“Новая экономика” активизирует роль общества и государства в общенациональном
развитии
АНАТОЛИЙ ПОРОХОВСКИЙ
доктор экономических наук, профессор,
заведующий кафедрой политической экономии МГУ имени М.В. Ломоносова
• Под “новой экономикой” подразумеваются современные технологии, производящие
компьютерное, коммуникационное оборудование
с их программным обеспечением
•Современный мир переживает новую – информационно- технологическую революцию (ИТР),
требующую значительного повышения роли общества и государства в общенациональном
развитии
• Американское государство усиливает целенаправленное регулирование развития экономики
• В условиях ИТР актуальным стало осуществление крупных изменений в управленческой
политике, ценообразовании, статистических оценках экономики и системе образования
В словаре политиков, теоретических трактатах и научных дискуссиях стал использоваться
термин “новая экономика”. Начали появляться статьи и монографии, раскрывающие суть
данного феномена. Однако еще не сложилось его общепринятое толкование. Наиболее
распространенный подход – рассмотрение “новой экономики” как непосредственной основы
информационной эпохи. По этой версии “новая экономика” представляет отрасли
народного хозяйства, где производятся компьютерное и коммуникационное оборудование
и их программное обеспечение, а также вся система формирования, хранения, распространения
и получения информации, в значительной мере построенная на сети Интернет. При таком
подходе к “новой экономике” отнесена также вся предпринимательская деятельность,
в той или иной степени использующая современные электронные информационные и коммуникационные
технологии. Есть и другая концепция, представленная, в частности, советом
экономических консультантов при президенте США. Американская экономика последнего
десятилетия XX в. целиком характеризуется как “новая экономика” из-за экстраординарного
прироста ее показателей, включая быстрый экономический рост, увеличение доходов,
низкую безработицу и умеренную инфляцию, что стало результатом комбинированного
эффекта от взаимодействия достижений в технологии, деловой практике и экономической
политике. Смена администрации в Белом доме в январе 2001 г. совпала с потерей
экстраординарности в развитии США и вхождением страны в полосу спада темпов роста,
повышения уровня безработицы, снижения потребительского спроса, что вписывается
в характеристику депрессионного состояния. Может показаться, что такой поворот ставит
крест на “новой экономике” в США как общенациональном феномене. На самом деле не
происходит снижения роли новых технологий, а сохраняется цикличный характер развития,
который не отменяется и “новой экономикой”. При любом толковании этого понятия –
секториальном (отраслевом) или интегральном (общенациональном) – все изменения происходят
в рамках системы рыночных координат. Поэтому формирование государственной политики
по отношению к “новой экономике” в конечном счете затрагивает все социально-экономические
процессы в стране.
Надежное плечо государства
Развитие американской экономики на всех исторических этапах проходило не без
целенаправленного участия государства. Во-первых, именно государственные
институты в правовой и других сферах создали и поддерживают атмосферу для свободы
выбора и проявления предпринимательской инициативы любым гражданином страны.
Во-вторых, государство готово брать на себя бремя стартового инвестирования
новых отраслей и технологий, особенно если они повышают конкурентоспособность страны
в мировом хозяйстве. Здесь уместно напомнить о поддержке железнодорожного строительства
в XIX в. и автодорожного и аэродромного строительства в XX в., благодаря чему не
только укрепилась единая рыночная инфраструктура страны, но и появились благоприятные
возможности для развития ведущих индустриальных отраслей американской экономики
– металлургической, автомобильной, авиационной и других. В-третьих,
государственные органы разных уровней – федерального, штатного и местного – стимулируют
вовлечение в деловую активность растущее число предпринимательских единиц. Причем
темп роста числа предприятий превышает темп роста населения страны в целом. Так,
с 1980 по 1997 г. население США выросло на 17,5%, а количество предпринимательских
единиц увеличилось на 71%, среди которых наибольший рост оказался у предприятий,
находящихся в индивидуальной собственности – 76,5%, которые составляют основную
массу малого и среднего бизнеса. Простой арифметический подсчет показывает, что
если в 1980 г. в среднем на одну предпринимательскую единицу в стране приходилось
около 17 граждан, то в 1997 – чуть более 111. Получается, что и в эпоху
“новой экономики” – эпоху гигантских корпораций – не сужается, а расширяется спектр
выбора и еще более повышается роль отдельного человека и человеческого капитала
вообще в экономическом потенциале страны. В-четвертых, финансирование
исследовательской деятельности не остается без пристального внимания федеральных
властей. Еще до появления современных информационных и коммуникационных технологий
и систем государство, с одной стороны, фактически взяло на себя ответственность
за поддержку львиной доли фундаментальных исследований, а с другой – щедро делилось
с частным бизнесом законченными и внедренными разработками. Несмотря на то что в
современной Америке фактически отсутствует государственный сектор как производитель
товаров и услуг, именно государство через свои различные институциональные органы
задает тон как в общем объеме затрат на научные разработки, так и в определении
главных направлений исследований. Прежде всего государство проявило интерес
к научным поискам в сфере технологий общего назначения, из которых в конечном счете
и появился Интернет. Как известно, в своем первоначальном виде Интернет никакого
отношения не имел к коммерческому использованию. В 1969 г. в рамках проекта министерства
обороны США Арпанет были соединены компьютеры, находящиеся в четырех различных
местах, для обмена данными и информацией. Затем постепенно росло число подключаемых
баз данных и пользователей, что при финансовой поддержке национального научного
фонда (ННФ) в конечном счете стало приближаться к будущим очертаниям Интернета.
