Главная     Каталог раздела     Предыдущая     Оглавление     Следующая     Скачать в zip

 

ЧАСТЬ  II.

СТАНОВЛЕНИЕ РЕГИОНАЛЬНОЙ

СИСТЕМЫ УПРАВЛЕНИЯ:

ФОРМИРОВАНИЕ ВЛАСТНЫХ

СТРУКТУР И ПРАВЯЩЕЙ ЭЛИТЫ

 

 

Николаев А.Н.

 

 

ДИНАМИКА ПОЛИТИЧЕСКОГО

ПОВЕДЕНИЯ РЕГИОНАЛЬНОЙ ЭЛИТЫ

В ИЗБИРАТЕЛЬНЫХ КАМПАНИЯХ

 

_Середина 90-х годов стала для российских региональ
                     ных элит не только периодом перераспределения влия
                     ния, но и временем освоения новых правил политической игры. Среди этих правил важное место принадлежит избирательным технологиям. Как бы мы не оценивали степень демократичности российских выборов, не подлежит сомнению, что без овладения электоральными процессами региональным элитам в нынешних условиях не удержаться у власти. Анализ результатов последних избирательных кампаний дает возможность оценить, насколько успешно региональные политики вырабатывают новую линию политического поведения. По данной проблематике уже появился ряд интересных публикаций¹ . Вместе с тем анализ общероссийских данных не позволяет увидеть многообразие политических процессов в стране, поскольку в разных регионах они имеют порой противоположную направленность. В этой связи представляется целесообразным рассмотреть динамику электорального процесса на примере отдельного региона. Саратовская область, где с декабря 1993 г. по сентябрь 1997 г. прошли семь избирательных кам­паний, является для этой цели вполне подходящим объектом.

Географическое положение, размеры, экономическая ситуация, социальная структура населения Саратовской области ти­пичны для европейской части России. Это же правомерно утверждать и относительно политических ориентаций саратовцев. Результаты практически всех избирательных кампаний 1989-1996 гг. соответствуют с точ­ностью до нескольких процентов общероссийским показателям (за вы­четом Москвы и Санкт-Петербурга). Так, в 1989 г. были лишь первые признаки политического пробуждения: появление кандидатов, неугод­ных властям. Выборы 1990 г. принесли уже заметный успех «демокра­тической» оппозиции. Вместе со всей страной об­ласть отдала в 1991 г. предпочтение Б. Ельцину, но уже через два года, когда проявились издержки и тяготы постперестроечной реаль­ности, вектор политических предпочтений изменился. На выборах в Госдуму первого созыва 25,8% саратовских избирателей проголосова­ли за ЛДПР, а спустя два года лидером стала уже КПРФ. В июле 1996 г. Б. Ельцин уступил несколько процентов Г. Зюганову, что также соответствует общей картине, если исключить обе столицы и национальные республики. Таким образом, итоги избирательных кампаний в Саратовской области правомерно рассматривать не просто как один из приме­ров, а как достаточно репрезентативную модель электорального по­ведения в российской провинции. Конечно, о полной экстраполяции результатов одной области на всю страну речи быть не может, но сопоставление их с общероссийскими показателями позволяет выявить некоторые важнейшие общие тенденции.

Первой пробой политических сил после крушения коммунистического режима и распада СССР стали выборы 1993 г. в Государственную Думу. Избирательная кампания проходила в период интенсивной перегруппировки сил внутри местной элиты. Вернее элиты, как единого образования в этот период не существовало. Представители бывшей партийной номенклатуры еще не вполне оправились от краха коммунистического режима. Выдвиженцы “демократической волны” только осваивали технологию власти, а новоявленные бизнесмены основное внимание сосредоточили на переделе собственности. Внешне избирательная кампания проходила, как и в эпоху политического романтизма конца восьмидесятых. На каждый мандат претендовало по десятку кандидатов, большинство из которых были малоизвестны даже местным аналитикам. Все участники кампании в предвыборной агитации делали упор на решение общероссийских политических проблем, раздавая обещания со щедростью будущих президентов. При этом приемы воздействия на избирателей были удручающе однообразны. А самое главное - представители местного истэблишмента действовали чрезвычайно разрозненно.

