ИНТЕРВЬЮ

Николай Иванович Рыжков с сентября 1985 г. по декабрь 1990 г. был Председателем Совета Министров СССР. Начав работу в 1950 г. на заводе “Уралмаш” помощником мастера, он проработал там 25 лет, последние пять – генеральным директором. С 1975 г. занимал руководящие должности
в министерстве тяжелого и транспортного машиностроения СССР, в Госплане СССР, затем секретарь ЦК КПСС и заведующий Экономическим отделом
ЦК КПСС.
В настоящее время Н. Рыжков депутат Государственной думы.
С вопросами о перипетиях 10-летнего реформирования в России, его итогах и перспективах к Николаю Рыжкову обратился советник-консультант журнала профессор Вадим Семенов.

10 лет реформ в России: обещания, результаты, перспективы

– Уважаемый Николай Иванович, Вы не принимали участия в экономических реформах в России, начавшихся с конца 1991 г. Но под Вашим руководством подготовлена программа развития экономики СССР и регулируемого перехода к рынку на 1990 – 1995 гг. Это делалось из необходимости осуществления экономических изменений. Когда и в чем проявились эти потребности в области экономики и управления?

– Потребности перемен проявилась уже в 60 – 70-е годы и особенно в начале 80-х годов. Ситуация в стране во второй половине 70-х и начале 80-х годов требовала кардинальных изменений, в первую очередь в экономике. Чрезмерное огосударствление привело к печальным последствиям. Резко ослабла, а во многом вообще исчезла личная инициатива. Гражданская инертность и пассивность стали чертой общественной жизни.

Любая система управления, в том числе и государственная, требует постоянного совершенствования с учетом факторов, влияющих на жизнь общества, и задач, которые предстоит решать. В те годы назрела необходимость активных и серьезных изменений во всей системе управления и в первую очередь во взаимоотношениях регионов (республик, областей) и центра. Под угрозой оказалось единство народнохозяйственного комплекса. Сам аппарат управления, создававшийся десятилетиями, должен был быть уменьшен и видоизменен в соответствии с новыми принципами организации жизни общества, задачами его всесторонней демократизации.

–  Предпринимались ли в 60 – 80-е годы какие-либо меры по реформированию экономической и управленческой систем в Советском Союзе?

– Да, в 60 – 70-е годы такие попытки предпринимались дважды по инициативе А. Н. Косыгина. Это был человек умный, компетентный и дальновидный, мечтавший, как мне думается, вырвать экономику из-под пресса идеологии.

Первая попытка – реформа 1965 г. дала толчок буксовавшему народному хозяйству. Я тогда работал на Уралмаше, и косыгинскую реформу испытал на себе. Предприятия, обретая ранее неведомые права, вздохнули свободнее. Да и зарплата выросла.

Реформу начали откровенно и резко скручивать в конце 60-х. Внизу, на производстве, это чувствовалось отчетливо и больно. Делали это с государственных высей те, кто изначально не принял нововведений. Те, кто сразу усмотрел в экономических преобразованиях угрозу политической стабильности и только повода дожидался, чтобы реформу придушить.

Вторая попытка предпринята в 1979 г. К сожалению, это осталось только попыткой, ибо она ограничивалась косметическими изменениями и не несла в себе никакой радикальной новизны.

Новый этап кардинальных, даже революционных экономических преобразований следует связывать с Ю. В. Андроповым. Он говорил о необходимости ускорить работу по совершенствованию всей сферы экономики – управления, планирования, хозяйственного механизма, увеличении самостоятельности промышленных предприятий, колхозов, совхозов, решительности в борьбе с повальными нарушениями дисциплины.

Эти положения в 1983 г. оказались в основе долгосрочной программы кардинальной перестройки управления народным хозяйством. Она позволила в 1985 г. начинать уже все-таки не с нуля.

