ИНТЕРВЬЮ

Государство будет эффективным, если создаст условия для экономического роста

– Евгений Павлович, сейчас широко дискутируются проблемы, связанные с ролью государства в управлении экономикой. Одни говорят, что правительство обязано взять на себя регулирующие функции в основных направлениях развития народного хозяйства, другие, напротив, утверждают, что рынок сам все расставит по полочкам. Как видим, в основе этих споров, по сути, лежит философская проблема соотношения сознательного и стихийного начал в обществе. Как Вы относитесь к этим спорам?

– Проблема взаимоотношений государства и общества волнует не только профессионалов- управленцев. Дело в том, что прямое вмешательство государства в живую ткань любых общественных процессов, будь то экономических или научно-технических, связанных с нарушением объективных законов развития, как правило, малоэффективно. Более того, оно негативно отражается на отдаленных, а часто и на ближайших перспективах развития этих отраслей. Примеров такого отрицательного влияния много и в нашей стране, и за рубежом. Достаточно вспомнить такие амбициозные проекты Японии, как программа создания компьютера пятого поколения или международная программа “Эврика”, предусматривающая создание европейского микропроцессора. Ни долларов вы не найдете, ни микропроцессоров. Поэтому еще раз подчеркну: прямое управление экономическими процессами, связанное с разработкой приоритетов развития, выделением финансовых и материальных ресурсов, возможно только на короткий период и в чрезвычайных обстоятельствах. Во всех других случаях оно губительно для объекта такой опеки.

Разумеется, этот вывод не относится к обязанностям государственных структур анализировать происходящие в обществе процессы, а правительства и парламента создавать необходимые правовые, экономические, образовательные условия для ускоренного роста определенных отраслей и всего народного хозяйства. В этом смысле роль государства, конечно, должна расти.

К сожалению, сегодня государство через свою бюрократию подавляет всякую творческую мысль и в экономике, и науке, и образовании. Метод известен – различного рода контрольные организации, усиливающие влияние за счет лицензий, налогов, таможенных пошлин, процентных ставок, кредитов и т.д. Из-за этого страна оказалась под бюрократическим контролем, который стал одним из основных факторов отрицательного воздействия государства на жизнь общества.

Когда речь заходит об условиях жизни людей, то прежде всего подразумевается их социально-экономическое положение. И это справедливо: человек должен сам обеспечивать свое существование. Но кроме заботы о развитии экономики общество обязано помнить и о науке, образовании, искусстве. Во всем этом государство также играет решающую роль как на федеральном, так и на региональном уровнях. К сожалению, сегодня роль эта символическая. Развитие гражданской инициативы, гражданского общества очень сильно сдерживается во всех регионах. Не является исключением и Москва. Можете спросить учителя или представителя малого бизнеса: каково им живется? И вы получите неутешительный ответ. Поэтому выработка условий, которые могут способствовать успешному развитию перспективных отраслей, – первостепенная задача государства. Для крупного бизнеса они могут быть одни, для малого и среднего предпринимательства – другие.

В числе факторов, создающих предпосылки для плодотворной работы, первостепенное значение имеет свобода коммуникаций. У нас огромная страна, и предпринимателям из отдаленных районов трудно добраться до настоящих рынков. Затем необходима поддержка в широком плане  образования населения, содействующего формированию современного человека, который чувствовал бы себя комфортно в глобальном мире. Важное место здесь принадлежит фундаментальной науке, созданию преференций, льготных условий для развития того направления, которое будет перспективным.

Широкий набор задач объясняется тем, что чистый рынок решает конъюнктурные, сиюминутные задачи, а государство призвано смотреть в будущее, последовательно создавать благоприятную среду для опережающего развития высококонкурентных отраслей экономики и науки.

– Информатизация – один из важнейших факторов современного управления производством и экономическими процессами в целом. Каковы перспективы развития этого направления в России?

