Нужна новая парадигма развития экономики России

(вопросы макроэкономики на международной конференции)

Первое заседание было посвящено состоянию и перспективам развития макроэкономики России. Его открыл сопредседатель ассоциации ЭКААР-Россия профессор С.Меньшиков, предложив обсудить спорные вопросы, имеющие отношение к принимаемым на высших уровнях управления решений.

Как объяснить рост ВВП в 2000 г. – высокими мировыми ценами на нефть или иными факторами? Роль экспортных цен на нефть как фактор роста реального производства обычно переоценивается, почему?

Инфляция – многофакторный процесс. Рост государственных расходов считается инфляционным фактором, действие которого следует элиминировать, и фактором, стимулирующим производство. Что правильнее в условиях профицита государственного бюджета? Соответственно верно ли утверждение, что из внешних доходов надо как можно меньше тратить на внутренние нужды, так как это способствует инфляции, и наоборот – чем больше денег уходит на выплату долгов и выше бегство капитала, тем меньше инфляция?

Принято считать, что обязательный обмен валютных доходов экспортеров на рубли приводит к непомерному возрастанию денежной массы, т.е. к инфляции. А как быть с теорией, согласно которой рост долларового обеспечения рубля запасами Центрального банка способствует стабильности рубля и противодействует инфляции?

Чем объяснить сравнительную слабость роста инвестиций в российскую экономику в 2001 г., несмотря на рост производства и потребности в основном капитале?

Из соотношения валютного курса рубля и внутренней инфляции делаются противоречивые выводы о динамике конкурентоспособности отечественных производителей. Исчерпан ли курс рубля?

Можно ли привлечь бегущий капитал к инвестированию отечественных предприятий?

Не замедлят ли проводимые реформы рост экономики?

Было предложено высказаться по этим нелегким вопросам.

n С точки зрения экономического роста, 2000 г. был удачным по всем основным показателям. Некоторые данные привел директор ИМЭПИ РАН академик А.Некипелов. Так, уже в 1999 г. примерно 17% ВВП составил рост чистого экспорта, и, что примечательно, когда и экспорт, и импорт падали (вместо того, чтобы импорт снижался быстрее экспорта, происходил рост чистого экспорта).

В 2000 г. чистый экспорт даже увеличился, составив почти 21,5% ВВП. Объяснение этому дают цены на экспортную продукцию. Их повышение означает, что за тот же самый объем продукции можно получить больше импортных товаров. Эффект такой же, как если бы в стране увеличилась производительность труда, а не сыграл свою роль ценовой фактор. Заметным был также быстрый рост инвестиций в основной капитал, но сконцентрированы они главным образом в топливно-сырьевом секторе. В I квартале 2001 г. рост инвестиций замедлился. Одновременно уменьшается величина чистого экспорта, хотя и остается на приемлемом уровне.

Говоря о значительном сокращении доли государственных расходов в ВВП, А.Некипелов отметил, что до 1998 г. включительно наблюдалась ситуация, которая, по его мнению, ставит в тупик с точки зрения квалификации того – проводилась в России мягкая или жесткая финансовая политика. Наличие крупного дефицита государственного бюджета свидетельствовало, что проводилась мягкая политика, однако дефицит образовался в условиях, когда сокращались и доходы, и расходы, т.е. проводилась сверхжесткая политика.

Между тем, согласно выводу, который содержится в учебниках по макроэкономике, не может быть такой ситуации, что доходы сократятся в бюджете в еще большей степени, если сокращаются государственные расходы. В России, полагает А.Некипелов, снижение государственных расходов на самом деле провоцирует более значительное снижение доходов государственного бюджета. Это связано с тем, что действовали необычные для нормальной рыночной экономики механизмы.

В 2000 г. доходы консолидированного бюджета существенно выросли. В то же время проводилась линия на сохранение расходов на довольно низком уровне. Это, считает А. Некипелов, один из очень серьезных вопросов. Ставится задача постепенного их сокращения до 30% (сейчас они составляют, по разным оценкам, 36-38% ВВП). А.Некипелов негативно относится к этому, потому что в условиях, когда экономика сталкивается со столь глубокими проблемами, как долг, и теми, которые предстоит пережить в связи с ожидаемым ростом цен на услуги естественных монополий, разрыв между установками и реальной действительностью будет заставлять людей реагировать на изменение ситуации. Лучше не действовать в режиме пожарной команды.

n Комментируя отмеченный экономический рост, академик РАН О.Богомолов видит препятствия, мешающие развиваться темпами достаточно высокими.

Беспокойство внушает массовый выход из строя основного капитала, который физически и морально устарел и не возобновлялся в течение 10 лет. В энергетике, металлургии и других отраслях изношенность достигла 60-70%, а в АПК, как говорят специалисты, через 2 года выйдет из строя вся существующая техника. Чтобы ее восстановить, даже подняв долю инвестиций в ВВП, все равно денег не хватит. Это означает, что появляется сдерживающий фактор в развитии экономики.