Эксперимент, успешно начатый 1 января 1984 г., развивался без сбоев. Его плюсы явно перевешивали некоторые минусы. На предприятиях заметно ускорились темпы роста. Укрепилась дисциплина, выполнялись обязательства по поставкам. В отличие от прошлых лет снизилась себестоимость, выросли производительность труда и, как следствие, заработная плата. Но Андропова в феврале 1984 г. не стало, Председателем Совета Министров СССР был назначен Н. А. Тихонов, который отверг предложения по дальнейшему совершенствованию управления народным хозяйством.

– Николай Иванович, что Вы считаете главным для обеспечения эффективного реформирования в конкретных условиях России?

– Таких принципов и подходов немало. Остановлюсь лишь на некоторых. Прежде всего вопрос о соотношении политики и экономики. Ясно, что они неразрывно связаны. При этом политика должна работать на экономику и все общество, разумно и научно обоснованно направлять их развитие, а не ориентироваться на саму себя, тем более не ради личных властных интересов и амбиций первых лиц. Между тем в 90-е годы экономику беззастенчиво политизировали. Перекос в сторону политики продолжился и в период реформ Ельцина – Гайдара, начиная с 1992 г., когда в угоду политическим задачам рушилась экономика, а об управлении забыли.

Реформирование как процесс изменений необходимо осуществлять постоянно, отвечая тем самым на потребности поступательного движения вперед. Оно должно быть эволюционным, а не радикально-разрушительным, не псевдореволюционным. В декабре 1991 г. не было необходимости разрушать единое государство. Его надо было реформировать, а не расчленять на куски. Не было необходимости в гайдаровской шоковой терапии. Переход был нужен, но постепенный.

Несомненно, что линия действий при реформировании должна быть реалистичной, не отрываться от действительности, опираться на науку, а не на мифы. Именно такой подход дает возможность относиться к преобразованиям ответственно и взвешенно.

Очень важный вопрос – о нравственности в политике вообще и политике реформирования в частности. Могу ответственно сказать, что возглавляемое мною правительство было нравственным, и нам не надо посыпать пеплом свои головы. Разве мы могли пойти по пути Гайдара, который в одночасье лишил мизерных сбережений людей? Хочу напомнить, что летом 1990 г. правительство приняло решение досрочно раньше на три – четыре года выплатить 6 млрд руб. по долгам государственных займов 50-х годов. Положение с финансами было сложное, и тем не менее мы сочли своим долгом перед намечавшимся повышением цен (ничтожным по последующим меркам!) вернуть деньги тем, кто в самые тяжелые годы жизни страны отдавал ей свой труд, свои средства.

В реформаторской политике нельзя действовать хаотично, стремиться разрешить все проблемы отраслей народного хозяйства. Необходимо давать приоритет самым важным. Их решение позволит реализовать и другие задачи.

Наконец, всегда следует помнить, что управлять реформированием – значит предвидеть. Предвидеть последствия, возможные трудности, необходимость корректировки осуществляемых действий. В реформировании экономики как нигде важны последовательность и поэтапная оценка результатов. А для этого нужны время и умение ждать. Суперреформаторы же всегда спешат: скорей, скорей, скорей! А результат – плачевный.

– Как возникла и с какой целью широко разрекламированная программа “500 дней”, которую радикалы-реформаторы выдавали за панацею спасения страны?

– Эта программа выдвинута в качестве противовеса разрабатываемой с 1989 г. правительством совместно с группой ученых программе реформирования экономики страны и регулируемого перехода к рынку под названием “Концепция-90", поскольку ее намечалось начать реализовывать с сентября 1990 г. Программа обсуждалась в декабре 1989 г. на Съезде народных депутатов, в апреле 1990 г. на совместном заседании Президентского совета и Совета Федерации, в мае 1990 г. на сессии Верховного Совета СССР. Каждый раз ее поддерживали, предлагая доработать, а в мае Верховный Совет принял концепцию правительства СССР, поручив дополнить и поправить ее, окончательно представив до 1 сентября 1990 г. Это и было выполнено правительством, возглавляемым мною.

