Экономическая ситуация в мире в 1998 г.

Мировой кризис развивается и трансформируется

СТАНИСЛАВ МЕНЬШИКОВ
доктор экономических наук, профессор,
главный научный сотрудник
Центрального экономико-математического института РАН

• Финансовый кризис впервые серьезно повлиял на объем мирового производства
• Существует значительный риск, что мировая экономика окажется
в 1999 г. в состоянии общего спада
• Пока от кризиса страдает главным образом капиталистическая периферия, существенных модификаций  международной финансовой “архитектуры” ожидать не приходится

Истекший год может войти в историю мирового экономического развития как переломный: финансовый кризис, начавшийся еще в середине 1997 г. в ограниченном круге стран Юго-Восточной Азии, распространился на всю Восточную Азию, включая Японию, втянул в себя Латинскую Америку, прежде всего крупнейшее государство континента – Бразилию, затем с новой силой потряс экономику России и других участников СНГ и, наконец, нанес ряд чувствительных ударов по финансовым рынкам США. Вне этого международного финансового кризиса оставалась практически лишь Западная Европа.

Новым моментом является то, что финансовый кризис впервые серьезно повлиял на объем мирового производства. По данным Всемирного банка, темп прироста глобального валового внутреннего продукта (ВВП) резко замедлился с 3,2% в 1997 г. до 1,8% в 1998 г. Хотя эксперты банка в ближайшем будущем не исключают стабилизации положения в странах, в наибольшей мере пострадавших от кризиса, они вместе с тем предупреждают: "существует значительный риск, что мировая экономика окажется в 1999 г. в состоянии общего спада". А это означает общее абсолютное падение производства, чего не было около десяти лет. Сбудется ли этот прогноз, в немалой степени зависит от ситуации в отдельных регионах.

Сначала о странах, где данный прогноз уже стал фактом. Это прежде всего Россия и тесно связанные с ней члены СНГ, где после длительного застоя и так называемого трансформационного глубокого кризиса возобновился абсолютный спад производства. Поскольку проблемы российского кризиса подробно рассмотрены в других материалах журнала, не будем на них останавливаться. Далее, это азиатские "тигры" (Южная Корея, Малайзия, Индонезия, Филиппины и Таиланд), в которых произошел резкий переход от быстрого роста ВВП с ежегодным темпом 7-9% в 1990-1997 гг. к абсолютному падению в 1998 г. на 8%. И, наконец, Япония, долгое время державшая первенство по темпам роста среди ведущих индустриальных стран, но вступившая в 90-х годах в длительную полосу спадов и депрессий. В среднем за 1990-1997 гг. темп прироста ее ВВП едва превысил 1%, а в 1998 г. он упал в абсолютном выражении на 2,7%.

Особенности кризиса в Японии

При внешнем сходстве природа кризиса в Японии и у азиатских “тигров” различна. Хотя экономика Японии тесно связана с внешним рынком, главными покупателями ее товаров и услуг являются собственные потребители. Именно застой внутреннего спроса служит здесь главной причиной длительной стагнации. Внутренние банковский и биржевой кризисы подорвали финансовое положение японских компаний, лишив их возможности производить то регулярное обновление основного капитала промышленности, которое служило главным двигателем экономического роста страны в предшествующие десятилетия. Займы, ранее предоставленные японскими банками под залог недвижимости и ценных бумаг, оказались невозвратными после того, как цены зданий, земли и акций рухнули.

Усилия государства по накачиванию ликвидности в банковскую систему Японии пока не дали заметного результата. Капиталовложения в реальную экономику не растут, хотя ставка процента по банковским кредитам практически свелась к нулю. В ноябре 1998 г. правительство решило затратить дополнительно 200 млрд долл. (24 трлн иен) бюджетных средств на стимулирование внутреннего спроса. В обычных условиях такой сильный "толчок в спину", эквивалентный 4% ВВП, заставил бы любую экономику ускорить темп. Но с японской этого не случилось.