– Мировая компьютерная революция началась в 70-е годы, причем первым ее этапом стало появление микропроцессора и персонального компьютера. В 1977 г. меня избрали вице-президентом Академии наук СССР, используя новое положение, старался повлиять, чтобы наша страна заняла достойное место в этом процессе. Но попытка оказалась не очень успешной, хотя кое-что и было сделано. Главная причина неудачи в том, что советская бюрократия не позволила осуществить наши планы. Пока мы убеждали лидеров страны в важности этого направления, в госструктурах все делалось наоборот. Поэтому битву за отечественный компьютер мы проиграли, хотя стартовые условия для него были очень хорошими. У нас на высоком уровне были техническая подготовка людей, их математическое образование, общественная поддержка. В те годы вместе с чемпионом мира по шахматам Г. Каспаровым мы создали московский компьютерный клуб, на основе которого позднее было открыто несколько компаний. Многие из них и сегодня играют важную роль в электронном бизнесе. Среди них – “Параллел-Графикс”, образованная братьями Пальчиковыми, “Сайбик”, которую организовал Давид Ян. Владелец этой фирмы, молодой выпускник Московского физико-технического института разработал совершенно новую концепцию прямых коммуникаций между людьми и фактически сам создал для этих целей программное и техническое обеспечение. Его работа стала первым электронным продуктом, который в последние годы был задуман и реализован в России, и может принести стране миллиарды долларов.

В то же время в Академии наук организовано Отделение информатики, вычислительной техники и автоматизации. Потребность в такой структуре появилась потому, что в 60-е годы это направление развития науки было передано в промышленность, где и замерло. Поэтому ученым в значительной степени пришлось все начинать с чистого листа. Хотя, конечно, у нас были такие крупные научные учреждения, как Вычислительный центр АН СССР с большими традициями, Институт прикладной математики М. В. Келдыша и ряд других. На их основе и была развернута новая академическая структура. За короткое время в ее рамках создано более 20 институтов и центров. Тем не менее и в этом составе нам не удалось сделать, что намечалось. А планы были грандиозные. Многие из наших идей впоследствии прижились, к сожалению, не у нас, а на Тайване и в Южной Корее. Все дело в том, что Госплан сам планировал отставание. Он единолично намечал, какой компьютер нам нужен, где его изготовить и куда он должен быть отгружен, и в соответствии с этой схемой переводил деньги. А если машина не работала, то это никого не волновало. Мы проиграли войну за персональный компьютер, к сожалению, еще и потому, что политика государства была определенной: поощрялся ввоз электронной техники (мы помним, сколько людей сделали состояние на этом), а на пути импорта комплектующих был поставлен высокий таможенный барьер. Короче, все делалось вопреки предложениям ученых.

– Означает ли это, что у России нет достаточных технических, технологических и финансовых возможностей для создания эффективной информационной сети управления экономикой?

– Нет, не означает. Сегодня в рамках Отделения информатики, вычислительной техники и автоматизации появился ряд научных центров, достигших известных результатов в разработке программного обеспечения и методов математического моделирования. Это школы академиков А. Самарского и О. Белоцерковского, который очень активно взаимодействует с Индией. В области микроэлектроники хорошие показатели имеют школа академика Ж. Алферова в г.Санкт-Петербурге, а также Институт радиотехники и электроники во главе с академиком Ю. Гуляевым, наладивший использование высоких технологий производства сверхскоростных транзисторов для передачи информации. Исторически сохранилась сильная школа электронщиков и в Курчатовском институте. Свою кремниевую школу открыл академик Валиев, ставший одним из основателей российской “Кремниевой долины” г. Зеленограда. Кроме того, мы вправе гордиться отечественными школами физики, математики, программирования, микроэлектроники.

Другими словами, научная основа для создания современной информационной сети у нас есть. К сожалению, в плачевном состоянии находится промышленность, которая призвана реализовать эти проекты. Тем не менее там, где производство находится на подъеме, как в г. Зеленограде, электронные фирмы имеют свою нишу на мировом рынке, успешно развивают интеграцию (пусть и среднего качества) со странами Юго- Восточной Азии. Для государства такая торговля наукоемкой продукцией лучше, чем экспорт сырой нефти. В 2000 г. на мировом рынке появился и новый продукт наших ученых – “Сайбик”.

