Неолиберализм и экономическое развитие США в 90-е годы

ДЭВИД М. КОТЦ
профессор экономики Массачусетского университета, г.Амхерст
(США)

• Неолиберальная реструктуризация в США создала условия для широких спекулятивных действий и формирования огромного финансового “пузыря”
• Начавшиеся в экономике США в 2001 г. регрессивные процессы обозначили крушение веры в неолиберализм и подтверждение неизменной закономерности наступления спада после периода подъема
• В конце ХХ в. наиболее высокие темпы экономического роста продемонстрировали страны, не следовавшие неолиберальной модели, – Китай, Южная Корея и Япония

Главная загадка успехов американской экономики в 90-е годы заключается в следующем: почему рост, изначально стимулируемый регрессивным увеличением нормы прибыли, длился столь долго и не был быстро свернут из-за дефицита спроса на расширяющийся объем производства? Общий спрос действительно быстро возрастал в 1995-2000 гг. несмотря на перемещение доходов с труда на капитал, на очень медленный рост государственных расходов, большой и увеличивающийся перевес импорта над экспортом. Спрос, необходимый для поддержания роста экономики, обеспечивался инвестиционным бумом, а на третьем этапе – и бумом потребительских расходов. Как можно объяснить эти два источника растущего спроса?

Во-первых, почему инвестиционный бум продолжался столь долго вопреки снижению нормы прибыли и коэффициента использования промышленных мощностей? Ведь пик нормы прибыли пришелся на 1996 г., в течение одного года она оставалась почти неизменной, а затем начиная с 1998 г. стала резко падать, хотя еще в 2000 г. оставалась на довольно высоком уровне (сопоставимом с пиковым уровнем после 60-х годов). Коэффициент использования промышленных мощностей достиг высокого уровня в 1995 г., а после 1997 г. понизился. Во-вторых, чем объясняется поразительное ускорение потребления после 1977 г.? Ведь потребительские расходы на третьем этапе возрастали гораздо быстрее, чем личные располагаемые (за вычетом налогов) доходы домохозяйств. При этом уровень личных накоплений понизился до исторически очень низкого значения 2,7%.

Спекулятивные процессы и спекулятивно-финансовый “пузырь” 1995-2000 гг.

Причины потребительского бума на последнем этапе роста, а также большая часть причин долговременного инвестиционного бума в американской экономике объясняются спекулятивным “пузырем”, раздуваемым на фондовом рынке США с 1995 г. В течение последующих пяти лет цены на акции росли с феноменальной скоростью – 23,6% в год. Между тем рост прибыли корпораций в этот период замедлился. Стимулом для роста цен на американские акции в 1994-1999 гг. были спекулятивные факторы – уверенность в том, что цены на акции будут по-прежнему быстро расти и, следовательно, обеспечивать акционерам крупные прибыли на капитал.

Финансовый “пузырь” оказался огромным по своим размерам. Совокупная рыночная стоимость всех выпущенных в обращение акций американских корпораций увеличилась с 5,5 трлн долл. в 1994 г. до 17,1 трлн долл. в 1999 г., что составило прирост 11,6 трлн долл. Для сравнения: общий размер ВВП составил в 2000 г. 9,9 трлн  долл. Отношение рыночной цены акции к “чистой прибыли” в расчете на одну акцию по индексу S & P 500 акций возрос с 19,9 на конец 1994 г. до 44,2 на конец 1999 г. Если взять соотношение в 20 за нормальный долговременный показатель, тогда спекулятивный прирост может, вероятно, составлять примерно 9,4 трлн долл. из 11,6 трлн долл. общего роста цен на акции в 1994-1999 гг. (или 81%).

Возникновению огромного спекулятивного “пузыря” содействовал быстрый рост нормы прибыли, создавший мощный стимул для вложений в ценные бумаги американских корпораций со стороны наиболее состоятельных групп населения. Стал угрожающим рост неравенства доходов, наблюдавшийся с 70-х годов. Все возрастающая часть доходов перемещается в пользу этих групп, которые могут использовать основную их массу на инвестиции.

Спекулятивное развитие экономики опиралось на раздуваемый обман: сначала – по поводу ИТ-революции, а затем – по поводу так называемой новой экономики. Последняя концепция заставила многих инвесторов поверить, что теперь в США будто действуют совершенно иные экономические законы, аннулирующие старый принцип, согласно которому после подъема следует спад.

Важным фактором является то, что как следствие цепочки жестоких экономических кризисов, разразившихся вне страны в 90-е годы, огромная масса иностранного капитала ринулась в США. К тому же американские средства, прежде инвестировавшиеся за границей, теперь стали искать для себя стабильного применения в самих США. Азиатский финансовый кризис 1997 г. стал причиной того, что приток огромных финансовых средств, вложенных в быстро растущие восточно-азиатские страны, внезапно сменился более быстрым их оттоком. Российский финансовый кризис 1998 г. породил среди инвесторов общий страх перед так называемыми растущими рынками. Как следствие этих двух ударов огромный объем финансовых средств был направлен в США, что продлило срок жизни спекулятивного финансового “пузыря”¹. В этом неолиберализм может занести на свой счет несколько сомнительную заслугу, так как именно либерализация восточно-азиатских экономик несла главнейшую ответственность за азиатский финансовый кризис, и именно восемь лет неолиберальной перестройки привели к финансовому кризису в России.