Местные потребители, хоть и получают от правительства субсидии и налоговые скидки, не верят в возобновление прежнего процветания и предпочитают делать сбережения, нежели расходовать дополнительные средства на новые покупки. Фирмы, несмотря на налоговые послабления, также пока воздерживаются от крупных капиталовложений. Страна, накопившая 220 млрд долл. валютных резервов, не знает, на что бы их потратить, и находится в состоянии экономической летаргии. Прогноз на 1999 г. не радует. В лучшем случае ожидается нулевой рост ВВП, т.е. новая стагнация, в худшем – новый спад на два с лишним процента. Такого длительного периода невзгод японская экономика не переживала много десятилетий.

Пример неудачного государственного антикризисного регулирования в Японии свидетельствует о явном неблагополучии зарубежной теории и практики в этой области. Сначала Запад навязывал Японии архилиберальную политику монетаристского невмешательства в надежде, что рынок сам собой все выправит. В результате ее проведения процесс перешел из стагнации в стадию абсолютного спада. Тогда Запад (в лице Клинтона) стал настаивать на массированном вмешательстве кейнсианского типа. Но оно, однако, оказалось запоздалым, а потому и мало эффективным.

Все это вызывает беспокойство в других странах, так как удельный вес Японии в общем мировом производстве велик, и усиление ее кризиса может вызвать цепную реакцию падения не только в Азии, но и за ее пределами.

Азиатские “тигры” и современный кризис

Кризис в азиатских "тиграх" имеет иное происхождение. Во-первых, в последнее десятилетие здесь возникли многочисленные производственные филиалы транснациональных корпораций, которые выпускают детали и компоненты готовой, в том числе высоко технологичной продукции для материнских компаний. Эти филиалы представляют собой звенья в производственных цепях, соединяющих многие страны (например, в авиационной, электронной, компьютерной, "пластмассовой" и других отраслях). Поскольку созданием таких предприятий занимались одновременно конкурирующие друг с другом концерны, постепенно возникли значительные излишки производственных мощностей. При появлении первых трудностей сбыта ТНК стали сокращать производство прежде всего именно в азиатских странах.

Во-вторых, данные государства (как и другие развивающиеся и бывшие социалистические страны) оказались втянутыми в международные потоки краткосрочного капитала и портфельных инвестиций, колоссально возросшие в последние 10-20 лет. Общий объем международных портфельных инвестиций на начало 1998 г. оценивался в 8 трлн долл., а вложения иностранного краткосрочного капитала в 12 трлн, это соответственно в 2,7 и 4 раза больше, чем совокупные прямые иностранные инвестиции. Портфельные инвестиции (вложения в иностранные акции и облигации) и краткосрочные инвестиции (вклады в иностранных банках и ссуды на короткий срок) являются самыми неустойчивыми формами вложений иностранного капитала. Они имеют тенденцию следовать спекулятивным биржевым и другим колебаниям. К этому добавляется международная торговля валютой, которая при годовом обороте в 520 трлн долл. в сто с лишним раз превышает всю мировую торговлю товарами, т.е. давно и намного оторвалась от реальной основы, которая ее когда-то породила.

Внезапные приливы и отливы краткосрочного и портфельного капитала ставят слабые звенья мировой экономики в наиболее неблагоприятное положение. Так получилось с азиатскими "тиграми" (а затем и с Россией). Например, чистый приток кредитов иностранных банков в данную группу стран составил в 1996 г. 55,7 млрд долл., а уже в 1997 г. оттуда было отозвано кредитов на 26,9 млрд и в 1998 г. еще на 19,8 млрд. Столь резкое и масштабное бегство капитала вызвало у них девальвацию валют  и массовое банкротство банков, за которыми последовали и многочисленные фирмы, в том числе и весьма крупные. Одновременно приток портфельных инвестиций в данные страны сменился сбросом их ценных бумаг, что привело к крушению местных фондовых бирж.

В-третьих, обострению ситуации способствовала политика Международного валютного фонда, который решил бороться с финансовым кризисом путем повышения процентных ставок местных банков (таково было одно из условий предоставления им финансовой "помощи"). Замысел состоял в том, чтобы с помощью данной меры предотвратить панический отлив капитала. Но, как указывается в недавнем исследовании Всемирного банка, к этому времени помешать бегству иностранных активов было уже невозможно, а высокие процентные ставки только помогли добить местные фирмы, способствуя их банкротству.

