Бартер и власть

(виртуальные законы российской экономики)

АЛЕКСЕЙ АЛЕКСЕЕВ
кандидат экономических наук, старший научный сотрудник
Института экономики и организации промышленного производства
Сибирского отделения РАН
ИГОРЬ ГЕРЦОГ
старший эксперт консалтинговой фирмы “СтратЭкон”

• Бартерная продукция не нужна поставщику ресурсов, но у последнего нет выбора
• Неэффективно работающие предприятия разъедают экономическую основу государственной власти
• Пока рано утверждать, что условия, способствующие выведению России из стагнационного равновесия, уже сложились

В данной статье развивается тема, поднятая в одной из журнальных публикаций¹. Суть ее сводится к следующим трем тезисам: неплатежи предприятий – непременный атрибут бартерной экономики; меновые пропорции в отличие от цен продаж могут расти бесконечно, рождая заведомо невыполнимые обязательства; необходима политическая воля, чтобы решить отмеченные финансовые проблемы.

Опыт взаимодействия с крупными и средними российскими предприятиями, с одной стороны, подтверждает правоту сформулированных тезисов, а с другой – дает основания для следующего утверждения: бартер – непременный атрибут современной российской экономики.

Природа этого явления связана с особенностями реального расклада сил на политической сцене и стремлением экономических (полагаем, и неэкономических) структур любой ценой сохранить status quo.

Статисты и режиссеры
экономической сцены

К настоящему времени в группы сформировались предприятия: крупнейшие (в первую очередь представители естественных монополий), поддерживаемые мощными финансовыми компаниями; малого бизнеса; средние и крупные (как правило, бывшие государственные, а ныне приватизированные). Каждая группа по-своему влияет на характер принимаемых экономических и политических решений и по-разному им следует. Если с интересами крупнейших предприятий вынуждены всерьез считаться региональные, а иногда и федеральные органы власти, то малый бизнес привлекает внимание главным образом средств массовой информации, налоговой инспекции и криминальных кругов.

Особое место занимает группа средних и крупных предприятий, на долю которых приходится до 90% производимой в стране продукции.

Кому выгоден бартер

Несмотря на специфику отдельных отраслей, в поведении предприятий много общего. Так, первое, что делает сильное предприятие, – стягивает финансовые и материальные ресурсы слабых поставщиков на себя. Продукцию оно поставляет на условиях предоплаты, финансовые же обязательства  выполняет с отсрочкой и на собственных условиях (навязывая бартерные поставки своей, а заодно и чужой продукции). Таким образом формируется оборотный капитал за счет слабых контрагентов (что, кстати, делает их еще слабее), а заодно частично решаются проблемы и с реализацией собственной продукции.

Обычно бартерная продукция не нужна  поставщику ресурсов, но у последнего нет выбора. Как правило, ненужная (непотребляемая) в производстве продукция берется предприятием-поставщиком в надежде расплатиться ею же со своими поставщиками или реализовать за деньги   и тем самым  отдалить момент оплаты отгруженной продукции².

В ходе реализации непрофильной продукции возникают дополнительные расходы, которые заставляют завышать отпускную цену. Для сохранения исходного менового соотношения между отгружаемой и получаемой продукцией цена завышается и на свою  продукцию, которой производится расчет. Таким образом, в ходе бартерного товарообмена сознательно завышаются  цены на продукцию³. Этот механизм достаточно подробно описан в указанной статье П.Карпова.

Отметим только, что бартерные операции в промышленности в целом увеличивают накладные расходы, однако бремя их распределяется неравномерно: чем сильнее конкурентная позиция предприятия, тем в большей степени издержки, порождаемые бартерными отношениями, перекладываются на предприятия со слабой конкурентной позицией.

Бартерные расчеты
и неэффективные производства

Бартер развивается, когда финансовые отношения особенно удручающи. По-видимому, бартерные операции являются своеобразной ширмой,  скрывающей рыночную несостоятельность как отдельных производств, так и секторов экономики. Речь идет именно о ширме, так как  не все предприятия, использующие бартерные схемы, являются потенциальными банкротами. И если бартерные отношения  распространены главным образом в депрессивных отраслях промышленности, то это еще не означает, что такие отрасли должны исчезнуть. Пример Нижнетагильского комбината, экспортные поставки которого являются источником выживания предприятия, говорит о том, что его продукция не настолько плоха, чтобы вообще не найти покупателя, но и не настолько хороша, чтобы давать за нее достойную цену.

Общим же правилом является тот факт, что чем лучше финансовые результаты, чем увереннее предприятие чувствует себя на рынке, тем менее оно склонно к бартерным операциям, а если к ним и прибегает, то, как правило, чтобы использовать слабую позицию поставщика для формирования собственного оборотного капитала.

Чем хуже финансовое состояние предприятия,  тем, как правило, выше доля бартера в расчетах с поставщиками и покупателями,  меньше “живых” денег поступает на расчетный счет, больше невыплаченных налогов в бюджеты всех уровней. Формально предприятие функционирует, но налогов почти не платит. С учетом компенсации из бюджета основной части жилищно-коммунальных расходов, различных социальных выплат и получаемых социальных благ,   не платить налоги означает участвовать в перераспределительном процессе преимущественно со стороны потребления, а не создания продукта. Бартерные отношения хорошо маскируют этот факт.