Лишь в 1989 г. Европейский центр исследований объявил о формировании всемирной паутины,
которая уже в 1993 г. сделала завершающий шаг к современному облику Интернета на
базе применения графического использования интерфейса, предложенного одним из центров
ННФ США. И только после того как число пользователей Интернета стало стремительно
расти и сеть быстро получила коммерческое применение, отпала необходимость в дальнейшей
поддержке со стороны федерального правительства. Стартовый период всемирной паутины
завершился и началась ее собственная жизнь, рождающая свои тенденции, закономерности,
противоречия. Поскольку формирование Интернета означало одновременное создание
информационно-коммуникационной базы “новой экономики”, постольку становится очевидной
решающая роль, которую сыграло американское государство в этом процессе. Чем масштабнее
и глубже прорывы в науке и технике, технологии и информационном обеспечении, тем
больше бизнес и общество возлагают надежд на государство, его ресурсы и институты.
Это ведет к тому, что объективно роль государства повышается и все дискуссии о минимизации
роли государства в современной экономике имеют практический смысл лишь при условии,
что минимизация понимается как оптимизация государственного фактора среди других
факторов прогресса. Между тем события, связанные с распространением и
применением Интернета, развиваются столь стремительно, что государство не может
остаться сторонним наблюдателем, так как оно является одним из наиболее активных
его пользователей. С одной стороны, Интернет из чисто американского феномена превратился
во всемирную информационную и коммуникационную паутину, относительно легко доступную
в любой точке земного шара как бизнесу, так и простым гражданам. С другой стороны,
глобальность Интернета и его открытость предоставили широкую возможность для разного
рода злоупотреблений – от элементарного взлома баз данных до промышленного,
делового и иного шпионажа. В этих условиях для обеспечения бесперебойной и защищенной
работы правительственных органов возникла необходимость создания автономной сети,
не доступной для внешнего воздействия. Правительство США объявило 10 октября 2001
г. о своем решении построить такую сеть (Govnet). В связи с этим у президента
Дж. Буша появился советник, которому поручена координация государственной политики
по безопасности киберпространства. Не прошло и 10 лет как Интернет приобрел
глобальное значение, но он уже бросил вызов самому американскому государству. Это
обстоятельство еще раз свидетельствует о том, насколько сложным стал механизм общественного
развития в XXI в., когда традиционные рыночные принципы и демократические свободы
сами по себе не являются безусловной гарантией прогресса и благополучия, а нуждаются
в поддержке сильных государственных институтов, строящих свою деятельность с учетом
новых вызовов в самых разных сферах человеческой деятельности, в том числе в области
информационно-коммуникационных технологий. Эксперты МВФ пришли к выводу, что
мир переживает информационно-технологическую революцию, которая отличается от прошедшей
технологической революции по масштабам распространения в странах и глубине воздействия
на все сферы жизни, а не только на экономику. Правда, специалисты МВФ непосредственно
к ИТР относят лишь компьютеры, их программное обеспечение и телекоммуникационное
оборудование2. По подсчетам авторов очередного обзора состояния и перспектив
мировой экономики, фактически во всех обследованных странах, включая США, доля расходов
в ВВП на ИТР с 1992 по 1999 г. существенно выросла и в среднем составляет от 3 до
5%. А некоторые страны фактически переориентировали свою экономику на производство
компонентов ИТР. Так, в ВВП Сингапура их доля превысила 30%, Малайзии – чуть менее
30%, а в Ирландии, Республике Корея, Филиппинах, Тайване, Таиланде эта доля колеблется
между 7 – 14%. Около 5% ВВП падает на производство информационно-технологических
изделий в Финляндии и Швеции3. Конечно, по абсолютным показателям лидерство
и в затратах на ИТР, и в производстве ее компонентов сохраняют США и Япония. Но
главное, что в мировом сообществе наступление XXI в. совпало с преодолением той
точки траектории цивилизационного процесса, когда уже без ИТР невозможно никакое
движение вперед, невозможно решение проблем как отдельных стран, так и всего человечества.