С целью срыва правительственной программы в начале 1990 г. появилась концепция перехода к рынку за 500 дней, предложенная Г. Явлинским, в основе которой была программа под названием “400 дней”, подготовленная до этого двумя молодыми экономистами – М. Задорновым и А. Михайловым. Ее пытался использовать Михаил Бочаров при борьбе за пост главы правительства РСФСР.

Затем Явлинский привлек для ее последующей разработки академика С. Шаталина и она получила окончательное название “программа Шаталина – Явлинского” Таким путем Явлинский сумел при поддержке академика Шаталина, а затем Горбачева и Ельцина сделать себе громкое имя на нереалистичной, экономически иллюзорной теории своих молодых коллег.

С самого начала программа “500 дней” была взята на вооружение Ельциным в борьбе против Горбачева, против центра и Союза. 6 августа 1990 г. он заявил в интервью: “Я выдвинул программу "500 дней", которая ведет к внедрению в Российской республике рыночной экономики. Вместе с тем СССР обнародовал самостоятельный правительственный проект реформ, подготовленный Председателем Совета Министров СССР Н. И. Рыжковым. Но что касается Российской республики, то она с ним не согласна”.

Парадокс в том, что на сторону программы “500 дней” вскоре перешел и Горбачев. Оторванный от действительности, обуянный реформаторским зудом, он нашел в программе “500 дней” созвучное со своим представление о ликвидации вообще всех механизмов управления народным хозяйством. Но вынужденный считаться с поддержкой в законодательных органах СССР правительственной программы он в конце концов пошел на компромисс, поручив подготовить объединительную программу из “рыжковской” и “шаталинской”. В октябре 1990 г. по его докладу, носящему расплывчатый характер, Верховным Советом СССР приняты Основные направления по стабилизации народного хозяйства и переходу к рыночной экономике, о которых вскоре и забыли.

В результате этого экономика СССР, а затем и России начала стремительно рассыпаться. Первоначально непродуманные идеи Горбачева и его единомышленников, которые они навязывали стране еще в 1987 г., в 1990 г. взяты на вооружение Шаталиным и Явлинским и проведены в жизнь Ельциным и Гайдаром начиная со 2 января 1992 г.

– Каковы, по Вашей оценке, главные недостатки программы “500 дней”?

– Отмечу самые главные из них. Прежде всего сроки реформистских преобразований. Мировой опыт показывает, что невозможно за полтора года – а 500 дней даже меньше этого – эффективно и с полезными результатами провести реформирование такой огромной экономики, как российская. Страна не была подготовлена к столь форсированному переходу к рынку, не было готово и общественное сознание.

Выступая 19 октября 1990 г., я сказал, что не 500 дней нужны стране, чтобы выйти на верную дорогу к рынку, а годы. Минимум 6 – 8 лет. В 1991 г. уже прославленному своими (или все же не своими?) “500 днями” Г. Явлинскому понадобилось побывать в США, чтобы привезти оттуда американские разработки на наш счет, в которых черным по белому написано было, что на тяжкий рыночный рывок нам потребуется не менее 6 – 8 лет, и был назван намеченный ранее нами же срок – 1997 г.

В программе “500 дней” напрочь проигнорировано то, что рыночные структуры формируются многие десятки, а то и сотни лет. Но зато данный деструктивный и шоковый вариант реформ был с восторгом поддержан многими лидерами Запада, так как все это вело к ликвидации сверхдержавы, ее деиндустриализации, переводу в “третий мир”, а  следовательно, и к появлению обширного рынка дешевого сырья и сбыта. И это произошло в то время, когда Россия и другие страны СНГ стояли на пороге создания обновленного общества социальной справедливости и народовластия! В очередной раз насильственно был прерван естественный ход развития отечественной истории.

