XII ежегодное собрание Международного союза экономистов в Кейптауне

С 7 по 14 декабря 2002 года в г. Кейптауне проходило очередное XII ежегодное собрание членов Международного союза экономистов. В нем приняли участие представители международных и национальных общественных объединений экономистов, правительственных кругов России и ЮАР, посольства РФ в ЮАР и генерального консульства России в г. Кейптауне, известные ученые-экономисты, промышленники и предприниматели, банкиры из разных стран.
В адрес собрания поступили приветствия от руководителей государственных ведомств многих стран Европы, Азии, Африки и Америки, национальных и международных организаций. Наилучшие пожелания работе форуму выразили, в частности, вице-президент ВЭО России, председатель Счетной палаты РФ, президент Европейской организации высших органов финансового контроля С.Степашин, член президиума ВЭО России, президент Торгово-промышленной палаты, депутат Государственной думы РФ, академик РАН Е. Примаков, заместитель генерального директора ЮНЕСКО по административным вопросам, академик Международной академии менеджмента Э. Митрофанова, президент Союза экономистов Украины Г. Дзись, а также вице-президенты Международного союза экономистов, которые по объективным причинам не смогли присутствовать на собрании, – Джо Сианг (Малайзия), Иорма Ниеминен (Финляндия), Себастьян Рока (Испания), Лев Лестер (США).

Плюсы и минусы рыночной трансформации

При выборе места проведения ежегодного собрания, президиум МСЭ руководствовался в первую очередь тем соображением, что Южно-Африканская Республика проходит исторический этап развития и сталкивается с проблемами, которые сегодня переживает Россия и другие страны с переходной экономикой, подчеркнул, открывая форум, первый вице-президент МСЭ, профессор В.Красильников. ЮАР, в частности, не так давно перевернула во многом трагическую страницу своей летописи, связанную с развитием в условиях апартеида, и переходит к реальной демократии. Российская Федерация, другие страны СНГ, Центральной и Восточной Европы, Азии и Латинской Америки, реформируя национальные экономики и политические системы, также ищут новые возможности построения гражданского общества.

Вероятно, только будущим исследователям предстоит узнать, насколько повезло народам постсоциалистических стран жить на рубеже ХХ и XXI вв., когда мучительный процесс трансформации плановой экономики в рыночную и становление демократического общества по времени совпал с резким ускорением глобализации со всеми ее плюсами и минусами. Современникам таких исторических поворотов всегда трудно адекватно оценить их значение. Поэтому неслучайно китайская мудрость гласит: “Не дай Бог жить в эпоху перемен”.

Анализируя ситуацию в постсоциалистических странах, профессор В.Красильников обратил внимание на следующее.

Во-первых, социальная цена рыночной трансформации везде оказалась существенно выше, чем предполагали ее инициаторы. На первоначальном этапе реформ резко снизился средний уровень реальных доходов населения, значительно увеличилось неравенство в их распределении.

Во-вторых, не оправдались надежды на преодоление разрыва между Востоком и Западом Европы ни в социально-экономическом, ни в технологическом отношении. Вместо скачка в постиндустриальный мир страны Восточной Европы за редким исключением все еще не преодолели тенденции примитивизации производства и деинтеллектуализации труда.

В-третьих, на фоне общемировых тенденций развития социальных функций государства во всех бывших социалистических странах заметно сократилась государственная поддержка здравоохранения, науки, культуры и образования.

Разумеется, все эти соображения носят общий характер и основываются на средних показателях. В реальности же ситуация далеко не одинаковая. Если Польша, Венгрия, Словения и ряд других государств к 2000 г. по объему ВВП превзошли уровень дореформенного 1990 г., то Болгария, Румыния только приближаются к нему. Еще больший разброс показателей в странах, возникших на постсоветском пространстве.

Но судьба большинства государств Центральной и Восточной Европы уже известна: они приглашены присоединиться к Европейскому союзу, и, следовательно, будут встраиваться в европейские интеграционные процессы. Данное обстоятельство качественно отличает их положение от ситуации в странах СНГ вообще и России в частности, заметил В.Красильников.