Однако главная слабость российской электронной промышленности – у нее нет высококачественных конечных продуктов. Хотя, например, в структуре РАН есть институт, который процветает за счет того, что проектирует и продает чипсы для мобильных телефонов “Моторола”. Но задача стоит более сложная: нам предстоит кардинально перестроить промышленность и науку, нацелив их на производство необходимых стране готовых аппаратов и приборов. С этой целью в РАН, в частности, принято решение о выпуске рабочих станций, хотя мы, конечно, понимаем предстоящие трудности конкуренции с такими мировыми фирмами, как “Son” и “Hewlett Packard”. Определенную нишу мы занимаем и в области производства компьютеров для заводских цехов и суровых условий Севера, т.е. там, где нет супермассового производства, которым монопольно владеют США, оттеснившие даже Японию. Правда, в микропроцессорах японцы никогда не были сильны, их конек – электронная память. Но и ее перехватывают производители из Тайваня и Южной Кореи.

Но мы должны смотреть еще дальше: сегодняшний вызов в области информатики – это развитие электронной сети, прежде всего Интернета. И если мобильный телефон в России постепенно приживается, то электронная связь внедряется со скрипом. Прежде всего из-за дороговизны каналов, ограниченного доступа к программам всемирной паутины. К примеру, в США покупателей компьютеров подключают к Интернету бесплатно, как и владельца телевизора к ТВ-программам, а в России и странах СНГ за эту услугу нужно платить немалые деньги.

И все же в России, по нашим подсчетам, примерно 2 млн россиян имеют доступ к сети Интернет. Это, конечно, недостаточно. Дальнейшее развитие сети связано с прокладкой оптоволоконных линий. Но это дорогое удовольствие, и оно не по карману отдаленным районам.

Как известно, ЕС принял решение: каждой школе – Интернет. Эту же программу мы пытаемся реализовать в Северо-Западном округе Москвы, хотя из-за огромных расстояний такая связь необходима для всех регионов страны. В Европе можно сесть на поезд и быстро добраться в любую точку. Нашим же предпринимателям оперативный выход на мировые рынки возможен только через телекоммуникационные каналы.

К сожалению, отечественная космическая программа не оказала нам помощи. Поэтому специалисты Курчатовского института вместе с коллегами из Института проблем передачи информации РАН прорабатывают такой вариант: оптоволоконная магистраль доходит до регионального центра, а далее “закрывается” беспроводной телефонной связью типа мобильной. Чтобы не строить высоких и дорогих телевизионных башен, можно использовать старую технику – аэростаты, которые будут подниматься на 300-500 м. Вариант уже опробован экспериментально в Курчатовском институте и Северо-Западном округе Москвы и дал хороший результат. Но дальнейшее развитие этого проекта, как часто бывает, сдерживает бюрократия. Для получения разрешения на продолжение работы нужно невероятно большое количество виз столоначальников. И это тоже пример, который говорит о роли государства в управлении народным хозяйством.

На мой взгляд, широкое распространение Интернета в корне изменит и компьютер, потому что многие из тех программ, которые вам нужны, гораздо легче получить из всемирной паутины. Тогда возникает вопрос: а нужно ли иметь такую громоздкую и ресурсоемкую операционную систему, как Microsoft и Windows? Не проще ли купить простой и ориентированный на ваши интересы прибор, который совмещает телефон, персональный компьютер и устройство для подключения программного обеспечения непосредственно из сети?

Для создания такой информационной сети у России есть потенциал. Но для этого нужно, чтобы работали все факторы – образовательный, научный. Вот здесь и нужна поддержка государства. Информационная сеть нужна не только для управления экономикой. Это элемент самой экономики, инструмент доступа к информации, рынкам, с помощью которого осуществляются трансакции на миллиардные суммы. Поэтому Курчатовский институт активно работает во всех этих направлениях – программном обеспечении, микроэлектронике и создании новых телекоммуникационных концепций.

– Важнейшей составляющей Вашей долгой и плодотворной деятельности в Академии наук является развитие научной мысли. Как Вы считаете, сможет ли существующая практика управления научно-техническим прогрессом гарантировать будущее российской науки?