Кроме того, еще раньше и сам МВФ признал в ежегодном докладе, что экономика стран Азии была "преждевременно открыта для свободных потоков капитала" (т.е. абсолютно не подготовлена к глобализации) и что "комбинация слабой банковской системы и свободного движения капитала логически вела к катастрофе". Другими словами, состояние национальных финансовых систем (Россия находится в аналогичном положении) не соответствовало колоссально выросшей глобализации рынка капитала.

К этому выводу надо добавить и то, что строительство капитализма в развивающихся странах (не говоря уже о бывших социалистических) шло поспешно и повсеместно проскочило мимо стадии "кейнсианства", которое в большинстве развитых индустриальных стран в 30-60-х годах создало развитую систему государственного антикризисного регулирования и государственной социальной защиты от наиболее болезненных последствий механизма свободного рынка. Сформированная в последних система "встроенных" стабилизаторов в виде государственных регуляторов разного рода помогла значительно сократить размах циклических колебаний. Становление стран нового капитализма в Азии происходило в эпоху господства неолиберализма, и отсутствие в них развитого государственного антикризисного и социального регулирования считалось, напротив, "высочайшим достижением", позволяющим экономить средства для безудержного накопления. В конечном счете это вело к неминуемому краху.

Надо сказать,  что быстрый рост международных потоков капитала оказал дестабилизирующее влияние и на страны старого индустриального капитализма (причем не только на Японию). Возникли опасные тенденции прежде всего в их банковских системах. С развитием транснациональных банков с большим числом отделений за пределами собственной территории (особенно в так называемых оффшорных зонах) значительная часть их активности либо полностью находится за пределами национального государственного регулирования, либо контроль последнего крайне ослаблен. Все больше стираются традиционные (а в США и законодательные) барьеры, отделявшие (со времени кризиса 30-х годов) коммерческие банки от торговли ценными бумагами и другими видами биржевой деятельности. В результате как непосредственно, так и через всевозможные "производные финансовые инструменты" банки все глубже втягиваются в биржевую спекуляцию, что делает банковскую систему крайне шаткой.

Проявления кризиса в США

В сентябре 1998 г. финансовый мир потрясло известие, что известный на Уолл-Стрите фонд по торговле ценными бумагами "Лонг терм кэпитэл" (ЛТК) находится на краю банкротства. Обладая активами в 4 млрд долл., фонд набрал обязательств на 100 млрд, по которым надо было скоро рассчитываться. Это стало возможным благодаря игре на "производных", что позволяло долгое время рисковать малыми вложениями, а получать большие барыши.

Фонд играл по формуле, за которую два американских экономиста в 1997 г. получили Нобелевскую премию (они были его партнерами). До поры до времени данные операции проходили очень успешно, и фонд привлекал деньги весьма крупных игроков - мультимиллионеров, банков, других финансовых посредников. Но в какой-то момент "сверхнадежная формула" не сработала. Тогда на выручку пришел Федеральный (т.е. государственный) банк Нью-Йорка, который срочно организовал пул для спасения тонущего финансового "Титаника". Угрозу банкротства удалось предотвратить, но если бы она состоялась, то вызвала бы цепную реакцию, потянув за собой на дно немало солидных банков в США и даже в Западной Европе.

Эта история в 1998 г. стала как бы поворотным пунктом в динамике американских финансовых рынков. В течение первых пяти месяцев нью-йоркскую биржу непрерывно трясло, а с июля началось резкое падение курсов акций, достигшее к сентябрю 20%. Если бы не спасение ЛТК, биржа покатилась бы вниз и дальше. Спасение утопающего внесло психологический перелом к лучшему. Кроме того, Федеральная резервная система США прибегла и к более традиционному антикризисному способу: три раза подряд понизила учетную ставку ссудного процента. Это несколько разрядило обстановку. Биржа оживилась, вернув часть утраченных позиций.

В реальной же экономике США ситуация сложилась непростая. Организация экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) в прогнозе на 1999 г. дает для них два варианта: оптимистический – снижение прироста ВВП до 1,5% (против 3,5% в 1998 г.) и пессимистический – абсолютное уменьшение ВВП на 0,4%. Что же происходит в реальной экономике США?