Существенный порок программы “500 дней” – отказ от государственного регулирования реформаторских процессов. Особенно это проявилось в политике цен. Вместо того чтобы их отрегулировать, они со 2 апреля 1991 г. были подняты на 311 млрд рублей, отменено их регулирование. Для такого “насыщения товарами” ума большого не надо: поднял цены как следует, и в магазинах изобилие. Но купить их простому человеку не по карману, и потребление снижается. А по-настоящему надо находить такое решение, чтобы и товары были, и человек мог приобрести их, и работала промышленность по их производству.

Разрушительный заряд программы “500 дней” в том, что она выступала против единого государства, а именно против СССР. Мы постоянно указывали авторам данной программы, что в ней вообще нет термина “государство”. Это был один из главных пунктов разногласий с авторами программы.

Наконец, разработчики программы “500 дней” не предусматривали возможные последствия ее введения в действие. Когда рушится старое и взамен создается новое, то обязательно все надо просчитывать, прогнозировать, а не бездумно сметать все одним махом. Ничего этого в предлагаемой программе не было. Она выступала как рычаг острой политической борьбы в верхах, а не как программа позитивного экономического и управленческого реформирования.

О какой созидательной направленности программы можно говорить, если в ней предлагалось создать современную рыночную экономику без активной, целенаправленной деятельности государства. Повышение его роли в регулировании всех процессов хозяйственной жизни – требование времени, осознанное во всех развитых странах. Тем более это обстоятельство следовало учитывать у нас, где 67% территорий – северные и приравненные к ним. В такой стране определяющая роль государства в формировании рыночной экономики – абсолютная необходимость. Пустить все на самотек, устранить государство из этой сложнейшей работы, что делалось в программе – значит впасть в авантюризм и сознательно ввергнуть страну в неисчислимые бедствия.

– Учитывая все эти заранее заложенные пороки программы “500 дней”, что можно сказать о 10-летнем “курсе реформ”?

– На это можно ответить одним словом – курс разрушения. В декабре 1991 г. разрушена единая держава, а через месяц на головы людей обрушились “шоковые реформы”.

Первотолчком экономического краха России стал жесточайший финансовый кризис, вызванный продиктованной Международным валютным фондом монетаристской кредитно-денежной политикой, начатой в 1992 г. и продолжавшейся все 10 лет. Это и привело к разрушению производства. МВФ всегда придерживался догм вульгарного монетаризма, основанных на “свободной воле” рынка теории Фридмана. Политика МВФ никогда не ставила и не ставит своей целью построение эффективной рыночной экономики в той или иной стране. После того как с 1977 г. ни одна из западных стран не обратилась к МВФ для урегулирования своих финансовых проблем, эта организация с 1982 г. занялась только выколачиванием внешних долгов из государств с дефицитными бюджетами.

Окончательно Россию добила приватизация по А.Чубайсу. Огромнейшее государственное имущество было использовано для скоропалительного формирования класса капиталистов. Гиганты промышленности скуплены людьми, которые сомнительным образом в небывало короткие сроки заимели свой капитал или стали подставными лицами в иностранных компаниях. На ваучерном этапе распродажа велась по кощунственно низким ценам. На втором, денежном этапе приватизации легко нажитые деньги новоявленные дельцы не стали инвестировать в производство, а пустили их на спекулятивные операции, приносящие быструю прибыль, а наворованные деньги начали держать в зарубежных банках, вывезя из страны многомиллиардный капитал.

Дело не только в провале провозглашенного курса реформ. Самое страшное –народ был обманут. Многие на 501-й день реформ ожидали обещанного рая. А вместо этого произошло безжалостное обворовывание народа. Начался обвальный спад производства, переросший в затяжной, хронический кризис российской экономики, продолжавшийся и после пресловутых 500 дней, и в течение всех 10 лет. В экономике бывшего СССР в течение ХХ столетия было только два кризиса, сопоставимые по масштабам с кризисом 90-х годов. Один– в годы первой мировой войны, революции 1917 г. и гражданской войны, когда национальный доход уменьшился в 3 раза, а промышленное производство – в 5 раз. Другой – в начале второй мировой войны, когда в 1941 –1942 гг. национальный доход сократился на 34%, когда была оккупирована большая часть европейской территории Советского Союза, а промышленное производство сократилось в годы войны на 23%.