Неожиданные результаты выборов заставили саратовских политиков извлечь ряд уроков. Первый из них состоял в том, что без достаточной финансовой поддержки надеяться на успех бесполезно. В результате из политической игры навсегда выбыли многие интеллигенты-демократы, представлявшие только самих себя. Второй вывод, который также лежал на поверхности, состоял в том, что в ходе избирательной кампании целесообразно дистанцироваться от федеральной власти и от принадлежности к «демократам», поскольку объединения данного толка более или менее серьезную поддержку получили только в городах. Наконец, третий политический урок преподал местной элите лидер национал-республиканской партии России Н. Лысенко, ранее совершенно неизвестный в области. Он - единственный из всех кандидатов - провел кампанию на профессиональном уровне, демонстрируя широкий набор приемов воздействия на электорат (вплоть до организации покушения на самого себя), и уверенно победил в своем округе. С этого момента саратовские политики поняли значение современных избирательных технологий.

В ходе последующих кампаний (выборы 1994 г. в областную Думу и Госдуму - в 1995г.) представители региональной элиты с разной степенью эффективности усваивали указанные уроки на практике. При всей внешней простоте выводов они требовали творческого применения. Например, оказалось, что при всей важности финансовой поддержки количество полученных голосов отнюдь не пропорционально затратам на кампанию. Аналогично и радикальная оппозиционность еще не гарантировала успеха, так как критику властей сделали основой своей стратегии слишком многие кандидаты. В целом же результаты выборов соответствовали тенденциям, наметившимся в 1993 г. Так, несомненным победителем выборов в Госдуму второго созыва в области стала КПРФ, набравшая по партийным спискам 28,7%. Второе место уверенно заняла ЛДПР - 15,7%, а “Наш дом - Россия” оказался третьим с позорным для «партии власти» результатом - 8,1%.

После думских выборов 1995 г. Саратовскую область прочно зачислили в состав «красного пояса»² . Следствием этого стало усиление проком­мунистических настроений среди местных руководителей среднего и низшего звена. Однако, в 1996 г. наметились значительные изменения в политической атмосфере области. Этому способствовали два основных фактора. Во-первых, произошла смена областного руководства. Но­вый глава администрации - Д. Аяцков - оказался энергичным и умелым руководите­лем. Во многом именно его действия определили исход последующих избирательных кампаний. Вторым фактором стал исход президентских выборов. Хотя в Саратовской области Г. Зюганов опередил Б. Ельцина (50% против 44%), общероссийские итоги ясно продемонстрировали региональной элите, что новые порядки пришли надолго. В этих условиях умение наладить диалог с властью становилось гарантией успешной политической карьеры. Под воздействием указанных факторов представители саратовской политической и бизнес-элиты сделали в 1996 г. свой выбор. После этого избирательные кампании в области приобрели принципиально иной характер.

Ключевой момент всего комплекса проблем, связанных с региональными выборами - это организация предвыборной кампании. Именно ее анализ дает более всего для понимания политического поведения элиты. Исходным моментом в данном отношении можно считать наличие реальной альтернативности кандидатов, ибо в противном случае всякий анализ выборов теряет смысл. Как показала практика последних лет, данный эле­мент демократических выборов в целом освоен российской провинци­ей. В 1990 г. на выборах в Саратовский облсовет было менее двух кандидатов на место, а на старт борьбы за 35 мандатов в облдуме второго созыва вышло 244 человека, 178 из них добились официальной регистрации.

Следует подчеркнуть, что у местных руководителей уже прошел прежний панический страх перед альтернативными выборами, характерный для периода 1989-1991 гг. Так, мэр Саратова имел в своем округе трех соперников, а главы районных администраций областного центра - от двух до семи. Однако, главная причина этого - не столько развитие демократического сознания, сколько нахождение способа нейтрализации альтернативности. Таким способом стала целенаправленная селекция кандидатов на стадии выдвижения.