У многих в США сложилось мнение, что процветание американской экономики никогда не кончится. Психологический настрой помогал противостоять случайным эпизодам, когда падали цены на акции.

Существовавший в те годы в США необычный потребительский бум, поддерживающий экономический рост, во многом опирался на то, что рядовые американские домохозяйства прибегали к заимствованиям под залог своих активов, чтобы вновь и вновь финансировать потребительские расходы. В результате последние у большинства населения росли как снежный ком.

Потребительский бум способствовал поддержанию инфляции в США на довольно низком уровне. Причем не столько благодаря широким инвестициям и технологическому прогрессу, сколько в силу резкого снижения возможностей трудящихся отстаивать свои интересы в ходе переговоров. Вероятно, именно такая латентная инфляция больше, чем любой другой фактор, помимо бума на фондовом рынке, побудила некоторых аналитиков к утверждению, будто возникла “новая экономика”, обладающая иммунитетом к старым взаимозависимостям и ограничениям.

В последний отрезок 90-х годов на низкие темпы инфляции в США повлияли два международных фактора, и они попадают в категорию “счастливой случайности”. Во-первых, большая часть мировой экономики (помимо США) находилась в состоянии относительного спада. Это позволяло американской экономике “втягивать в себя” потребительские и инвестиционные товары в виде импорта из-за границы, не оказывая давления на импортные цены в сторону повышения. Ведь другие страны в стадии относительного спада могли с готовностью выполнять поставки, удовлетворяя американский спрос. Если бы остальной мир в этот период был более процветающим, тогда импорт в США конца 90-х годов осуществлялся бы по более высоким ценам, что породило бы тенденцию к увеличению темпов американской инфляции.

Во-вторых, несмотря на растущий дефицит торгового баланса США, курс доллара в мире не снижался, а постоянно поднимался. С 1995 г. по третий квартал 2000 г. он относительно других валют вырос на 31%. Это стало следствием широкого притока капитала в США, причины которого изложены выше. Растущий курс доллара в мире сокращает цены импорта; и то и другое способствует снижению темпов инфляции (поскольку цены импорта составляют часть индекса цен), а также оказывает конкурентное давление на американских производителей, затрудняя им повышение цен.

Реальное неолиберальное экономическое развитие не стало “историей успеха”

Приверженцы неолиберальной перестройки утверждают, что во второй половине 90-х годов американская экономика, наконец, предоставила убедительные доказательства эффективности неолиберальной модели. Утверждается, что либерализация, приватизация и сокращение государственных расходов (путем устранения государства), высвобождение средств сбережения и использование их для инвестиций, а также предоставление свободному рынку возможности “править бал” открыли эру беспрецедентного благосостояния в США. Стимулируя инвестиции и инновации, эта новая модель якобы дала толчок быстрому и устойчивому росту, который оказался благоприятен для всех сегментов общества.

Данные не подтверждают такое толкование экономического роста в США в 90-е годы. Неолиберальная перестройка действительно способствовала росту, который продолжался относительно долго и сопровождался относительно низкими темпами безработицы и незначительной инфляцией. Во второй половине периода роста темпы выпуска продукции и производительность труда выросли по сравнению с недавним прошлым, хотя и были намного ниже показателей 60-х и 70-х годов, т.е. периода активной роли государства. Однако каналы, благодаря которым неолиберальная перестройка способствовала установлению длительных и умеренно высоких темпов экономического роста при низкой инфляции, – не те, о которых говорили приверженцы неолиберализма; к тому же это были не продуктивные в социальном отношении способы стимулирования экономического роста.

Как мы убедились, снижение в налогообложении бизнеса и наступление на уровень жизни трудящихся повысили долговременную норму прибыли в начале 90-х годов. Увеличивающаяся норма прибыли параллельно с ИТ-революцией, которая не имела явного отношения к неолиберальной перестройке, положили начало скромному инвестиционному буму, который в свою очередь вызвал экономический рост. Огромное и растущее неравенство, созданное неолиберальной моделью, вскоре создало спекулятивный “пузырь”, который наряду с различными случайными факторами привел к длительному инвестиционному буму и в итоге к потребительскому. Долговременный “пузырь” породил длительный рост. Низкие темпы инфляции в первую очередь стали результатом успешного наступления на возможности трудящихся отстаивать свои интересы путем переговоров. Очень медленный рост реальной заработной платы вероятно и выгоден капиталу, но он не встраивается в неолиберальное представление о том, что “прилив поднимает все лодки”.

