальное формирование западно-постсоциалистических транснациональных общественных пространств.

Виды несоответствия (асимметрии) в западно-постсоциалистических союзах

Отличительной чертой западно-постсоциалистических отношений является фактическое неравенство между западными и местными партнерами. Можно выделить три вида своеобразной асимметрии.

Первый вид – такие различия и неравенство, которые являются частью изначальной договоренности между западными и местными партнерами и предполагают базовую «структуру господства» внутри совместного предприятия. Асимметрия заранее прописана в контрактах, правилах и процедурах, определяющих характер совместного предприятия, тип простых акций, баланса в системе высшего руководства, прав партнеров по стратегическому контролю и принятию решений. Изначальная договоренность всеми формальными чертами и неформальным толкованием создает структуру распределения власти, в рамках которой формируется транснациональное общественное пространство. На практике любая договоренность по стратегическому союзу имеет асимметричные черты, однако возможен своего рода баланс вклада партнеров и их целей, например, одна сторона может вложить больше финансовых средств, а другая – больше ноу-хау.

Асимметрия и неравенство обусловливаются рядом причин. Неравенство экономической мощи, вытекающее из различий во владении простыми акциями, свойственны МСС с участием постсоциалистических стран в связи с финансовой слабостью местных предприятий и государства. Например, в совместных предприятиях в Венгрии сложилась явная нестабильность, вытекающая из серьезной финансовой зависимости местных партнеров от западных ТНК.

Существуют характерные асимметрии в части знания и других нефинансовых вкладов партнеров. Так, иностранные партнеры обычно берут на себя обеспечение технологией, передачу общего и специального управленческого опыта и глобальную поддержку, в то время как местные фирмы предлагают рыночную и клиентскую информацию, местную рабочую силу и систему распределения. Такая асимметрия знания обеспечивает иностранным партнерам явное превосходство внутри предприятий и в управлении ими. Если местным партнерам для выживания необходим западный управленческий опыт, то иностранные партнеры считают местное знание, включая культурное и языковое, малозначимым с точки зрения своих корпоративных целей. В силу этого асимметричные потребности в знании создают отношения зависимости местного партнера от иностранного.

Неравенство отражает асимметрию в управлении и управленческой репутации и воспроизводится в них. В глобальной управленческой сфере постсоциалистические менеджеры слабо претендуют на легитимность, одна из их целей в области международного сотрудничества часто состоит в стремлении к легитимности полноценного членства в западном управленческом сообществе практиков. Пока они стремятся только к этому, то остаются всего лишь «периферийными участниками».

Второй вид, который реже встречается среди партнеров, представляющих разные западные страны, – это более равноправные отношения в союзах, заключаемых западными и постсоциалистическими компаниями. Часто политические и экономические слабости бывших социалистических стран порождают сильную зависимость от развитых западных стран в части помощи и кредитов, выделяемых на реструктуризацию. Более того, преобладает представление, что вслед за победой капитализма предприятия в странах ЦВЕ и их менеджеры, в прошлом социалистические, обладали «бессмысленным», или «ненужным», знанием. Именно это представление (и ощущение, что они попрошайничают и находятся в отчаянном положении) побудило многие предприятия к безудержной погоне за иностранным капиталом.

В то же время более достойные отношения при сохранении определенной асимметрии складывались тогда, когда многонациональные корпорации вели переговоры о первоначальных договоренностях с государственными предприятиями, проявляющими признаки структурной власти. Там, где государство как экономический игрок и как источник финансовых средств оставалось сильным, в переходной экономике возник противовес асимметричной власти ТНК в МСС. Китай – очевидный тому пример. Чешское правительство, выступив сильным партнером в переговорах о МСС с участием фирм «Фольксваген» и «Шкода», также недопустимо подобных структурных ассиметрий.

Третий вид – когда несоответствия и неравенство приобретают политический контекст. Имеется в виду, что изначальная договоренность находит продолжение в социально-политических процессах. Нередко в союзах между Востоком и Западом помимо наличия первого и второго видов асимметрий имеющиеся социально-политические отношения также обладают чертами неравенства, которые проступают в ходе каждодневной деятельности (например, в политическом общении и в отношениях между менеджерами союза и теми, кто им содействует).

При социально-политическом закреплении асимметрии более сильному иностранному партнеру легче подорвать местное знание, защитить собственное знание и посредством политики растущего неравенства ослабить свою зависимость от местного партнера. Этот политический процесс включает в себя маневры каждой из сторон, направленные на ослабление своей зависимости от партнера путем овладения уникальным знанием, которым тот обладает, охраняя собственное знание и делая его труднодоступным для освоения партнером. Изначальная асимметрия знания в рамках совместных предприятий Восток-Запад создает неравенство в структурах МСС и тем самым стимулирует менеджеров западных корпораций, столь активно стремящихся к усилению и использованию изначальных асимметричных условий. Чаще всего это выражает англо-американский тип отношений в рамках МСС. В действительности же даже при игнорировании национально-культурных различий иностранные партнеры могут делать выбор в отношении обмена знанием и в крайнем случае принимать решение в пользу либо исключительного контроля, либо делиться основами управленческого знания. Аналогичным образом местные партнеры по МСС могут предпочесть местную практику в ущерб западной и минимизировать свою зависимость или же, наоборот, подчинить местное влияние западной практике.