Политическое обеспечение длительного бума

ДЖУЛИУС ДЕ ЭНН
член комитета по денежной политике Банка Англии

• Для длительного бума нужны политические предпосылки – замкнутых экономик в мире практически не осталось
• Вероятность длительного ускоренного развития (с темпами 3,5 – 4% и выше) мировой экономики в первой четверти XXI в. весьма мала
• Скачкообразный рост совокупной факторной производительности является у футурологов излюбленным кандидатом на роль двигателя длительного бума

Вероятность, что мировая экономика в первой четверти XXI в. будет длительное время развиваться ускоренными темпами, т.е. испытывать бум, судя по опыту прошлого, весьма мала. Действительно, в последние два столетия (исключая периоды послевоенной реконструкции) среднегодовые темпы ее роста чаще всего оставались в узком коридоре, близком к 3%. Недавняя история также не указывает на ускорение. Несмотря на быстрые технологические изменения и отсутствие крупных войн, 1980-1990 гг. сравнительно с 1960-1970 гг. продемонстрировали снижение общемировых темпов роста.

На таком фоне может показаться беспредметным рассматривать политические предпосылки для длительного бума. И все же сказать, что он маловероятен, не значит утверждать, что он невозможен. При этом политика в поддержку ускоренного роста остается необходимым, хотя и недостаточным условием данного феномена.

Учитывая, что длительный бум мог бы существенно повысить уровень жизни значительной части населения земного шара, политика, которая бы способствовала его осуществлению, заслуживает внимательного изучения. Это не обязательно та же политика, что обеспечивает “обычный рост”, ибо длительный бум – явление необычное. Как спортсмен, ставящий перед собой цель побить рекорд, нуждается в особой тренировке по сравнению с тем, кто рассчитывает лишь на малые улучшения личных достижений, так и средства поддержания ускоренного роста могут оказаться более радикальными и требующими больших усилий, нежели традиционные инструменты экономической политики.

Рассмотрим методологию декомпозиции экономического роста на составляющие части и сделаем предположения, как каждая из них поведет себя в предстоящие 25 лет. Проанализируем три сценария длительного бума с различными основополагающими технологическими, социальными и демографическими характеристиками. (При этом в качестве допущения принимается, что длительный бум – это среднегодовой рост экономики в 3,5 – 4% для мира в целом в течение четверти века.) Ни один из них не рассматривается как базисный или наиболее вероятный прогноз будущего развития. Сценарии не являются взаимоисключающими, но у них различная динамика. Это три разных способа создания условий для длительного бума.

Экономическая декомпозиция роста

Рост мирового производства (т.е. мирового ВВП) зависит от затрат труда и капитала, а также увеличения эффективности их использования. Последний фактор (называемый “остатком Солоу”, “нематериализованным техническим прогрессом”, или “совокупной факторной производительностью” – СФП) рассчитывается как остаток агрегатной производственной функции, где труд и капитал являются независимыми переменными. Обычно он интерпретируется как фактор, отражающий технический прогресс в самом широком смысле. СФП наряду с новыми технологиями включает управленческие инновации, повышение качества труда, изменения в методах регулирования и т.д.

Рост, ведомый трудом

Решающий вклад труда в глобальную производственную функцию в ближайшие 25 лет будет исходить не от государств, являющихся членами ОЭСР, на которые сейчас приходится около 60% мирового ВВП. Это связано с тем, что численность рабочей силы в них скоро достигнет пика, а количество отработанных часов на одного работника будет либо статичным, либо сокращаться. Длительный бум может питаться значительным вливанием труда лишь в развивающихся странах – за счет демографических факторов, притока рабочей силы из сельского хозяйства и роста числа квалифицированных рабочих вследствие крупных инвестиций в начальное и среднее образование. Сценарий “сдвиг роста” частично основан на этом.

Рост, ведомый капиталом

Несмотря на три десятилетия глобализации рынка капиталов, нормы инвестиций в конкретных странах все еще тесно коррелируются с внутренними нормами сбережений. Хотя мировой пул сбережений достаточно велик и продолжает расти в абсолютном размере, только очень небольшая его часть пересекает национальные границы в поисках более продуктивного применения. Поскольку мало вероятно, что поправленная на риск отдача от инвестиций одинакова в различных странах, это означает, что существует простор для скачкообразного роста, ведомого капиталом (за счет лучшего распределения последнего в мировом масштабе).