В условиях неразвитого гражданского общества и слабой правовой защищенности населения у местных властей немало возможностей заставить неугодных кандидатов отказаться от борьбы: начиная от угрозы физического насилия и заканчивая предоставлением “доходного места”. Широкое распространение получила практика выдвижения подставных кандидатов, когда в одном округе регистрируется несколько членов одной “команды”, но только один из них является реальным претендентом. Задачи остальных - изображать альтернативность, страховать лидера от отмены выборов в случае снятия конкурентов и жестко критиковать таковых, если они имеются. Впервые подобная технология была опробована на губернаторских выборах, когда у действовавшего руководителя был только один реальный соперник: коммунист А. Гордеев. Поскольку были опасения, что он снимет свою кандидатуру, на подстраховке работал один из лояльных губернатору политиков, благополучно справившийся со своей ролью, набрав 0,62% голосов. На выборах 1997 г. в облдуму такой прием использовали уже многие руководители.

Неправомерно утверждать, что альтернативность стала исключительно фиктивной. Реальная состязательность есть, но преимущественно в городах. Так, в 1997 г. в областном центре на депутатский мандат претендовало в среднем по 6 кандидатов, а в 12 сельских округах их было 2-3. Это понятно, поскольку в сельской местности противостоять давлению властей гораздо труднее.

Одним из важнейших моментов при организации любого крупного общественно-политического мероприятия в современных условиях является его финансирование. Поступление и расходование денежных средств во всем мире является наиболее, так сказать, интимным моментом в предвыборной борьбе. В российских условиях реальные затраты отличаются от данных официальных отчетов на несколько порядков, поэтому правомерно делать лишь самые приблизительные оценки финансовой стороны избирательных кампаний.

Во время выборов губернатора, согласно представленным отчетам, действующим главой областной администрации Д. Аяцковым было израсходовано 290 млн. рублей, а его основным соперником А. Гордеевым - 13 млн. рублей. Если брать соотношение этих сумм, оно видимо соответствует истине. А вот размеры затрат у обоих были значительно больше. Понятно, что Д. Аяцков мог пользоваться практически любыми областными ресурсами, но и его соперник опирался на богатые возможности местной организации КПРФ и поддержку “красных директоров”.

При выборах областной думы реальные расходы также были далеки от цифр отчетов. Например, из 35 победителей выборов четверо по официальным данным потратили менее 10 млн. рублей (неденоминированных), а одному из них вообще хватило 300 тысяч. Самые большие избирательные фонды были у кандидатов-бизнесменов. Рекордсменом среди них оказался директор концерна “Автоштамп” С. Макаров, потративший 91,15 млн. рублей. Собственных средств больше всех вложил в кампанию другой бизнесмен В. Удалов - 30 млн. рублей. По этому показателю он опередил остальных своих коллег-депутатов вместе взятых.

В структуре расходов самыми затратными у большинства кандидатов по официальным данным оказались статьи расходов на агитацию через электронные средства массовой информации и на выпуск листовок, плакатов, другой рекламной продукции. По первой статье максимальный результат составил 64 млн. рублей, а по второй - 55 млн. рублей. Гораздо меньше затрат понесли кандидаты по статье “проведение публичных мероприятий”, но и здесь был свой рекордсмен - Е. Рогожин, потративший на эти цели 50 млн. рублей из 62 млн., имевшихся в фонде. Ну и практически никто не показал в отчетах расходов на оплату работы избирательных штабов. В целом же, как показывают результаты голосования, денежные ресурсы являются, хотя и обязательным, но не определяющим компонентом победы на региональных выборах.

Значительно продвинулась региональная элита в освоении избирательных технологий. Кампании 1996-97 гг. со всей очевидностью показали, что завершился период политического романтизма, когда можно было добиться успеха за счет безоглядной критики, пламенных призывов и глобальных обещаний. Ныне избирательная кампания в области превратилась в занятие профессионалов, где нет места дилетантам и случайным людям.