Если в народном хозяйстве существуют предприятия и даже сектора экономики, которые потребляют больше, чем производят, то, очевидно, должен быть тот, кто компенсирует разницу. В конечном счете это общество, выполняющее подобные задачи через механизм государственной власти.  Понятно, что чем сильнее государство, тем лучше  работает механизм компенсации,  и наоборот, чем оно слабее, тем меньше  шансов на выживание у слабых предприятий.

Другое дело, что наличие большого числа неэффективно работающих предприятий  разъедает экономическую основу государственной власти. Слабые потребляют продукт, созданный сильными, строя иллюзию социального благополучия (формально их работники все же не являются безработными). Бюджет же от них в виде налогов получает не настоящие деньги, а продукцию, которая если кому-то и нужна, то вовсе не по заявленной цене. Что с ней  делать – это уже проблема государства.

Проблема, конечно, решается. Во-первых, подобная продукция закупается для  государственных нужд (цены ее обычно выше, чем у зарубежных аналогов). Финансовый источник  закупок – государственный бюджет, который формируется, как известно, теми, кто платит налоги. Во-вторых, с молчаливого согласия государства такая продукция навязывается работникам предприятий различных форм собственности в качестве заработной платы.

Сильное предприятие, устанавливая собственные правила игры контрагентам, если и крепнет, то в довольно ограниченном понимании этого слова. Действительно, перетягивая финансовое одеяло, оно чувствует себя лучше, чем те, с кого одеяло стягивают. Но именно такое предприятие через налоговую систему содержит плохо или вообще неработающие производства. С таким грузом еще можно пытаться конкурировать с другими российскими предприятиями, но не с западными производителями, не обремененными подобными проблемами.

Погашение налоговых обязательств собственной или полученной по бартеру продукцией имеет еще одну, обычно остающуюся в тени, сторону. Если бартерная цена имеет отношение, хотя и отдаленное, к рыночной стоимости продукции, то, очевидно, невозможно избежать соблазна увеличить ее для оптимизации своих налоговых выплат в бюджет. Действительно, бюджет по описанным выше причинам все равно вынужден принимать  в зачет налоговых обязательств предприятия его собственную или полученную по бартеру продукцию. Руководство же предприятия помимо частичного решения проблем сбыта собственной продукции получает возможность снижать реальный уровень налогообложения для своего производства. Таким образом, за широким использованием бартерных схем в действительности стоит налоговая дискриминация плохо и хорошо работающих предприятий.

В рассматриваемом контексте проблема налогового бремени вообще приобретает иной смысл. Дело уже не в том, что налоговый пресс тяжел, а в том, что для разных субъектов он различен. Чем эффективнее и честнее ведется хозяйственная деятельность, тем выше реальное налогообложение, и наоборот.  Российский директорат быстро уловил странную суть современной промышленной политики: неэффективные производства находятся под защитой государства, эффективные – защищаются от государства. Неудивительно, что стоящий перед любым директором вопрос “а стоит ли принимать управленческое решение о переходе из первой категории во вторую?” приобретает риторический  смысл.

Чем больше перемен,
тем больше постоянства

Как ни странно, сложившееся положение, с одной стороны, вызывает общественное негодование, а с другой – всех устраивает. Давно замечено, что люди боятся перемен, а в особенности к лучшему. Когда ничего не происходит, есть надежда сохранить то, что уже имеется. Стабильность последних лет, постепенно перерастающая в “застой № 2”, говорит о том, что российские граждане считают, что им есть что терять. Тот, кто уже обзавелся собственностью, ожидает, возможно, не без оснований, что в случае больших перемен может ее потерять; директорат российских предприятий научился решать личные материальные проблемы; руководители всех уровней осознали, какие выгоды несет власть и как ими пользоваться; наемные работники поняли, как легко они могут потерять работу; пенсионеры же всегда голосуют за повышение пенсий, но не за перемены, позволяющие это сделать.

Несмотря на немалое количество примеров успешного ведения дел отдельными предприятиями утверждать, что условия, способствующие выведению России из современного стагнационного равновесия, уже сложились, пока рано. Значит, экономика еще какое-то время останется неэффективной, а странная смесь рынка и атавизмов социалистической экономики будет присутствовать в форме устойчивых и, возможно, развивающихся бартерных отношений. Главное же, что сложившаяся система еще долго позволит жить предприятиям, экономическое существование которых было бы невозможно в условиях денежных расчетов. Тем самым решение проблемы повышения эффективности функционирования этих предприятий de facto откладывается на неопределенный срок.

Работа выполнена при поддержке Российского гуманитарного научного фонда, проект № 98-02-02117.
¹См.: Карпов П. Виртуальные чудеса российской экономики//Эксперт. – 1998. – № 2. – С.8.
²Этот момент действительно бывает “отдален” во времени: между отгрузкой готовой продукции и периодом получения денежных средств за реализацию поступивших по бартеру товаров нередко проходит целый год.
³Формально это проявляется в наличии двух уровней цен на продукцию предприятия: поставляемой по бартеру и за денежный расчет (наличный или безналичный). Оба списка визируются директором предприятия.