Малые государства в эпоху глобализации

РОМЕН КИРТ
советник по региональным вопросам
при Экономическом и социальном совете
(Люксембург)

• При нарастании глобализации малые государства остаются жизнестойкими
• Большинство самых высоких по уровню жизни стран – это малые государства
• Влияние Люксембурга в мировых делах определяется его интеграцией
в европейские структуры

Мы живем во время глубоких исторических переломов. Эрвин Лацло, член Римского клуба, говорит даже “о вероятно самом сложном по своим последствиям перепутье в истории человечества” или “самом большом переломе всех времен”, который едва ли имеет что-то общее с вялотекущими переменами прошлых эпох. Хотя приведенная оценка кажется легко переносимой на другие переломные фазы в истории Нового времени (Великая французская революция, промышленная революция), тем не менее нельзя отрицать, что в основе своей она вполне корректна.

Переоценка традиционных концепций

Мы в самом деле находимся на поворотном отрезке истории, который как любая переломная фаза является одновременно периодом полной неопределенности и большой нестабильности, прежде всего духовного плана. Все достижения человечества и все до сих пор имеющие силу концепции, будь они политической, экономической, общественной или культурной природы, в один прекрасный момент переоцениваются или в соответствии с духом времени целиком ставятся под сомнение.

Вместе с этим в такие узловые периоды исторического развития напрашивается целый ряд новых вопросов как, например, о перспективах наших национальных экономик в эпоху глобализации или о том, на какую смену ценностей и парадигм должны ориентироваться наши политические системы, в том числе отдельные национальные государства, во все более срастающемся мире, который в последние семь-восемь лет испытал такие глубокие изменения, что многим из нас трудно в полной мере оценить размер и масштаб этой стремительной метаморфозы. В самых общих чертах речь идет об ответе на вопрос, какая роль на пороге XXI в. отводится демократически конституированному национальному государству современного образца или какую роль вообще может играть в эпоху глобализации интегрированное малое государство типа Люксембурга.

То, что переживаемая переломная фаза совпадает по времени еще и с концом ХХ столетия, в первую очередь активизирует так называемых пророков гибели и пессимистов, рисующих все в черном цвете, которые, как и в прошлые столетия в период fin de siecle (конца света), снова пользуются повышенным спросом. Публицистически оформляя страхи перед будущим, эти современные шпенглеры радуются большим тиражам своих предсказаний.

На этот раз распространяются предупреждения не о “закате Европы”, как это было во времена Освальда Шпенглера, но в зависимости от политических или философских убеждений и личных интересов автора о “конце истории” (Френсис Фукуяма), “столкновении цивилизаций” (Самюэль Хантингтон) или об азиатском экономическом чуде, первоначальное сияние нимба которого уже слегка поблекло после финансового кризиса в Юго-Восточной Азии. Раздаются предупреждения также о “конце трудовой эры” (Джером Рифкин), “диктатуре рынка” (Эдвард Н. Луттвак), который согласно Оливеру Ладманну “через глобализацию и сверхэффективные (сверхприбыльные) финансовые рынки собирается уничтожить наши рабочие места, низвести наши системы социального обеспечения до уровня стран третьего мира, лишить политику власти, разрушить окружающую среду и эксплуатировать развивающиеся страны”.

В особенности высказанное предупреждение о “западне глобализации” и ее якобы гибельных последствиях для всего человечества также является приметой fin de siecle, как и со временем кажущееся уже почти банальным указание на грозящий из-за глобализации “конец национального государства” (Кеничи Омае) и проистекающие отсюда пророчества относительно “конца демократии” (Жан-Мари Геенно).

Преимущества малых единиц

Установлено, что усиливается тенденция создания общемировой экономики в рамках общей цивилизации. ХХ в. стал эпохой глобализации, больших мультинациональных концернов, наднациональных и международных организаций.

Благодаря современной информационной технике и средствам коммуникации, а также на основе все более свободных перемещений капиталов, товаров и людей наш земной шар превращается в “глобальную деревню”. Напрашивается вопрос: имеют ли маленькие образования в этой экономической и политической игре без границ право на существование, и не является ли бессмысленным ввиду нарастающей глобальной конкурентной борьбы систем дальнейший разговор о размерах предпринимательских структур и границах государств? Может ли вообще малое государство претендовать на место под солнцем при переходе к третьему тысячелетию?

На этот вопрос, сам по себе риторический, так как в Центральной и Восточной Европе число малых государств увеличилось, можно ответить утвердительно. Малое государство, как и малое предприятие, и в век глобализации – или именно в век глобализации – остается в высшей степени жизнеспособным.