Растущие обязанности государства
и демократические принципы
Отношения “новой экономики” накладывают свой отпечаток на все черты рыночной
экономики. Как известно, один из существенных ее признаков – это конкурентный механизм.
С первых дней возникновения американского государства федеральное правительство
стремилось поддерживать и защищать конкуренцию, заботясь о равных конкурентных возможностях
для бизнеса на всей территории страны. Превращение информационно-коммуникационных
технологий в активную составляющую деловой и общественной жизни формирует новую
среду для конкуренции вообще и в отраслях высоких технологий в частности. Распространение
ИТР в США и в мировом хозяйстве создало уникальные условия, когда конкуренция внутри
страны стала частью международной конкуренции и поэтому перед федеральным правительством
возникла двуединая задача – для поддержки эффективного и справедливого уровня конкуренции
среди отечественных фирм необходимо также добиваться открытости и свободы конкуренции
в этой сфере вне США, на мировом рынке. Так, в рамках ВТО по инициативе США заключено
соглашение о моратории на тарифы на товары, реализуемые через электронную торговлю.
В целом же администрация США исходит из того, что чем меньше ограничений будет
для международной торговли, тем больше будет свободы конкуренции во всех сферах
мировой экономики, включая и “новую экономику”. Экономический и информационно-технологический
прогресс конца XX в. постоянно ставил новые проблемы перед государственными институтами
по поддержанию свободы выбора и конкуренции как в традиционных, так и новых отраслях,
которые нередко называют отраслями высоких технологий. Тот факт, что в секторе
информационных технологий американской экономики число компаний продолжает расти,
можно рассматривать как одно из подтверждений здоровой конкурентной среды, снимающей
заградительные барьеры на входе в перспективный бизнес. С 1990 по 1997 г. число
компаний в этом секторе более чем удвоилось, превысив 150 тыс. И хотя 2000 г. ознаменовался
началом спада и проявились первые признаки снижения деловой активности также и в
отраслях информационных технологий, валовой доход компаний этого сектора превысил
814 млрд долл., что оказалось на 9,2% больше этого показателя в 1999 г. При этом
доля дохода компаний данного сектора, приходящаяся на фирмы, производящие программное
обеспечение, и фирмы, выпускающие оборудование, примерно одинаковая – 33%. И по
общей величине наемного персонала две основные группы фирм сектора информационных
технологий мало отличаются – в среднем на них занято по 1,65 млн человек4.
Сектор информационных технологий – самый молодой в американской экономике. Несмотря
на то что для обеспечения полноты и точности статистического учета и наблюдения
в США периодически производится адаптация статистического классификатора к существующим
реалиям, даже последний из действующих стандартов отраслевой классификации (СОК),
принятый в 1987 г., и постепенно внедряемая после подписания соглашения об образовании
НАФТА Северо-Американская отраслевая классификационная система (САОКС) не смогли
четко очертить границы отраслей сектора информационных технологий. В результате
в этот сектор попали как компании, производящие оборудование и программное обеспечение,
так и компании, обеспечивающие самые разнообразные услуги в информационно-коммуникационной
сфере. Поэтому поиск адекватных статистических показателей и методов учета продолжается.
В этом поиске выделяются два направления. Одно – как измерять “новую экономику”.