Уже в течение нескольких месяцев сокращается индекс промышленного производства. Главная причина – падение спроса на товары производственного назначения. Капиталовложения, выросшие на 17% в первом полугодии 1998 г., пришли во втором полугодии в застой. Наблюдатели констатируют рост неиспользуемых мощностей в экономике и уменьшение прибыли корпораций. Экспорт, увеличившийся в 1997 г. на 13%, в 1998 г. снизился на 3%.

Теперь все зависит от того, в какую сторону повернется потребительский спрос. До сих пор он рос сравнительно быстро, обгоняя личные доходы. Стимулирующую роль играли покупки в кредит, в особенности вошедшая в моду расплата кредитными карточками. Сократились и личные сбережения, причем практически до нуля. Резервов для продолжения в том же духе не остается. Как только прекратится бум на бирже, схлынет и волна потребительского ажиотажа. И тогда следует ожидать либо очередного экономического спада, либо, как надеются американские эксперты, "мягкой посадки".

Разгадка таится где-то в закоулках Уолл-Стрита. Здесь стали наблюдаться огромные, мало оправданные перекосы между стоимостью  реального капитала компаний и биржевой оценкой стоимости их акций. Например, рыночная стоимость материальных и денежных активов  компании "Майкрософт", мирового лидера в программном обеспечении компьютеров, составляет 22 млрд долл., а рыночная стоимость ее акций, котирующихся на бирже, – 318 млрд, или в 15 раз больше. Обратная ситуация сложилась с автомобильным гигантом "Дженерал моторс". По объему производства он стоит на первом месте среди американских корпораций, а по рыночной оценке акций не входит даже в 50 ведущих компаний.

Насколько превратны биржевые судьбы не только фирм, но и целых стран, видно из следующего. В 1990 г., т.е. всего девять лет назад, доля японских компаний в рыночной капитализации всего мира составляла 42%, а американских – лишь 31%. В конце 1998 г. ситуация радикально изменилась: доля японских компаний упала до 10%, а американских повысилась до 53%. Напомню, что длительный застой и серия кризисов в Японии начались именно с кризиса японской биржи. Ну, а неприятности на Уолл-Стрите могут принципиально трансформировать всю экономическую ситуацию в мире.

Страны Западной Европы
на фоне современного кризиса

В странах Западной Европы больших грозовых туч на горизонте пока не видно. В прогнозе ОЭСР оптимистический вариант для них предусматривает продолжение в 1999 г. прироста темпом более 2% – т.е. немногим меньше, чем в 1997-1998 гг. Правда, есть и пессимистический вариант – прирост лишь на 0,7%. Но во всяком случае никто не ожидает абсолютного падения. Относительное благополучие Западной Европы связывают, во-первых, с введением, начиная с 1999 г. (пока, правда только в ограниченном масштабе), единой европейской валюты – евро, которая призвана повысить конкурентоспособность европейских фирм, усилить их взаимную интеграцию, снять оставшиеся барьеры в торговле между странами ЕС.

Во-вторых, некоторый поворот в сторону от консервативной политики прошлого ожидается с приходом к власти в Германии социал-демократической партии, которая ставит во главу угла своей политики стимулирование экономического роста и обеспечение рабочих мест. Безработица в странах ЕС, особенно в Германии и Франции, в два с лишним раза превышает уровень США, причем уже в течение ряда лет. Наличие социалистических правительств в обеих отмеченных европейских странах, а также правительства левой ориентации в Италии создает благоприятную ситуацию для отказа от преобладающего влияния монетаризма, который до сих пор мешал проводить политику стимулирования роста и сокращения безработицы.

Правда, у монетаристов остается надежда на консервативных банкиров, которые по-прежнему господствуют в Центральном европейском банке и которые упирают на свою независимость от правительств. Однако в последнее время и они поняли, что пора принимать предупредительные меры на случай кризиса – в конце 1998 г. они одновременно сократили до 3% годовых учетные ставки ссудного процента по всем странам ЕС.