В качестве обоснования этого тезиса могут быть приведены два аргумента. Во-первых, прошлый опыт международного сообщества государств свидетельствует, что большие государства не всегда более эффективно справляются со сложными задачами и вызовом времени, чем малые страны. Во-вторых, можно наблюдать, что уже сейчас – в отличие от унитаристских тенденций и такого типичного для уходящего ХХ в. движения ко все более объемным образованиям – вырисовывается противоположная тенденция, направленная против универсализма абстрактной единой цивилизации.

В эпоху глобализации и далее сохраняют свою актуальность следующие факты.

1. На сегодняшний день большинство самых состоятельных (по уровню жизни) стран мира – это малые государства.

2. Малые государства, поскольку они не имеют гегемонистских претензий, пользуются гораздо большим доверием у международного сообщества, нежели крупные.

3. Большие размеры государства могут привести к политической, экономической и административной инертности, а также к представлениям о себе как центре Вселенной и к национализму. Величина не является conditio sine gua non (буквально: “условие, без которого не(т)”, непременное условие) для высокой производительности и конкурентоспособности. При таком устройстве мировой экономики, где нет торговых барьеров и целенаправленного ущемления отдельных стран или группы стран, более мелкие государства тоже могут использовать свои специфические “ноу-хау” и богатый спектр наработанных идей, чтобы успешно справиться с глобальной конкуренцией.

4. Справедливо и то, что супердержавы типа США и большие государства, такие как Германия, Франция или Великобритания, не служат доказательством мирного сосуществования в международной системе. Говоря словами Йохана Хуицинги, именно представительство на мировой арене малых государств гораздо в большей степени является признаком здоровья международных правовых отношений в целом.

Люксембург силен своими партнерами

В международной политике малое государство может сыграть сегодня двоякую роль. Во-первых, при нынешних реалиях оно для удовлетворения своих потребностей в безопасности и ориентации в мировой политике будет либо обдуманно искать помощи у соседей (причем в понятие “сосед” необязательно вкладывается чисто географический смысл), которые предлагают ему защиту и с которыми оно, несмотря на различия в размерах, может себя в большей или меньшей степени идентифицировать либо прилагать усилия к вовлечению этих соседей в союзы и наднациональные образования. Этот вывод после второй мировой войны наглядно демонстрирует Люксембург, в действиях которого предусматривалось как создание хороших двусторонних отношений со всеми государствами, созвучными ему в политико-культурном аспекте, так и многостороннее сотрудничество, к которому он также пытался склонить своих партнеров.

Во-вторых, роль малого государства на международной политической сцене привязана к возможностям его участия в международных делах и степени влиятельности. Они в свою очередь определяются весомостью, значимостью малого государства, как результата его инициатив и действий в тех организациях и группировках, членом которых оно является. Большинство западноевропейских малых государств давно осознало, что их спасение заключается не в суверенитете, систематически защищаемом от вовлечения в интеграционные процессы, а в хорошо продуманной и к тому же конституционно обоснованной передаче национально-суверенных прав наднациональным институтам и международным организациям.

Веяниям времени соответствуют соблюдение и восприятие национально-государственных интересов сквозь призму международного участия, как, например, уже на протяжении нескольких десятилетий это успешно делает Люксембург. Так, членство в таком солидном и ценностно едином сообществе, как ЕС, гарантирует ему не только доступ на рынок, который примерно в 900 раз больше маленького (420 тыс. потребителей) национального рынка. Участие в ЕС дает ему право участия на международной политической сцене, что в одиночку для него наверняка было бы невозможно. Только благодаря своему членству в ЕС Люксембург, отмеченный только цифрой на многих мировых картах, получил право голоса при решении многих международных проблем. Он стал государством, с которым считаются и которое уважают.

Люксембург сегодня – это пример удачной международной экономической интеграции. Этим страна обязана прежде всего своей последовательности и твердой позиции в отношении соблюдения принятого свыше 40 лет назад решения стать членом различных европейских сообществ (Европейского объединения угля и стали, Европейского экономического сообщества и Евроатома).

Люксембуржцы давно осознали, что лишение прав на национальный суверенитет в пользу наднациональных институтов и международных организаций именно для маленькой страны означает не утрату этих суверенных прав, а их укрепление. Суверенен не тот, кто отслеживает все необоснованные утверждения других (и это отслеживание может быть еще украшено словечком-приправой “автономно”). С точки зрения Люксембурга, суверенен тот, кто вместе с другими сидит за столом переговоров и тем самым имеет возможность участвовать в определении того, что следует делать и в каком направлении надо двигаться.