Другое – как определять ее влияние и воздействие на социально-экономическое развитие
страны. Неслучайно поэтому Бюро экономического анализа (БЭА) министерства торговли
США уже не первый год исследует вопросы учета и динамики “новой экономики”.
Ключевой вопрос анализа этого феномена связан с раскрытием ценообразования в
этой сфере, построением индексов цен для того, чтобы с их помощью можно было бы
уловить все тонкости производства, тиражирования, распределения и потребления различных
информационных продуктов, производства и быстрого обновления оборудования и программного
обеспечения. Не вдаваясь в подробности проводимых исследований, которые требуют
специального внимания, следует лишь отметить, что современные высокие технологии
не вписываются в традиционную рыночную схему ценообразования и предполагают построение
как новых индексов, так и сочетание новых и уже имеющихся индексов для выявления
реальных изменений сути и динамики “новой экономики”5. Ясная
статистическая оценка “новой экономики” необходима не только для государства, но
и для бизнеса, ибо без понимания перспектив экономического развития трудно ожидать
рациональной государственной политики и стратегически выверенных шагов бизнеса.
В статье «Измерение ”новой экономики"» председатель БЭА С.Лаидефельд и его коллега
Б.Фраумени подчеркивают, что “новая экономика” – это не кратковременный феномен,
а долговременный фактор национального и мирового развития, оценка которого оказывает
существенное влияние на ключевые экономические индикаторы: • прогнозы налогообложения
и расходов; • наполнение и распределение федеральных, штатных и местных программ;
• технологическая политика; регулирование, законодательство и налоговые правила,
влияющие на сбережения; инвестиции в физический и человеческий капитал, НИОКР, финансовые
рынки и Интернет; • понимание долгосрочного роста и производительности.
Фактически, отмечают С.Лаидефельд и Б.Фраумени, в связи с “новой экономикой”
существенно изменяются и структура ВВП, и все параметры социально-экономического
развития, включая качество и длительность жизни. При этом авторы предлагают комплекс
статистических мер для повышения качества мониторинга и учета в условиях растущего
влияния информационно-коммуникационных технологий, развития электронного бизнеса
и сопутствующих процессов6. Реализация подобных мер даже в области
статистики не может обойтись без соответствующей научной разработки, исходящей из
общенационального и общемирового характера происходящих изменений из-за ИТР. Господствующая
до сих пор неоклассическая парадигма построена на приоритетах “экономического человека”,
его частных интересов и индивидуального выбора. Информационная волна перемещает
приоритеты на уровень общества и объективно поднимает роль государства и его политики
в обеспечении развития и “экономического человека”, и бизнеса, и национальной экономики
в целом. Линейные зависимости и равновесные состояния, типичные для неоклассической
экономической теории, не в состоянии отразить процессы в обществе и экономике, которые
теперь уже не происходят столь прямолинейно, как это было до “новой экономики”.
По образному выражению математика С.Улама, линейная зависимость и равновесные состояния
– это “наука о слоновой жизни”7. Чтобы избежать “слоновой поступи” в
теории, которая не выводит на практические рекомендации и которая не вскрывает взаимосвязи
в экономике и ее динамику на базе ИТР ряд западных ученых призывают разрабатывать
“политическую экономию информации”, которая поможет найти ответы на такие
острые вопросы, как: • насколько верно предположение, что мир нелинейным образом
модифицирует природу создаваемых институтов? • как виртуальность организаций
воздействует на их управляемость? • как воздействует переход от традиционных
“энергетических активов” к “активам знаний” на учетную практику? • какое образование
способно подготовить специалистов для управления в условиях цикла жизни информационного
продукта? • какой должна быть политика найма и работы с персоналом, чтобы
обеспечить рост производительности и уменьшить деструктивность? • как государство
поддержит необходимый контроль за деятельностью в “новой экономике”, не ущемляя
прав индивида и бизнеса?8. Иными словами, ИТР не отменяет свободу
выбора “экономического человека” в условиях свободной конкуренции, а вынуждает
координировать любой выбор с общенациональной ситуацией, с интересами выживания
всего общества, от судьбы которого стала все больше зависеть и судьба каждого индивида.