Коснувшись социально-экономической ситуации в ЮАР, председатель собрания обратил внимание, что в условиях развитого промышленного и аграрного производства эта республика имеет самый высокий в регионе уровень социальной безопасности. Однако эта высокоэффективная система социальной защиты в основном относится только к состоятельным слоям населения, из нее исключено большинство коренных жителей страны, что не соответствует современным требованиям цивилизованного общества.

Проблемы и перспективы промышленной политики

В научной части работы собрания высокий уровень дискуссии на тему «Промышленная и социальная политика в странах с переходной экономикой» был задан докладом вице-президента МСЭ, председателя совета директоров АО «Международный фонд инвестиций и приватизации», профессора В. Щербакова, который дал глубокий анализ современному состоянию промышленной политики России, направлений и перспектив ее реализации. Его размышления продолжили член Совета Федерации РФ, вице-президент ВЭО России и Международной академии менеджмента, член-корреспондент РАСХН, профессор М. Коробейников, изложивший свой взгляд на национальную модель промышленной политики России, и руководитель Центра Института народнохозяйственного прогнозирования, член Национального экономического совета, академик МАМ Я. Дубенецкий, выступивший на тему «К ускоренному росту – через активную промышленную политику», а также председатель Федерации независимых профсоюзов России М. Шмаков, представивший доклад «Эффективность промышленного производства и социальная сфера».

Развитие российской экономики на рубеже веков, по оценке участников форума, характеризуется следующими обстоятельствами.

Первое. Несмотря на сложности, с которыми столкнулось мировое сообщество в целом, экономика России в последние годы переживает период подъема. В 1999 – 2002 гг. экономический рост в стране составил примерно 25%, а производство промышленной продукции в России выросло примерно на 37,5%. Помимо традиционных для последних лет факторов, таких как благоприятная конъюнктура цен на рынках основных видов экспортных товаров и девальвированный в 1998 г. курс рубля, стимулировавший импортозамещение, на объем совокупного спроса значительно повлияли возросшие потребительские и инвестиционные расходы. Они обусловили рост производства в тех секторах экономики, которые работают в первую очередь на внутренний рынок.

Успешному развитию способствовали также более сбалансированная политика в области государственных финансов, поддержание профицита бюджета, взвешенная политика сдерживания инфляции и колебаний курса рубля. Все это в значительной степени обусловили макроэкономическую стабильность и рост доверия к национальной валюте.

Второе. В России пройден определенный этап на пути трансформации экономики, достигнута макроэкономическая стабильность, в основном создана рыночная среда. В экономике уже существуют необходимые рыночные институты, большая часть хозяйствующих агентов руководствуется в своей деятельности стимулами и сигналами, существующими в рыночных условиях.

Однако этого недостаточно, чтобы с уверенностью говорить о выходе на траекторию устойчивого экономического роста. В стране не обеспечено стабильное производство конкурентоспособной продукции, прежде всего в обрабатывающей промышленности и сфере услуг, медленно обновляется парк оборудования и нерешительно внедряются новейшие технологии.

Третье. Будучи страной чрезвычайно богатой природными ресурсами, Россия столкнулась с дилеммой – нефть или промышленность? Это напоминает ситуацию, сложившуюся в Нидерландах в начале 90-х годов, когда открытие крупных газовых месторождений сместило вектор занятости от промышленности в сторону деятельности с меньшей добавленной стоимостью.

Поскольку рынок не в состоянии был найти равновесие, голландское правительство было вынуждено совершить интервенцию при помощи целевой промышленной политики. В конечном итоге, промышленное “опустошение” было преодолено, и сегодня уровень и качество услуг и высоких технологий ставят страну в ряд наиболее развитых и диверсифицированных экономик в мире.

Россия стоит на подобном перепутье. Для реставрации экономики ей надо преодолеть чрезмерную зависимость от экспорта сырья, потому что экономический рост, основанный только на сырьевом секторе, подвержен серьезным колебаниям и непостоянен.