К этому нужно добавить приходящиеся на ближайшие годы выплаты по долгам и отток капиталов. Меры, которые правительство принимает, чтобы исправить положение, по мнению О.Богомолова, служат интересам, как теперь говорят, не олигархов, а магнатов. Отток капиталов скорее всего не уменьшится, а может быть даже и возрастет. Если иметь в виду ушедшие миллиарды и проценты – это колоссальное кровопускание, которое трудно выдержать экономике, еще не окрепшей с августа 1998 г.

Справиться с инфляцией, продолжил О.Богомолов, не удается, хотя каждый год планируется рост потребительских цен на 12%, фактически же она оказывается больше. Инфляция – это дополнительный налог на население, на потребителя. Если в 2001 г. он достигнет 20%, то произойдет 20%-ное снижение реальных доходов (правда, не всех, некоторые частично компенсируются).

К самым серьезным ограничителям роста О.Богомолов отнес низкий уровень потребления. Развиваться без внутреннего рынка, только за счет экспорта и внешних возможностей – тупиковый путь. Рост “статистических” доходов не отражает фактического положения, потому что возрастают тарифы на электроэнергию, связь, транспорт, стали платными образование и медицина. Это статистика плохо учитывает.

Если сжат внутренний спрос, то даже те мощности, которые имеются, не работают в полную силу, ограничивая рост. Российские банки не рискуют предоставлять кредиты для крупных инвестиций на длительный срок (только на 2-3 месяца, в крайнем случае на полгода). И не все могут на это рассчитывать. Кое-где, имея достаточные деньги, не предоставляют кредиты, предпочитая покупать ценные бумаги. В таких условиях невозможно рассчитывать на повышение динамики развития.

Кризис экономики, считает О.Богомолов, это проявление серьезных болезней всего общества и государства. Достичь оздоровления с помощью только экономических рецептов не удастся. Надо обратить внимание на состояние общественной психологии. Разочарование масс, оскорбленное чувство социальной справедливости, разрыв между богатством (очень небольшого слоя) и бедностью не позволяют говорить о консолидации общества.

Неолиберальные процессы сохраняются в правительственных программах, хотя они не привели к каким-то серьезным успехам. Экономика в целом на протяжении 10 лет деградировала и О.Богомолов предложил подумать о парадигме дальнейшего развития.

n В системе управления экономикой особое внимание уделяется маркетизации – сделать рыночными те части, которые могут действовать в конкурентной среде. Но возникает вопрос – можно ли это сделать, не имея хорошего судебного аппарата, чтобы вскрывать злоупотребления? Страны, которые разрешали эту проблему раньше времени, всегда платили за растрату общественных ресурсов, резко снижая жизненный стандарт.

Заместитель директора ИМЭПИ доктор экономических наук, профессор Р.Гринберг заметил, что в странах Западной Европы и Восточной Азии не стоял вопрос о регулировании цен естественных монополий. Если преждевременно “распустить” монополию, то растрата общественного труда становится катастрофической. Поэтому применительно к российской ситуации нет альтернативы жесткому государственному контролю цен. Они, отметил Р.Гринберг, должны отставать от рыночной инфляции в стране, и, больше того, – субсидироваться из государственного бюджета.

Поскольку все 10 лет реформ прошли под знаком деэтатизации и приватизации государственных функций частными структурами, то госбюджету стало не под силу регулировать эти цены. Создается порочный круг. Но выхода нет – в бюджете надо найти средства, чтобы искусственно поддерживать низкие цены.

Когда инфраструктура развита и есть конкуренция, денежная масса определяет уровень инфляции. Но когда невозможно регулирование монополистической среды, то вскрывать злоупотребления становится призрачным желанием. Деньги уходят за рубеж. Появляется желание легализовать утечку капиталов. Однако есть жесткое различие между общественными интересами и интересами монополий (крупного бизнеса).

В свое время, напомнил Р.Гринберг, англичане отменили валютные ограничения, введенные во время второй мировой войны. Буквально через пару недель произошел крах, потому что макроэкономическая стабилизация была искусственной и хрупкой. В России же макроэкономическая стабилизация обеспечена исключительно хорошим внешнеэкономическим климатом. И отмена ограничений не приведет к раскрепощению бизнеса, дебюрократизации и получению в конечном счете инвестиционных денег.

На Западе вкладывать капиталы всегда менее рискованно, утверждает Р.Гринберг. Там гарантирован сбыт. России он тоже нужен, как и стабильные правила игры и убеждение в том, что на товары будет спрос – так думают предприниматели. Активность в бизнесе пока есть, но она обратима.

n Складывается впечатление, заявил советник Председателя Совета Федерации РФ С.Сильвестров, что Россия живет по собственному сценарию, вне времени и пространства: проблемы, которые мы пытаемся решать не ориентированы на то, чем живет население. От бесконечных новаций и реформ все устали настолько, что не в состоянии осмыслить возможные их последствия.