Вопреки разговорам о перманентном процветании экономический рост был изначально неустойчив. Любой спекулятивный “пузырь” должен когда-то лопнуть. Когда летом 2000 г. “пузырь” начал сдуваться, сразу же стали сокращаться инвестиции. На четвертый квартал 2000 г., т.е. сразу же после того, как лопнул “пузырь” на фондовом рынке, темпы роста инвестиций реального бизнеса в основной капитал упали до 1% в год по сравнению с 7,1% в предшествующем квартале. А затем, в 2001 г. они снижались в течение всех четырех кварталов и составили соответственно следующие годовые показатели: -0,2%, -14,6%, -8,5% и -13,8%. Потребительские расходы, хотя и не росли больше теми темпами, которые были характерны для конца 90-х годов, все же в начале 2002 г. продолжали увеличиваться (в 2001 г. их прирост составил 3,1%). Но так как “пузырь” уже ушел в историю, потребительские расходы в определенный момент, вероятно, вернутся к нормальному соотношению с размерами располагаемых доходов, что приведет к сокращению потребительских расходов параллельно с падением инвестиций бизнеса в основной капитал.

Хотя предсказание хода спада дело рискованное, все же некоторые характеристики роста 90-х годов дают основание предполагать, что спад, официально начавшийся в марте 2001 г., может быть относительно серьезным и/или длительным. По-видимому, длительный инвестиционный бум создал значительный переизбыток производственных мощностей в экономике. Если это так, то потребуется некоторое время, пока снова возникнет мощный стимул для инвестиций.

Надежные методы расчета избыточных производственных мощностей отсутствуют. Опубликованные данные по коэффициенту использования мощностей охватывают только сектор промышленности – перерабатывающую, горнорудную промышленность и коммунальные услуги. Эти данные показывают, что пиковый коэффициент использования мощностей в период роста 90-х годов был ниже, чем в другие периоды роста недавнего прошлого, а также что наступил значительно раньше в ходе экономического роста по сравнению с опытом других периодов роста в недавнем прошлом. Можно предположить, что в промышленном секторе инвестиции создавали больший объем производственных мощностей, чем это было необходимо для удовлетворения растущего спроса за последние пять лет, выпавшие на экономический рост.

Наличие любых избыточных мощностей в экономике будет зависеть от развития в будущем совокупного спроса, что заранее неизвестно. Однако потребительский бум 1997-2000 гг. – еще один фактор, наводящий на мысль, что существенные избыточные мощности могут в ближайшем будущем пагубно сказаться на экономике. Потребительский бум предположительно стимулировал значительные инвестиции в производственные мощности, необходимые для удовлетворения спроса. Если исчезновение “пузыря” сокращает потребительские расходы относительно располагаемых доходов, то многие инвестиции, приходящиеся на период после экономического роста, могут оказаться избыточными².

Одна из основных позитивных сторон роста 90-х годов представляет собой угрозу ближайшему будущему. Речь идет о низких темпах инфляции в конце периода роста. Переход от роста к спаду обычно сопровождается падением темпов инфляции. Поскольку в конце периода роста 90-х годов темпы инфляции были столь низкими, существует опасность, что наступит дефляция, особенно если спад будет относительно резким. Дефляция может иметь разрушительные последствия для экономики, потому что домохозяйства и компании откладывают на время покупки в ожидании, что низкие цены и увеличение реальной стоимости долговых обязательств приведут должников к банкротству. Японская стагнация прошлого десятилетия преподала урок пагубных последствий дефляции.

Неолиберальная перестройка повлекла за собой более тесную глобальную интеграцию мировой экономики. Поскольку реальный и финансовый секторы экономики в странах мира стали в 90-х годах более взаимоувязаны, усилилась тенденция к быстрой передаче  повышательных или понижательных импульсов. В итоге представляется, что мировая экономика вступает в первый глобальный спад после нефтяного шока 1973 г. Если (как это представляется сейчас вероятным) все крупнейшие страны мира будут одновременно переживать спад, то спад будет умножаться, так как вместе со спросом на экспорт будет сокращаться внутренний спрос в каждой отдельной стране.

Итак, после длительных поисков неолиберальный “рецепт успеха” еще не найден.

Издержки крушения политики, базировавшейся на “пузыре”, ощущаются теперь в каждом городе и городке США. Миллионы трудящихся потеряли работу, другие утратили свои пенсии. Местные органы власти не могут в прежнем объеме предоставлять основные государственные услуги. Формирование экономики, которая будет нести с собой постоянный прогресс и безопасность для всех, требует не некой новой (или старой, но подновленной) формы капитализма, а замены системы производства, цель которого прибыль, иной, которая бы удовлетворяла нужды людей.

Окончание. Начало в № 1/2003.
¹Объем покупок американских ценных бумаг (кроме казначейских ценных бумаг) вне США вырос с 130,2 млрд долл. в 1996 г. до 197,9 млрд долл. в 1997 г. (на 52%), в то время как покупка американцами иностранных ценных бумаг сократилась на 30,8 млрд долл. (на 21%) (US Bureau of Economic Analysis, US International Transactions Accounts Data, Table 1, December 12, 2001).
²Коэффициент использования промышленных мощностей начиная с июня 2000 г. постоянно снижался: с 82,8 в указанный месяц до 74,4% в декабре 2001 г. – уровня, не ведомого со времен глубокой депрессии начала 80-х годов (Economic Report of the President, 2002, p. 383).