Поэтому несмотря на чиновничье-бюрократический окрас государственных институтов,
граждане обращаются именно к государству за поддержкой и защитой своих интересов,
не абсолютизируя свои права и свободы. “Новая экономика” вынудила американское
государство пересмотреть свою политику невмешательства в систему образования, особенно
школьного. Нельзя не заметить, что в стране сложился консенсус по поводу необходимости
существенного повышения качества школьного обучения. Государственная политика в
отношении образования щедро финансируется и развивается одновременно по нескольким
направлениям: • повышение стандартов образования, их адаптация к требованиям
ИТР и учет мирового уровня; • обеспечение школ необходимым оборудованием,
включая их подключение к Интернету, развитие современных методов преподавания;
• целевая поддержка школ в графствах, имеющих небольшие сборы местных налогов;
• подготовка учительского корпуса и его расширение; • сокращение и оптимизация
наполняемости классов учениками, особенно в младших классах; • расширение
возможностей для выпускников школ для продолжения обучения в штатных колледжах;
• расширение сети и повышение эффективности работы детских садов как важнейшего
начального этапа образовательного процесса; • поддержка использования школьных
зданий в послеурочное время для дополнительных занятий и курсов, обогащающих знания
и навыки учащихся. Основную долю затрат на указанные цели берет на себя федеральное
правительство. Для этого принято несколько специальных программ и законов, которые
легализуют активную роль государства в образовательной сфере. Так, с 1998 г. начата
реализация 7-летней программы по доведению наполняемости в 1-3 классах до 18 учеников.
По подсчетам специалистов, ежегодно на эту программу требуется в среднем по 5 млрд
долл. Почти завершен процесс подключения школ к Интернету. К началу 2000 г. 95%
школ и 63% классных комнат уже имели свободный доступ ко всемирной паутине. Одновременно
формируются внутри- и межшкольные компьютерные сети со специальным выделением библиотек.
Стала широко внедряться практика льготного налогообложения расходов на образование
для того, чтобы сделать высшее образование доступным для максимального числа граждан.
Наряду с этим в правительственных инициативах уделено внимание также переподготовке
рабочих в специальных учебных заведениях, где обучают профессиям, возникающим в
ходе ИТР9. Не снимая ответственности с семей и самих граждан за
уровень образования и квалификации, американское государство определило свое место
в системе координат “новой экономики” как своеобразного гаранта подготовки всего
населения к новым вызовам XXI в. Инвестиции в людей, инвестиции в образование
– это не просто поддержка государством общественных благ, которые по своей природе
недоступны рынку, это стратегическое поведение общества, в конечном счете выгодное
всем. И в бюджетном послании конгрессу 28 февраля 2001 г. президент Дж. Буш отметил
в качестве первого приоритета бюджета 2002 г. поддержку школьного образования. Прирост
средств по сравнению с предыдущим финансовым годом, выделенных министерству образования,
оказался равным 11,5%. Это наибольший прирост среди всех министерств и ведомств
федерального правительства. “Ни один ребенок не окажется забытым” – таков мотив
образовательной бюджетной политики администрации Дж. Буша. Разрушая монополизм
любой информации, Интернет расширяет свободу выбора и принятия решений в обществе.
Конечно, как большинство явлений в жизни, Интернет имеет по меньшей мере две стороны
– позитивную и неоднозначную. Говоря о второй стороне, лондонский журнал “Экономист”
отмечает, что у населения порой вызывают тревогу “пять пунктов”, связанных с Интернетом,
– политизация, порнография, вторжение в частную жизнь, угрозы безопасности и собственности10.
Чтобы нивелировать негативные последствия Интернета важно выяснить, являются ли
они порождением сети или они и ранее были в обществе, но с помощью сети получили
максимальное распространение.
1Подсчитано по: Statistical Abstract of the United
States, Washington, 2000, pp. 7, 535.
2IMF Survey, October 22, 2001, p. 336.
3World Economic Outlook. IMF, Washington, October 2001.
4Подсчитано по: Statistical Abstract of the United States, p. 565.
5Подробно об этом см.: “Survey of Current Business”, December 2000, pp.
17-22.
6Survey of Current Business, March 2001, pp. 23-40.
7Boison M. Knowledge Assets. Securing Advantage in the Information Economy
N.Y. 2000, p. 269.
8Ibid., pp. 270 – 271.
9Economic Report of the President. Washington 2001, pp. 43 – 45, 209
– 222.
10The Economist, April 7, 2001, p. 105. |