Наиболее успешно продемонстрировал саратовцам, что такое профессиональное проведение кампании, Д. Аяцков, использовавший для своего избрания на пост губернатора помощь известной имиджмейкерской фирмы “Никколо-М”. Ее сотрудники предложили продуманную до мелочей стратегию и тактику борьбы. Этот фактор не стал решающим, но, несомненно, сыграл значительную роль. В последующем к услугам столичных имиджмейкеров обратились и наиболее состоятельные претенденты на мандат депутата облдумы. К настоящему времени в Саратове уже сформировался слой своих специалистов: социологов, журналистов, политконсультантов, менеджеров, обслуживающих выборы и конкретных кандидатов.

Показательно, что качественный уровень и интенсивность предвыборной агитации в кампании 1997 г. были заметно выше, чем в предыдущей. Кандидаты и их команды применяли широкий спектр приемов воздействия на электорат: передача рекламных роликов по телевидению, регулярные выступления по радио, публикации в прессе, выпуск листовок и плакатов, установка агитационных щитов, рассылка “прямой почты”, обращения лидеров общественного мнения, бесплатные спецвыпуски газет и, конечно, личные встречи с избирателями.

В ходе предвыборных кампаний бросалось в глаза стремление подавляющего большинства кандидатов избежать четкого публичного определения своих идейно-политических позиций и подчеркнуть свой “независимый” статус. Первым подал пример губернатор Д. Аяцков, отказавшийся от опоры на какую-либо партийную организацию. Он избрал имидж «кан­дидата от всех конструктивных сил», сделав акцент в предвыборной риторике на конкретные хозяйственные дела и объявив образцом для подражания Ю. Лужкова. В результате ему удалось привлечь на свою сторону многие ранее оппозиционные организации и их лидеров.

На выборах в органы местного самоуправления только кандидаты от коммунистов и ЛДПР не скрывали своей партийной принадлежности. Характерно, что среди 216 кандидатов в Саратовскую городскую думу 22 были офици­ально выдвинуты от КПРФ, 10 - от движения «Трудовой Саратов» (фактически РКРП), 3 - от ЛДПР, 2 - от НДР, по одному - от «Ябло­ка» и «Державы». Остальные, в том числе и те, чья партийная принадлежность хорошо известна в городе, предпочли выдвигаться по месту житель­ства, от трудовых коллективов или от экзотических организаций на­подобие «Союза реалистов». Спустя год данная тенденция проявилась еще более отчетливо. Даже те, кто открыто выдвигался от партий, делали акцент не на реализацию стратегической линии своих организаций, а на решение конкретных социально-экономических проблем. Что касается независимых кандидатов, то они даже бравировали своей аполитичностью. Так, интервью с одним из них в саратовском выпуске “Комсомольской правды” вышло под заголовком: “Я состою в партии “Заводской трубы”.

Нельзя не отметить еще одну особенность последних избирательных кампаний. Кандидаты учли влиятельность губернаторской власти и личную популярность Д. Аяцкова. Более половины агитационных материалов самых различных по политическим взглядам претендентов на депутатский мандат содержали явные утверждения и скрытые намеки на то, что данный деятель пользуется авторитетом в областном правительстве, поддержкой губернатора или вообще входит в его команду. Одновременно многие стремились проявить оппозиционность к федеральной власти.

 В практику избирательных кампаний прочно вошли методы, находящиеся на грани и даже за гранью закона. Вопреки законодательному запрету, имели место неоднократные попытки материально воздействовать на избирателей организацией благотворительных акций, сопровождавшихся бесплатными обедами, раздачей продуктов, вещей, а порой и спиртных напитков. Отдельные кандидаты основное внимание сосредоточили не на пропаганде своих программ, а на очернении соперников. Оплаченные активисты срывали чужие листовки, распускали компрометирующие слухи о конкурентах, мешали их встречам с избирателями. Самый серьезный инцидент произошел в 1997 г. в городе Балаково, где на одного из кандидатов было совершено покушение. Неизвестный преступник нанес ему два ножевых ранения и, как водится, успешно скрылся. Данная избирательная кампания была также омрачена внезапной смертью претендовавшего на депутатский мандат известного лидера демократических сил в Саратове В. Давыдова.