Четвертое. Активное внедрение российских предприятий в мировые хозяйственные связи, развитие международной производственной кооперации сдерживаются из-за слабой подготовки российских предприятий к условиям глобальной экономики, в первую очередь к жесткой конкуренции за рынки сбыта продукции. Устаревшие технологии, недостаток капитала, низкие темпы развития менеджмента не позволяют большинству российских экономических агентов в полном объеме воспользоваться преимуществами международного разделения труда. Вместо извлечения прибыли от участия в глобальной интеграции они часто вынуждены просто бороться за выживание. Но и этот путь для них сегодня преграждают иностранные компании, в большом количестве появившиеся на внутреннем рынке.

В первую очередь это касается отраслей, которые наиболее сильно пострадали в ходе рыночной трансформации – аэрокосмической, строительной и сельскохозяйственного машиностроения, станкостроительной, электронной и электротехнической, лесной, химической и фармацевтической, целлюлозно-бумажной и мебельной промышленности, разработки программного обеспечения, производства пищевых и других потребительских товаров.

Пятое. Мировой опыт показывает, что по мере укрепления рыночной экономики необходимость в государственном регулировании хозяйственных процессов снижается. Однако в России, других странах с переходной экономикой государственная поддержка останется необходимой в течение всего переходного периода, по крайней мере до 2015 г.

Причина в том, что задачи, которые решают сегодня Россия и другие посткоммунистические государства, можно сравнить лишь с трудностями, которые преодолели такие промышленно развитые страны, как Германия, Италия, Япония и Южная Корея. Так, во время экономической реконструкции в 1960-1970 гг. Япония была вынуждена на государственном уровне предпринимать решительные шаги для повышения конкурентоспособности своей промышленности. Причем для привлечения ноу-хау вместо учреждения иностранных филиалов транснациональных корпораций она предпочла создавать совместные предприятия. С этой целью были приняты специальные правовые акты и побудительные механизмы (например, налоговые льготы). От политики селективного привлечения технологий Япония отказалась лишь в 80-х годах, когда национальные компании сами стали мировыми лидерами в большинстве передовых отраслей.

Шестое. Прямые иностранные инвестиции в российскую экономику остаются незначительными в основном из-за негативного восприятия инвестиционного климата в стране, что удерживает иностранных инвесторов от массовых инвестиций. Имидж России страдает от плохих отзывов в международной прессе, хотя подобные высказывания не всегда соответствуют действительности и несообразны перспективам развития бизнеса в стране.

Россия не должна терять времени. Страны с экономикой, сравнимой с Россией, – Бразилия, Китай, Индия, Индонезия, Мексика – постоянно совершенствуют собственную инвестиционную политику. Так, в 2001 г. приток прямых иностранных инвестиций в Китай достиг 47 млрд долл. США, что на 12% выше уровня 2000 г. Набранный темп сохранялся и в нынешнем году. На долю иностранных филиалов в этой стране приходится 23% общей добавленной стоимости в промышленности, 18% налоговых поступлений и 48% всего экспорта. Китай был одной из нескольких развивающихся государств, где наблюдался рост – главным образом в связи с возросшим интересом инвесторов после присоединения этой страны к Всемирной торговой организации.

Сверхзависимость России от импорта важнейших готовых товаров отрицательно сказывается на платежном балансе страны. Создание более привлекательных условий для инвестиций станет началом привлечения наукоемких производств, что позволит завершить стадию экономического развития, основанную на сырьевом секторе и трудоемких отраслях, и внедрить хозяйственную модель, типичную для передовой экономики.

Седьмое. Для того чтобы догнать Китай, Индию, Мексику и другие конкурирующие переходные экономики, Россия должна более эффективно использовать объективные преимущества – высокий научный и интеллектуальный потенциал, выгодное географическое положение и богатую сырьевую базу. Наилучшей долгосрочной альтернативой может стать выработка стратегической промышленной политики и систематическое привлечение новейших технологий, в том числе иностранных капитала и ноу-хау.

Участники дискуссии сошлись во мнении, что успехи рыночной, технологической и управленческой трансформации российской экономики выльются в формирование в стране сильного среднего класса, позволят большой части россиян повысить уровень благосостояния, а в конечном счете приведут к социальной и политической стабильности.