В 1970-1980-х годах упор делался на рост нормы сбережений в развивающихся странах и увеличение притока инвестиций из медленно растущих, но богатых капиталом государств в быстро растущие, но бедные им. Оба эти пути до определенной поры были успешными, особенно в Азии. Однако финансовый кризис, начавшийся в 1997 г. в Таиланде и распространившийся в 1998 г. на Южную Корею, Индонезию, а затем и за пределы Азии, вызвал необходимость в переоценке данной модели роста.

Опыт показывает, что инвестиции могут быть и слишком большими, и слишком малыми, особенно когда национальные финансовые институты и корпорации слабы, лишены внешнего контроля, а их отчетность – прозрачности. В некоторых странах положение еще более осложнялось денежной политикой, которая способствовала повышению валютного курса под давлением большого притока иностранных капиталов. Рыночная стоимость активов непомерно росла, вследствие искусственно заниженных капитальных издержек и оценок риска делались чрезмерные вложения, в результате подверженность таких стран бурям финансового рынка катастрофически увеличивалась. Когда этот пузырь лопнул, а привычные валютные соотношения поломались, шоки и скорость их распространения через национальные границы намного превзошли премии за риск в предкризисный период.

Итак, уроки азиатского кризиса говорят не в пользу возможности длительного бума. Два рассматриваемых ниже сценария – “сдвиг роста” и “кластеры роста” – предлагают альтернативную политику, способствующую буму, ведомому капиталом.

Рост, ведомый производительностью

Скачкообразный рост СФП является у футурологов излюбленным кандидатом на роль двигателя длительного бума. Данное предположение логично, в прошлом в большинстве стран это был самый крупный фактор экономического подъема. Кроме того, в настоящее время имеется множество свидетельств быстрых инноваций в таких областях, как технология информации и телекоммуникаций (ТИТ), биотехнология, новые материалы, нанотехнология и т.д. Наподобие паровому двигателю и двигателю внутреннего сгорания в XVIII – XX вв. названные фундаментальные технологии могут сегодня вызвать коренные трансформации организационных структур, размещения производства, структуры занятости, а также социального и экологического аспектов жизни.

Вот несколько типов сценариев построенных на росте, ведомом технологиями. Первый из них основан на пионерском развитии и новом применении существующих технологий. Это требует массивных инвестиций, а следовательно, в случае реализации данного сценария наибольшие прибыли получат крупные фирмы на сложившихся рынках.

Второй тип состоит в применении “технологий догона” и передаче наилучшего опыта. В частности, в сценарии “сдвиг роста” главным стимулом служит передача новых и существующих технологий и связанных с ними организационных структур производственным предприятиям за пределами ОЭСР. Это вместе с динамикой быстро растущих и лучше образованных трудовых ресурсов открывает в развивающихся странах путь к спонтанному росту.

Наибольший технологический прорыв в первой четверти XXI в. может возникнуть не благодаря открытиям, сделанным в лабораториях крупных компаний и государства, а в результате инновационного взрыва маломасштабных применений ТИТ в мелких фирмах, которые получают доступ к такой же информации в реальном режиме времени и такой же базе обслуживания клиентов, какой в прошлом пользовались только крупные транснациональные фирмы. Подобное развитие будет способствовать реализации сценария “кластеры роста”.

Децентрализующая тенденция ТИТ повлияет и на сравнительную эффективность государственного и частного секторов. Раньше важным основанием для развития государственного сектора служили экономия на масштабах производства (телефоны, транспорт, почта, предприятия общественного пользования) или же информационные экстернальности (здравоохранение, высшее образование). Но инновации в телекоммуникациях (мобильные телефоны, электронная почта) наряду с близкими к нулю затратами на приобретение информации уменьшают преимущества получения таких услуг от государства. В сценарии “кластеры роста” видны явные признаки сокращения роли национального государства.

Три географических сценария
длительного бума

Наиболее характерной чертой начальных условий XXI столетия является уровень глобальной взаимосвязи. Замкнутых экономик в мире практически не осталось (за исключением небольшой группы стран). В свете этой посылки рассмотрим более подробно возможные сценарии дальнейшего развития, предполагающие длительный бум в мировой экономике: “лидер роста”, “сдвиг роста” и “кластеры роста”.

Каждый из названных сценариев самодостаточен и имеет собственную внутреннюю логику. На практике, вероятно, будет иметь место некое сочетание их элементов. И еще одно замечание – как и в случае с экономическими моделями, сценарии неизбежно упрощают реальный мир. Их задача – выявить ключевые причинно-следственные связи.