Серьезное значение имеет проблема свободы пред­выборной агитации. Нельзя согласиться с крайними оценками: об «инфор­мационном терроре», о том, что оппозиция вообще лишена дос­тупа к средствам массовой информации. Во всяком случае, в Сара­товской области это было не так. Например, коммунисты не только размещали свои материалы в основных местных изданиях, но и выпус­кали собственную газету «За народовластие», значительная часть стотысячного тиража которой распространялась бесплатно. Не было препятствий оппозиции в проведении предвыборных митингов, собра­ний, распространении листовок и других материалов. Тем не менее, о справед­ливом освещении в СМИ избирательных кампаний говорить не прихо­дится.

Во время выборов главы администрации области местная пресса играла практически «в одни ворота». Естественно, за команду действующего губернатора. Опять-таки нельзя говорить о явной дискриминации. Те возможности для выступления в СМИ, которые по­лагались по закону, кандидат коммунистов получил, использовались и собственные пропагандистские ресурсы КПРФ. Однако на Д. Аяцкова работала вся пропагандистская машина области, и общий объем аги­тационных материалов кандидатов был просто несопоставим. Что ка­сается кампаний по выборам органов местного самоуправления и областной думы, то обязательные бесплатные публикации законом были сведены к минимуму (50 строк) и в этих условиях власть имела реальные возможности ограничивать доступ к прессе неугодным кандидатам.

Особенностью избирательных кампаний последних лет является стремительное падение роли партий и политических движений. Пик интереса к партиям приходится на 1995 г., когда своих кандидатов в Госдуму выдвинули около 20 местных партийных организаций. Результаты оказались плачевными для всех, кроме КПРФ. Особенно тяжелый удар перенесли радикал-демокра­ты. ДВР нигде, кроме областного центра, не преодолел пятипроцент­ный барьер, «Яблоко» сумело это сделать еще только в г. Энгельсе. После этих выборов демократы образца 1990 г. практически сошли с политической арены области. Наибо­лее видные их лидеры в основном примкнули на вторых ролях к «пар­тии власти», а местные отделения потеряли реальное влияние на население. Впрочем, в русле данной тенденции складывается судьба и других партий. Так, если в 1993 г. Аграрная партия получила свыше 10% в 29 районах, а спустя год фактически выиграла выборы в облду­му, то в кампании 1995 г. по всей об­ласти, где проживает около миллиона сельских жителей, за АПР про­голосовали всего 55 тыс. человек. Даже ЛДПР за два года потеряла почти половину собственных избирателей.

Поражения на выборах привели к резкому снижению партийного влияния на политическую жизнь области. С одной стороны, местные финансовые магнаты сделали вывод, что капиталовложения в партии не дают должной отдачи и значительно ослабили спонсорскую под­держку, оставив ее на уровне, позволяющем большинству партий вести деятельность только в пределах собственных штаб-квартир. С другой стороны, исполнительная власть перестала видеть в партиях сопер­ников для себя или равноправных партнеров. В результате партии (кроме КПРФ) оказались на положении маргиналов.

 Последние избирательные кампании продемонстрировали орга­низационную немощь и политическое бессилие партийных сил в облас­ти. Главное событие местной политической жизни - губернаторские выборы - фактически прошло без их участия. Только коммунисты выдвинули своего кандидата, а подавляющее боль­шинство партий и движений (от НДР до ЛДПР) ограничились заявлени­ями в поддержку действовавшего губернатора.