Задача – вывести экономику из тени

Для успеха анализа, считает профессор В. Щербаков, исследователю необходимо четко знать, что собой представляет российская промышленность. Опираясь на официальную статистику, можно говорить, скажем, что индустрия выросла за четыре года на 37%. Но это неточные данные, потому что от 50 до 75% промышленного производства и услуг осуществляются в теневом секторе. По тем же данным, в конце 80-х – начале 90-х годов доля промышленной продукции в ВВП достигала 47%, сейчас – около 30%. Правда, прежде услуги в объеме валового продукта составляли 27–28%, сегодня – 53%. Эту динамику трудно оценить – на самом ли деле она такова или же эти цифры «от лукавого». Подобная неопределенность не позволяет правительству и предпринимателям определить цель экономического развития, а следовательно, и выбрать для ее достижения эффективные инструменты.

ВВП по итогам 2002 г. оценивается примерно в 300 млрд долл. В то же время расчеты таких институтов, как Мировой банк, МВФ, Центральный банк России, Ассоциация российских банков, ФСБ, ЦРУ, ФБР, каждая из которых проводит анализ с собственной точки зрения, показывают, что валовой продукт в России колеблется от 1 до 1,2 трлн долл. Как видим, данные совершенно несопоставимые. По официальной статистике Россия отстает от США примерно в 18, а от Европы в 15 раз и, следовательно, уровень жизни и ВВП России составляют 53% Португалии – самой бедной страны в ЕС. Анализ экспертов дает другой результат: Россия отстает от США и Европы соответственно в 6 и 3 раза, и задача за 15–20 лет достичь средних показателей ЕС становится более реальной.

В практическом плане первым шагом на этом пути должна стать ликвидация теневого сектора экономики. Это можно сделать двумя способами: первый – создать благоприятные условия, в которых предприниматели сами будут стремиться к прозрачному бизнесу, второй – устроить в теневом секторе «газовую камеру» и выдавить его в легальную часть. Однако силовым путем эту задачу можно решить лишь частично, поскольку «на поверхности» климат непригоден для нормального функционирования коммерческих организаций.

Первое. Если соблюдать все требования Налогового кодекса, то промышленное предприятие на рубль выручки в виде налогов и сборов обязано внести в кассы различных организаций, от профсоюзов до бюджета, 1 руб. 02 коп. Другими словами, в такой системе не окажется средств не только на доход предпринимателя, но даже для выплаты заработной платы персоналу.

Второе. В стране не сформулирована стратегия финансовой политики. Правительство и Минфин декларируют свои цели, но всего на один год, что не позволяет выстроить долгосрочную программу развития промышленности в целом. В научных кругах и среди предпринимателей, в частности, идет дискуссия: каким должен быть рубль – твердым или мягким? Выбор зависит от того, чьи интересы – импортеров и экспортеров – следует отстаивать. Попытку дать объективный ответ на этот вопрос предпринял Российский союз промышленников и предпринимателей проведя анализ экономической ситуации в стране за восемь лет. Результат таков: как только начинает укрепляться рубль, конкурентоспособность отечественной продукции теряется и динамика промышленного производства начинает снижаться.

Третье. В результате приватизации в России сформировался слой собственников и предпринимателей. Но из 3 млн хозяйствующих субъектов эффективными оказалось лишь около 1 тыс. компаний. Остальные не способны выдерживать конкуренцию на рынке, потому что нет денег ни на новые технологии и технику, ни на коллективный менеджмент. Эти ресурсы накапливаются внутри. Но чтобы эти источники появились, на рынок должны выйти акции, облигации, другие активы предприятий. Но их нет. Объем торговли «голубыми фишками» меняется, но число эмитентов не увеличивается. Причина в том, что государство не стимулирует выход на рынок ни ценных бумаг, ни любых других обязательств, а четвертый год подряд принимает решение о реструктуризации долгов. Это занижает капитализацию компаний, по разным оценкам, от 8 до 10 раз.