“Лидер роста”

США укрепляют свое положение экономического и политического гегемона. Их лидерство определяется комплексом макроэкономических, технологических и институциональных черт, которые создают благоприятные условия для развития наиболее передовых технологий.

В частности, в области ТИТ мировые стандарты станут определяться доминирующими позициями таких американских компаний, как “Майкрософт”, “Оракул”, “Нетскейп”, “ПейперСофт” и т.п. Многие технологические прорывы будут связаны с индивидуальными предпринимателями и мелкими начинающими фирмами, которые в США с их низкими налогами, гибким рынком труда и упором на максимизацию активов процветают. В тех случаях, когда требуются масштабные ресурсы для продвижения новых ТИТ, американский рынок, контролируемый крупнейшими корпорациями (а они имеют значительные преимущества в доступе к свободным капиталам), облегчает партнерство, а часто и покупку ими малых структур.

Применение ТИТ в различных сферах жизнедеятельности идет по-прежнему волна за волной и происходит быстрее всего именно в США (вследствие конкуренции и давления со стороны акционеров). Обусловленное этим снижение издержек укрепляет международную конкурентоспособность американских компаний на многих рынках товаров и услуг.

Социальная нестабильность, создаваемая такой перестройкой, усугубляется дифференциацией богатства. Причем в отличие от США в других странах ОЭСР неравномерность доходов политически менее терпима. Однако именно она способствует созданию среды для поддержания длительного бума, питаемого быстрым техническим прогрессом.

Борьба вокруг бюджета в конечном счете приведет к устойчивому фискальному профициту (который имеет тенденцию к росту даже при умеренных темпах развития экономики). В США это скорее вызовет снижение налогов, нежели увеличение государственных расходов. Кроме того, жесткая фискальная позиция позволяет проводить более стимулирующую кредитную политику, что, как показывает исторический опыт, при низкой инфляции является оптимальным условием для поощрения основанного на инвестициях быстрого роста.

Европа и Япония от роста, ведомого технологией, также выгадают (отчасти благодаря рыночной интеграции с США), но не во всех отраслях. Так, европейские компании по-прежнему лидируют в химии и фармацевтике. Многие из них получают эффект от укрупнения и конкурентного стимула, связанного с введением единой валюты и образованием единого рынка. Японские фирмы продолжают лидерство в потребительской электронике, компьютерной периферии и средствах автоматизации. Упор на НИОКР и сильная интеграция науки с производством помогают им поддерживать конкурентную мощь.

Однако, хотя темпы роста в Европе и Японии высоки, на социальном и политическом фронтах их положение менее благоприятно. Конкурентное гипердавление со стороны США, сочетающееся с неоспоримой политической мощью последних на международной арене, усиленно подталкивает их к принятию американской социально-экономической модели. Так, в Японии кризис породил кампанию в пользу полной перестройки национальной экономической системы на началах “англо-американского капитализма”. В скором времени там можно ожидать реструктуризацию – сначала в банковском, а затем и в корпоративном секторах.

Следовательно, чтобы длительный бум стал возможен, необходимо строить международные политические инициативы на базе приоритетов США. В Европе в области внутренней экономической политики акценты должны быть смещены на реформы, ведущие к большей гибкости рынка труда, консолидации бюджетов, снижению налогов, приватизации государственных предприятий, сокращению социальных расходов государства. Такая программа вряд ли будет по душе в 11 из 15 стран ЕС, т.е. в тех из них, где сейчас существуют социалистические или левоцентристские правительства. Поэтому давление в сторону перемен будет идти от корпоративного сектора.

Итак, длительный бум на основе сценария “лидер роста” вполне возможен. Для этого необходимо, чтобы правительство США продолжало проводить активную политику на международной арене с ориентацией на построение мирового порядка по своему образу и подобию. Кроме того, нужна поддержка стран, стремящихся к конвергенции с американской моделью. Однако у данного сценария хрупкая политическая база, особенно в Европе. Более того, он непривлекателен для большей части мира.

“Сдвиг роста”

В этом сценарии центр тяжести мировой экономики решительно сдвигается от ОЭСР к новым странам с рыночной экономикой (НСРЭ) в Азии и Латинской Америке, что отчасти обусловливается динамикой хозяйственных процессов, имевшей место в последние годы.