– Дело в том, что никакое управление научно-техническим прогрессом невозможно. Для его развития, как мы уже говорили, надо создавать условия. Не пытаться управлять научно-техническим прогрессом, т.е. выстраивать шкалу приоритетов, распределять средства, поддерживать одних и тормозить других. Такая политика опасна. Если говорить о поддержке науки, то речь должна идти прежде всего о создании конкурентоспособной среды приложения науки, которая к тому же должна иметь производственную, образовательную и финансовую помощь государства.

Конечно, в этой схеме один из главных вопросов – доступ науки к капиталу и не только к инвестиционному, но и венчурному. За счет этого, как известно, вышли вперед такие страны, как Израиль и Финляндия. И способ у них был один: вначале предлагалась идея, ее доводили до создания компании, которая затем выходила на американскую биржу.

Понятно, что этот путь привлечения средств под новые научно-технические идеи по ряду причин сложен для России, тем более что мы обладаем собственным опытом соединения человеческого фактора с наукой. Например, в мире действует интересный проект “Мировые лидеры за экономическое образование”, который в России называется Программа экономического образования “Достижения молодых”. Программа эта не государственная; она разработана и осуществляется на общественных началах. И я как член международного совета и председатель российского совета директоров хорошо знаю ее возможности. В частности, через эту организацию уже прошло около 1 млн ребят; ежегодно открывается около 2-3 тыс. школьных фирм. Одна из них существует в г. Казани. Ее учредителем стал Николай Никифоров. В свое время он успешно работал в Интернете, а после окончания школы открыл собственную компанию. Или тот же пример Давида Яна, о котором упоминалось раньше. Вот вам примеры молодых бизнесменов, на которых вся наша надежда.

Венчурный капитал – важный фактор для развития новых направлений высоких технологий и прикладной науки, и государство должно сделать все, чтобы он был доступен научным учреждениям. С удовлетворением могу сказать, что новое руководство страны, правительство и Министерство промышленности, науки и технологий РФ понимают необходимость такого курса. В частности, о поддержке наших инициатив говорил президент РФ В. Путин во время недавнего посещения Курчатовского института, а министерство помогло создать новый инновационный центр.

Если говорить о перспективах развития фундаментальной науки, то они полностью зависят от бюджетного финансирования. Но скупиться на такие расходы нельзя: развитие академической науки – это не только способ сохранить высокий интеллектуальный уровень в стране, но и один из факторов конкурентоспособности отечественной промышленности. К сожалению, российский бюджет пока слабо откликается на запросы ученых. Поэтому Курчатовский институт вынужден сам поддерживать фундаментальные исследования из собственных заработанных средств. В частности, институт участвует во многих международных кооперациях. Например, самое большое научное событие на рубеже XX – XXI вв. – открытие кварковой структуры материи, или кварковой плазмы, сделанное при непосредственном участии наших ученых и специалистов. Благодаря этому теперь существуют такие структуры материи, как атомная, состоящая из ядер и электронов, ядерная, открытая в ХХ в., и субъядерная – свободный кварк. Этот эксперимент проведен в ЦЕРНе, и теперь все убедились: новое вещество открыто. Его температура – около 3 млрд градусов, тогда как при термоядерном синтезе достигалось только 100 млн градусов. А это значит, что будущее развитие этих направлений науки обеспечено.

Еще один вопрос, который нас беспокоит, как сохранить преемственность поколений. И это тоже может касаться информатизации. Преемственность поколений сегодня означает возможность создания математических моделей и систем проектирования. Двигаясь этим путем, американцы сделали полностью на компьютере модель самолета “Боинг-777", а мы – вместе с США, объединенной Европой и Японией – модель термоядерного реактора ITER, где достигнута полная виртуальная реальность всего процесса, включая плазму. Понятно, что это хороший способ передачи знаний следующим поколениям.

Подобная же программа в отсутствии испытаний стоит и перед разработчиками ядерного оружия, которым приходится полностью рассчитывать только на математические модели. США, например, на эти цели выделили 45 млрд долл. Не секрет, что России и другим членам “ядерного клуба” предстоят подобные же затраты. Особенно если учитывать, что американцы в этой области не намерены помогать никому.