Ключевой вопрос, как считает С.Сильвестров, – в синхронизации внутреннего развития с глобальными процессами. Есть такое стремление– ослабить функции государства во всех сферах экономической деятельности, передать часть этих функций на нижний уровень, допустим, региональное управление, а часть (связанных с движением капиталов, инвестиций, валютными рынками) наднациональным органам и международным организациям. Ставится даже вопрос о передаче части “независимости в налоговой и бюджетной сфере” на наднациональный уровень, в сферу международного регулирования.

Вокруг этого формируется экономическая модель развития, которая характеризуется либо устойчивостью, либо неустойчивостью, ведет в сторону инфляции или глубокого спада. Это стагфляционная модель неустойчивого развития колониального типа. Почему?

Если попытаться осмыслить успехи в налоговой политике, то возникает вопрос – что в результате получает отечественное производство и местное население? Все средства и доходы аккумулируются, чтобы с помощью профицитной политики 40% доходов направить на погашение долгов. Если речь идет о стабилизации экономического роста и определении его долгосрочности возникают сомнения. То, что собирается и аккумулируется, можно было бы направить, допустим, на развитие, но не направляется.

В Центральный округ, достаточно богатый и с мощнейшей промышленностью, входит полтора десятка крупных регионов России. Эти регионы дают в 10-14 раз больше, чем получают обратно. Все они дотационные. Государство, централизуя огромные средства, обратно возвращает по отношению к тем финансовым средствам, которыми распоряжаются регионы, до 70-80% средств из центра. Чем отличается эта модель развития от централизованного бюджета советского времени? Только один регион из 17 является донором, остальные дотационные.

Мы вышли на самоэксплуатацию внутренней экономики, убежден С.Сильвестров, которая держится только за счет исключительно благоприятной конъюнктуры внешних рынков. Макроэкономическая стабильность связана со стратегией модернизации экономики, т.е. внедрением новых технологий, повышением производительности труда. Так понимает весь мир. В стратегии российской экономики модернизацию понимают как сокращение функций государства и дерегулирование экономики. Но достаточно посмотреть на соотношение консолидированного бюджета и ВВП, которое, как утверждает С.Сильвестров, свидетельствует о том, что государства в России мало.

А по поводу макроэкономической стабильности возникают сомнения – не скатится ли экономика через 2-3 года, если изменится внешняя конъюнктура, в яму? Есть опасность спада или высокой инфляции. Структурная перестройка вызывает еще большую опасность. Это вопрос о наших взаимоотношениях с глобальным развитием, о статусе государства и его силе, о единой геополитической позиции, т.е. вопрос об успехах в мировом экономическом пространстве.

Можно ли удержать темпы роста высокими, чтобы серьезно модернизировать экономику, вывести ее на новый уровень технологического развития, производительности труда?

В стране решается несколько сверхзадач. Одна из них – реформа энергетики, которая является не просто инструментом обеспечения дееспособности государства, общественного устройства, политической власти. Почему бы денежную систему, задает вопрос С.Сильвестров, не привязать, например, к эмиссии в энергетике – 1 кВт•ч стоит 1 руб.? Сколько нужно выпустить денег, если ежегодно производится 840 млн кВт•ч? Если переходить на безналичные расчеты, так называемые электронные деньги, на новую технологию, то вопрос приобретает глубокий смысл. Если теряем энергетику, то теряем контроль над денежной массой, эмиссией, над многими процессами в области экономики.

Впереди реформы транспорта, газовой отрасли, образования. Поэтому должен быть сценарий их проведения дальновидный, поэтапный, согласованный по десяткам направлений. Если займемся всем сразу, ничего не получится кроме хаоса, неразберихи и очередной наживы слишком предприимчивых.

Достигнутый экономический рост, сказал в заключение С.Сильвестров, не должен обольщать. В 1993 г. анализ интенсивности физического роста производства давался по 1 680 продуктам, сейчас в 10 раз меньше. Это свидетельство примитивизации промышленной структуры.

n На первом заседании выступил также доктор Маршалл Поумер, директор Института экономических исследований в Калифорнии (США). Он акцентировал внимание на повышении конкурентоспособности российской промышленности, которая только и может придать устойчивость достигнутому росту. Инвестиции при этом должны идти не на модернизацию старых фондов, а на технический прогресс. Необходимо также удержать от взлета валютный курс рубля, но в целом валютная политика требует большой осторожности. Маршалл Поумер признал, что сегодня российская экономика держится пока за счет высоких экспортных цен на углеводородное сырье.

ЕВГЕНИЙ КОШЕЧКИН

P.S. На конференции прошли также заседания и “круглые столы”, посвященные моделям и направлениям реформирования газовой промышленности, электроэнергетики, транспорта и связи, противоракетной обороне и национальной безопасности, проблемам реформирования оборонно-промышленного комплекса. Краткие отчеты по этим темам опубликованы в информационном бюллетене “ЭКААР- РОССИЯ”, июль 2001 г., вып. 5, ч. 1 (http://www.ecaar-russia.org).