В богатых государствах ОЭСР сдвиг потребительских предпочтений от товаров в сторону услуг, начавшийся в 80-х годах и замедлившийся в 90-х годах, в первые десятилетия XXI в. наберет новую силу. Он окажет глубокое влияние на создание рабочих мест, сравнительные ставки заработной платы, размещение предприятий обрабатывающей промышленности.

Как правило, услуги более трудоинтенсивны, нежели товары, и менее приспособлены для автоматизации. Поэтому спрос на труд в данной сфере растет быстрее, чем он падает в обрабатывающей индустрии. Вместе с тем в большинстве стран ОЭСР предложение труда стагнирует или падает. Далее, в сфере услуг средняя реальная заработная плата повышается быстрее, чем производительность. В некоторых национальных экономиках это ведет к расширению иммиграции, но в большинстве просто увеличивает разрыв между ростом цен товаров и услуг. Хотя в настоящее время большая часть рынков промышленных товаров находится в ОЭСР, спрос там стагнирует, тогда как в НСРЭ ускоряется, что вместе с более низкой заработной платой делает выгодным размещение в них нового промышленного производства.

При развитии по сценарию “сдвиг роста” члены ОЭСР в значительной мере превращаются в страны-рантье, где отработанные человеко-часы сокращаются и больше времени расходуется на досуг и семейные дела, а люди раньше выходят на пенсию. Среднегодовые темпы снижаются до 1%. В то же время в развивающихся государствах достижение высоких темпов роста и повышение уровня жизни становятся высшим приоритетом.

Для реализации данного сценария необходимо на международном уровне принять соответствующие политические решения. Они должны быть направлены на существенное увеличение международной торговли и потока капитала из ОЭСР в НСРЭ. Действительно, прямые инвестиции – наиболее быстрый способ повышения факторной производительности в последних и проникновения их товаров на рынки первых. Средствами достижения этих целей являются как создание новых предприятий, так и приобретение существующих (или слияние с ними). Некоторые развивающиеся страны уже отменили или ослабили предельные ограничения на долю иностранной собственности в своих предприятиях. Эти вопросы должны занять важное место в деятельности ВТО.

“Азиатский кризис” нанес тяжелый удар по межстрановым финансовым потокам. Между тем их увеличение необходимо для скорого восстановления спроса и производства в НСРЭ, чтобы заложить фундамент для сдвига в производстве, который будет способствовать длительному буму. Для этого данные страны должны сделать свои банковские системы более прозрачными, внести новую дисциплину в управление корпоративным сектором и поднять отчетность корпораций на уровень международных стандартов.

Осуществление иностранных инвестиций будет значительно облегчено введением стабильных обменных курсов валют между странами-инвесторами и получателями инвестиций. Однако легких и безрисковых путей достижения этой цели в условиях глубоко интегрированных и открытых рынков капитала не существует. Современным эквивалентом системы золотого стандарта являются валютные комитеты.

“Кластеры роста”

В двух предыдущих сценариях преобладали средства национальной и иногда международной политики. В отличие от этого в “кластерах роста” главной географической ячейкой является не страна, а город или небольшой регион. В различных отраслях глобальной экономики ведущие компании будут расположены в таких местах, как Сингапур, Силиконовая долина, экспортно-ориентированные провинции Китая, лондонское Сити, шоссе № 128 в окрестностях Бостона, Бангалор, научно-исследовательский парк близ Тайбея, Париж, Милан.

Революция в телекоммуникациях на базе Интернета создает основу для качественного скачка производительности в наступившем столетии, подобного промышленной революции XIX в. Резкое сокращение расходов на телекоммуникации (как и при развитии массового производства в начале XX в.) преобразует цепь, связывающую производителей и потребителей. Передача знаний через гиперпространство, координация производства, рекламы и реализации товаров происходят почти мгновенно. Города и регионы, в которых располагаются динамичные компании, возвышаются над своими соседями и связываются друг с другом, как элементы в глобальной электронной цепи.

Ведущей силой в этом сценарии является конкуренция сетей и экономия от агломерации. Конкуренция, становясь глобальной, еще более обостряется, и ее все труднее регулировать. Экономия от агломерации несет выгоды, которые фирма получает от близости к другим экономическим структурам и главным потребителям. Это исторически объясняло расположение и рост городов, где эффект обусловливала экономия на транспортных издержках, т.е. разница в стоимости получаемых и реализуемых товаров (портовые города или железнодорожные центры).