Отдельные товарные рынки и кризис

Кризисные процессы довольно сильно дают о себе знать на мировых рынках продовольствия, сырья и топлива. Падают цены пшеницы, меди, алюминия, стали, нефти, химического сырья. Для российского читателя особенно интересна судьба нефтяного бизнеса, где цены за год уменьшились почти наполовину, внеся свой вклад и в наш кризис.  Первоначальный толчок кризису на мировом рынке нефти был дан внезапным сокращением спроса со стороны стран Азии, последовавшим за продолжительным бумом. Предполагалось, что в 1998 г. их спрос на нефть вырастет на 50 млн т, а вместо этого он сократился на 20 млн т. К этой разнице добавилась неожиданно мягкая зима и рост добычи нефти в странах ОПЕК. В результате – общее затоваривание.

От нефтяного кризиса пострадала не только Россия, но даже богатейшие мировые концерны жидкого топлива. Как следствие, ради сокращения издержек две крупнейшие нефтяные компании США – "Эксон" и "Мобил" – объявили о намерении объединиться (они были  насильно разъединены в 1911 г. одним из первых актов антитрестовского законодательства). О таких же планах объявили французская "Тоталь" и бельгийская "Петрофина". Кризис в реальной экономике, как всегда, требует большей концентрации и централизации капитала.

В тяжелом положении оказался крупнейший авиастроительный концерн "Боинг", который первоначально старался выходить из положения за счет филиалов и субконтракторов в странах Азии. Но этого оказалось мало. Теперь он объявил о намерении сократить пятую часть своего персонала – в общей сложности 50 тыс. человек. Резко уменьшен выпуск наиболее известных моделей – "Боинг-747" и "Боинг-437". Считается, что компания недооценила конкуренцию со стороны "Эрбуса", выпускаемого совместно группой западноевропейских компаний. "Боинг" надеется поправить дела за счет недавно купленной "Макдонелл-Дуглас", крупнейшей военно-промышленной корпорации США. Прибыли от военных контрактов считаются ныне более надежными, чем от строительства гражданских авиалайнеров.

Попытки борьбы с современным кризисом

Несмотря на явное распространение мирового кризиса, заметных признаков координированных попыток борьбы с ним пока не видно. Осенью 1998 г. на уровне “большой семерки”, МВФ и Всемирного банка шли дискуссии о необходимости реформы мировой финансовой системы с тем, чтобы сделать ее менее подверженной внезапным кризисам в отдельных слабых звеньях. Предлагалось создать центральную международную организацию, следящую за возникновением опасных явлений в банковской сфере и на финансовых рынках и предупреждающую инвесторов о грозящих опасностях. Выдвигались проекты объединения МВФ и Всемирного банка в единый орган по предотвращению финансовых потрясений. Говорилось о необходимости скоординированных действий центральных банков США, Западной Европы и Японии. Однако дальше словесных дебатов и общих пожеланий дело не пошло.

Создается впечатление, что о каких-либо серьезных реформах в международной финансовой сфере речь может пойти только в том случае, если кризис в полную силу ударит по США и (в меньшей степени) по Западной Европе. Пока же от кризиса страдает главным образом капиталистическая периферия (куда теперь относятся и бывшие страны социализма), существенных модификаций международной финансовой “архитектуры” ожидать не приходится.

При всей своей нестабильности, нынешняя система вполне устраивает США, вписываясь в общий механизм однополюсного мира, в рамках которого главные прибыли получают банки и фирмы этой страны, а представляющее их интересы государство сохраняет решающее слово в вопросах глобальной экономической и политической стратегии. Конечно, соотношение сил в мире может вновь измениться, и тогда проблема перестройки нынешней системы международных финансовых институтов вновь станет актуальной. Появление на горизонте евро может послужить провозвестником именно таких изменений. Но без сильного кризиса в США сдвиги на мировой арене скорее будут медленными, чем быстрыми.

¹Меньшиков С. М. Новая экономика. Основы экономических знаний: Учеб. пособ. – М.: Междунар. отношения, 1999. – 400 с. Издание рекомендовано Министерством общего и профессионального образования РФ в качестве учебного пособия для студентов высших учебных заведений, обучающихся по экономическим специальностям.