В России за три года реформ (1992-1994 гг.) ВВП и промышленное производство снизились более чем вдвое. Фактически произошло уничтожение экономического потенциала страны. Мировая практика не знает подобных результатов реформирования. Национальный доход России в 1991-1993 гг. уменьшился на 40% (а в 1941-1945 гг. лишь на 23%).

Социальное расслоение общества на богатых и бедных переросло в настоящую социальную пропасть. На одном полюсе богатые – около 5%, на другом – бедные, более 70% россиян. Массовое обнищание ведет к физическому истощению и вымиранию народа.

Общий итог 10-летнего реформирования в России таков, что общество привели к состоянию, свойственному полуколониальной стране, с большим иностранным влиянием, преимущественным развитием сырьевых и свертыванием обрабатывающих отраслей промышленности. Основная причина кризиса заключается в поставленных целях и способах реформирования, отсутствии в них социального и нравственного начал. Реформы осуществлялись за счет обнищания большинства населения и обогащения меньшинства, при полном попрании исконно российских идеалов – долга, справедливости, правды, искренности, патриотизма, национальной гордости, чести. Самосознание российского народа, вопреки сложившемуся в течение веков евроазиатскому менталитету, насильственно заменялось американским и западноевропейским. Все эти деструктивные методы и дали столь отрицательные результаты.

– Какие перспективы, по Вашему мнению, ожидают Россию в XXI столетии?

– Начну с того, что для рывка необходимо в первую очередь обеспечить управляемость народным хозяйством. Разумеется, речь идет не о возврате к жесткой административной системе. Ее время прошло. Но правительство в любой стране располагает достаточно мощными рычагами регулирования и управления, и все дело в умении и искусстве их применять.

По моему мнению, экономика России в начале XXI в. в общих чертах должна быть:

социально ориентированной, обеспечивающей высокий уровень и современное качество жизни населения, неуклонный рост его доходов за счет высокопроизводительного труда, таланта и предприимчивости, реальное воплощение принципов социальной справедливости;

эффективной, опирающейся на новейшие научно-технические достижения и богатейший интеллектуальный потенциал России, его постоянное укрепление и развитие;

многоукладной, основанной на сочетании различных форм собственности при их здоровом, идущем на общую пользу соревновании. Могут быть и самые разнообразные смешанные формы собственности;

рыночной в ее современных, цивилизованных формах, при гибком сочетании рыночных элементов с эффективными методами государственного регулирования и управления;

включенной в мировое хозяйство в качестве равноправного члена, способного внести достойный вклад в его развитие на основе использования богатейшего научно-технического потенциала, высококлассных специалистов и природных ресурсов, но не в качестве сырьевого придатка мировой экономики.

Прогрессивный путь России в XXI столетии должен опираться не только на современную, нового качества экономику, но и на традиционные и качественно новые черты всего российского общественного и цивилизованного организма. ХХ в. показал, что эффективное экономическое развитие на базе передовых технологий обязательно должно сочетаться с таким же, если не большим, ростом науки, культуры, образования, нравственности. Иначе человечество само обрекает себя на гибель в результате экологических, демографических, политических и прочих катастроф, приобретающих глобальный характер. Общество и народ нуждаются в идее, ясной и благородной цели, объединяющих большинство населения в совместном творчестве, труде и жизни.

Из сложившейся 10-летней ситуации есть только один выход: создавать новый общественный строй, обеспечивающий возрождение и процветание России и ее народов. В его основе должно быть реальное народовластие, свобода, благополучие и безопасность каждого человека. Это будет строй социальной справедливости, при котором государство и отдельные личности не смогут господствовать над народом ни политически, ни экономически. Самыми уважаемыми в обществе станут те, кто создает материальные и духовные богатства страны, кто сочетает личные интересы с национальными и государственными. Такими в общих чертах видятся перспективы прогрессивного и своеобразного пути России в XXI столетии.