Кластирование в быстро растущих отраслях позволяет находить готовые кадры высококвалифицированной и специализированной рабочей силы, например программистов, финансистов, врачей. Новые фирмы создаются сгустками, кадры в них привлекаются из уже существующих структур, возникают компании консультантов. Дело ускоряется, если государство помогает инвестициями в инфраструктуру. Все это способствует региональному росту.

По многим причинам кластеры больше обусловливают увеличение производства ВВП, нежели занятости. При этом существует социальный риск усиления региональных различий в доходах на душу населения. Но есть и компенсирующие тенденции. Например, ТИТ (в частности Интернет) дает возможность многим ранее изолированным предпринимателям и мелким фирмам получить доступ к мировым рынкам.

Наиболее весомые приращения производительности происходят от дополнительных инвестиций частного и государственного секторов, соответствующей политики местных властей и на международном уровне. Последнее в особенности касается регулирования электронной торговли. По мере увеличения ее доли в общем потреблении обложение ее налогами станет все более сложным делом, в особенности в странах с налогом на добавленную стоимость (НДС). Вероятно, нынешняя тенденция к росту доли НДС за счет прямых налогов повернется в противоположную сторону. Дело в том, что в электронной торговле трудно установить государственную принадлежность индивидуумов и фирм.

Обзор результатов политики
в интересах длительного бума

Ниже в таблицах представлены условно-обобщенные расчеты развития по рассмотренным сценариям в укрупненном географическом разрезе и некоторые выводы из них. В табл. 1 даны темпы роста ВВП. В соответствии со сценарием “кластеры роста” государства ОЭСР будут развиваться нынешними темпами, причем повышение производительности будет компенсировать сокращение трудовых ресурсов. В “лидере роста” вся зона ОЭСР достигнет высоких темпов роста, характерных для США 90-х годов. Это потребует ежегодного увеличения совокупной факторной производительности на 2,5% в течение 25 лет, что выходит за рамки имеющегося исторического опыта. И как следствие, понадобится серьезная перестройка корпоративного и государственного секторов.

При реализации любого из представленных сценариев рост экономики развивающихся стран ускорится. В самом деле, невозможно обеспечить длительный бум, если условия в этих странах не улучшатся. Однако при осуществлении сценария “лидер роста” темпы их развития будут немногим больше, чем в недавнем прошлом, так как лишь малая часть технологических сдвигов произойдет за пределами ОЭСР. В “кластерах роста” будет наблюдаться быстрое накопление потенциала роста вокруг ключевых городов и предпринимательских зон в развивающемся мире. Наконец, в “сдвиге роста” новые страны с рыночной экономикой очень быстро прогрессируют по мере того, как “догоняющая” технология и повышение квалификации работников позволяют им в некоторых отраслях достичь современных уровней производительности.

Таблица 1

Таблица 2

Значительные различия в темпах роста между рассматриваемыми регионами ведут к серьезному перераспределению в производстве мирового ВВП, как это видно из табл. 2. В “лидере роста” мировое производство в 2025 г. равномерно распределено между развитыми и развивающимися странами (по сравнению с 60:40 в настоящее время). В “кластерах роста” и особенно “сдвиге роста” баланс сильно меняется в пользу развивающихся стран.

Можно выделить общие требования к изменениям в политике на международном и национальном уровнях. При реализации всех трех сценариев необходимы крупные реформы и новые инициативы в некоторых частях мира. В “лидере роста” сдвиги идут преимущественно на национальном уровне ряда стран. В “сдвиге роста” главные решения принимаются на международном уровне (ВТО, МВФ). В “кластерах роста” лидерство принадлежит частному сектору на локальном, региональном и международном уровнях (часто в партнерстве с государством). На международном уровне для всех трех сценариев в качестве приоритетов характерны либерализация торговли, защита интеллектуальной собственности и стимулирование прямых инвестиций. В табл. 3 подытожены требуемые изменения в политических средствах.

Рассмотренные сценарии отнюдь не исключают друг друга. По-видимому, развитие по всем трем линиям принесет наилучший результат.

Таблица 3

Статья подготовлена на основе главы из книги “Будущее глобальной экономики: навстречу длительному буму?”, ОЭСР, Париж, 1999 (THE FUTURE OF THE GLOBAL ECONOMY: Towards a Long Boom? ORGANISATION FOR ECONOMIC CO- OPERATION AND DEVELOPMENT, Paris 1999; Chapter 6, Policy Drivers for a Long Boom)