Для России эта проблема решаема. Над ней работают многие центры, в том числе школы академиков Самарского и Белоцерковского, а также Институт математического моделирования, который уже создал первую модель суперкомпьютера. Поддержка правительства лишь ускорит эту работу. Конечно, в скромных, но необходимых масштабах. Подобные разработки важны не только для производства оружия. Они применимы и в биотехнологии, создании лекарств, расшифровке генной структуры, где тоже требуются супермощные компьютеры.

– Создается впечатление, что после аварии на ЧАЭС мир заметно охладел к атомной энергетике. Из-за рубежа поступает информация, что ученые работают над поиском альтернативных источников энергии. Следовательно, дело, с которым Вы связали свою судьбу, оказалось в кризисе? Или это ошибочное мнение?

– Конечно, атомная энергетика, как и вся экономика России и других стран СНГ, переживает острый кризис. Но из него есть выход. Более того, все кризисы приводят к новому развитию. Самое главное – не потерять преемственность поколений и наработанный в атомной и термоядерной энергетике опыт. Это наше богатство.

Если же говорить об альтернативных источниках энергии, то над этой проблемой люди работали всегда. Достаточно просмотреть научную литературу, и мы увидим: еще в 20-е годы нашего столетия люди думали, что ресурсы энергии на земле в основном будут обеспечиваться лесом, соломой, торфом, углем, запасы которых оценили правильно. Но неправильно оценили запасы нефти и газа. Об атомной же энергетике не было и мыслей.

Сейчас человечество постепенно начинает вновь осознавать роль мирного атома. Развитие идет медленно, но уже отчетливо видно: если мы намерены заботиться об охране окружающей среды, противодействии глобальному воздействию на природу техногенных факторов, опасаемся потепления климата, то развитие атомной энергетики– самый правильный путь решения этой задачи.

На наш взгляд, в обозримом будущем по мере удорожания нефти основным источником энергии останется природный газ. Но даже в России только на этот вид топлива рассчитывать нельзя, хотя наша страна обладает четвертью его мировых запасов. Поэтому атомная энергетика будет нужна.

– Какие управленческие решения должны быть приняты для восстановления престижа мирного атома и нужны ли такие особые меры? Какую роль здесь играет возглавляемый Вами Курчатовский институт?

– Курчатовский институт, преобразованный в 1991 г. в Российский научный центр, диверсифицировался. Сейчас в его составе 14 фундаментальных институтов, инновационный центр – технопарк, где около 80 различных маленьких и больших фирм занимаются внедрением достижений науки в промышленность.

Я очень надеюсь, что в ближайшие три года при нашем активном участии будет завершен международный проект, связанный с созданием экспериментального термоядерного реактора ITER. После этого появится коллективное решение стран-участниц о строительстве самого реактора. Адреса этой новостройки пока нет, но заявку уже подали Канада и Япония. Россия тоже может предложить свою территорию под строительство новой термоядерной станции.

Другой комплекс проблем, над которым работают сотрудники института, связан с проектами в области добычи и транспортировки газа, нефти. В частности, вместе с Газпромом трудимся на шельфе северных морей, для этого создана компания “Росшельф”, президентом которой я являюсь. Мы подумываем об использовании ветровой энергии для перекачки газа; ведь на это расходуется 60 млрд м³ газа в год.

Что же касается “особых мер” для обеспечения престижа мирного атома, то прямое администрирование в этой области очень опасно. Нужны не особые меры, а необходимые условия для развития этой перспективной отрасли.

Еще одна крупная проблема связана с очисткой Москвы от радиоактивных захоронений. Если раньше мы многое делали для строительства реакторов, то сегодня приняли противоположное решение: по мере поступления средств все реакторы из столицы вывести. Делаем это не потому, что появилась опасность радиоактивного заражения. Напротив, наша территория – самое экологически чистое место в городе. Здесь нет ни крупной промышленности, ни химических производств. Но многомиллионная Москва – не место для атомных исследований. Причем основную работу выполняем собственными силами и средствами.

Как видим, российская наука имеет неплохой задел фундаментальных исследований. Для того чтобы этот запас прочности не был растрачен бесплодно, государство обязано определить стратегическую линию развития, обновить инструменты государственного регулирования в экономике, поддержать науку, создать ей условия для динамичного функционирования и тогда она станет трамплином для экономического подъема страны.