Профессор В. Щербаков делает вывод: базовым условием эффективной промышленной политики является улучшение экономического климата; выработка стабильной финансовой политики; проведение четко определенной линии с курсом рубля. При этом правительственные решения должны быть понятны всем людям и рассчитаны не менее чем на 5–7 лет, а изменения налоговой системы проведены так, чтобы она давала всем возможность работать «на поверхности» и накапливать ресурсы.

«Ночной сторож»
или активный субъект экономической жизни?

На ежегодном собрании всесторонне проанализированы макроэкономические возможности стран с переходной экономикой. В этой дискуссии, в частности, приняли участие вице-президент МСЭ, президент Союза частных страховщиков Болгарии, академик МАМ, профессор Р. Георгиев (Болгария), почетный президент АО «Вымпелком», лауреат Государственной премии РФ и премии А.С. Попова, доктор технических наук Д. Зимин, аудитор Счетной палаты РФ С. Рябухин, генеральный директор компаний «Лукойл-Молдова», «Лукойл- Румыния», доктор экономических наук Н. Черный.

По мнению участников дискуссии, в 1989 г. из 50 действующих макротехнологий по полному циклу: разработка – конструкция – выпуск – потребление – сервисное обслуживание российские предприятия на мировом уровне освоили примерно 20. Но при этом они не выходили из ВПК в массовое гражданское производство. В 2001 г. примерно 22–25 технологий контролировали США, по 5–7 видов – Германия, Франция, Япония, по 1–2– Швеция и Норвегия. Доля России в общем объеме поставляемой на рынок высокотехнологичной продукции составляет примерно 0,3%. И даже при благоприятных условиях Россия вряд ли вернет свои прежние позиции. Потому что для этого необходимы специальная структурная политика и хозяйствующие субъекты, способные организовать и контролировать весь цикл.

Правительство России, к сожалению, в этом деле играет роль «ночного сторожа», а не активного субъекта экономической жизни. Поэтому в стране с функцией организатора и координатора перспективных наукоемких макротехнологий созданы лишь отдельные структуры без специального финансирования, например агентство систем управления при Минпроме. Они позволяют замедлить падение, но не обеспечивают рост производства.

Другой вопрос – каким способом все это можно перестроить? Профессор В. Щербаков считает, что в этом вопросе государственным органам принадлежит ведущая роль. Они призваны сделать то, что делали другие правительства для преодоления в своих странах глубоких экономических кризисов. В США во время коллапса 1929 г. правительство Рузвельта стало главным заказчиком продукта. Похожим путем шли Германия, Япония, Южная Корея, Сингапур и т. д. В частности, японское и южнокорейское правительства сформулировали концепцию: если не можем сами потребить произведенное национальной промышленностью, то должны определить приоритеты ее развития и помочь национальным корпорациям захватить мировой рынок.

Этот принцип действует в мире и сегодня. На форуме, в частности, отмечено, что Россия, к сожалению, взяла его на вооружение лишь в последние годы, когда президент В. Путин в ходе переговоров на международном уровне начал лоббировать интересы предпринимателей, помогая отечественным компаниям выйти со своей продукцией на зарубежные рынки. Важно, чтобы эти действия были системными.

В ходе дискуссии затронуты многие другие проблемы экономического развития стран и регионов, прокладывающих свои пути к рынку. В частности, о проблемах развития Республики Северная Осетия-Алания говорил председатель Северо-Осетинского отделения ВЭО России, председатель региональной энергетической комиссии, профессор И. Хузмиев, а о привлечении иностранных инвестиций в Москву – член правительства российской столицы, префект Юго-Восточного административного округа, профессор В. Зотов. Свой взгляд на арендные отношения как один из способов снижения рисков социальных потрясений изложил генеральный директор инженерно-производственной фирмы “Сибнефтеавтоматика”, член правления ВЭО России, доктор экономических наук Г. Абрамов, а на социальные эффекты модернизации российского образования – ректор Уфимского государственного института сервиса, член-корреспондент РАЕН, профессор А. Дегтярев.

По единодушному мнению участников, дискуссия, развернувшаяся на форуме, будет способствовать поиску новых эффективных форм и методов промышленного развития в странах с переходной экономикой, даст импульс укреплению деловых контактов между предпринимателями и государственными органами.