Выборы в органы местного самоуправления прошли уже полностью как неполитическая кампания. С одной стороны, это можно считать оправданным, так как муниципалитетам предстоит заниматься сугубо конкретными будничными делами, но с другой - именно на данном по­ле у партий появлялся шанс привлечь к себе внимание избирателей. Но этот шанс не был использован. После того, как было отменено представительство партий на выборах в облдуму, их позиции еще более ослабли. Характерно, что из 164 областных структур, имеющих право участвовать в выборах, в 1997 г. только 11 зарегистрировались в качестве избирательных объединений. Три четверти кандидатов в данной кампании выступали как независимые. Даже лидеры местных организаций КПРФ и РКРП предпочли выдвигаться не от своих партий, а от групп избирателей.

В условиях резкого падения партийного влияния на первый план в предвыборной борьбе могли выйти либо административные структуры, либо финансовые группировки. Роль последних, безусловно, ощущается. В то же время, как отмечалось выше, деньги являются обязательным, но не главным фактором. Без наличия солидной материальной базы вступать в предвыборную гонку просто бесполезно, однако, даже десятки тысяч потраченных долларов не гарантируют победы, если нет поддержки со стороны исполнительной власти.

Впервые роль властных структур весомо проявилась на губернаторских выборах в 1996 году. Только что назначенный главой администрации области Д. Аяцков мобилизовал всю исполнительную вертикаль на организацию своей кампании. Был создан областной штаб общественной поддержки во главе с заместителем губернатора, составленный в основном из чиновников высокого ранга. Аналогичные штабы были сформированы во всех городах и районах области (всего 47). Отметим, что перед этим были заменены две трети глав районных администраций. Поскольку количество доверенных лиц ограничивалось законом (20), был создан институт представителей доверенных лиц, так чтобы на каждый район приходилось не менее двух человек. Наконец, для проведения индивидуальной работы за каждым избирательным участком закреплялся специальный агитатор (всего 1782). Таким образом, даже официально в губернаторской команде было задействовано около двух с половиной тысяч человек. И большинство из них действительно работало, а не только числилось.

После того, как административные методы успешно зарекомендовали себя в губернаторской кампании, они стали широко применяться и в последующих. Теперь перед каждыми выборами в области создается штаб из числа руководителей высокого ранга, между должностными лицами распределяются конкретные участки работы, и эта же схема переносится на все муниципальные образования. Насколько эффективной оказалась данная модель речь пойдет ниже.

Применяются административные методы и непосредственно в день голосования. Об этом можно судить по показателям явки избирателей. В отдельных городах и районах области они существенно различаются. Бросается в глаза обратная зависи­мость активности избирателей от размеров населенного пункта. Так, на выборы губернатора явились 47% жителей областного центра, 53% избирателей прочих городов и 74% сельчан. В избрании депутатов областной думы в Саратове приняли участие 34% электората, в малых городах - около 40%, а в большинстве сельских районов - свыше 50%. Это объясняется, прежде всего, большими возможностями сельских руководителей надавить на каждого конкретного избирателя.

Обращает на себя внимание стабильность показателей участия по районам. Во всех кампаниях 1996-97 гг. среди наиболее активных не­изменно оказывались избиратели Балтайского, Базарно-Карабулакско­го, Новобурасовского, Турковского районов. Связь с какими-либо социально-экономическими факторами в данном случае не прослежива­ется. Причины здесь скорее субъективного характера. Характерно, что во всех перечисленных районах голосование, как правило, про­ходит относительно благополучно для «партии власти». Видимо мест­ные руководители лучше других освоили искусство управления элек­торатом, умеют обеспечивать и активность, и нужный результат.

Один из примеров процедурных игр связан с использованием переносных урн для голосования. Обычно с их помощью в Саратове голосовало 3-4% избирателей, а на выборах в органы местного самоуправления 1996 г. таким способом воспользовались почти 20%. На выборах во вторую областную думу данный показатель в среднем составил более 11%, а в отдельных районах области - значительно выше (до 25%). С учетом этого понятнее становятся и высокие показатели активности избирателей. Массовое применение подобного способа голосования не обязательно свидетельствует о фальсифика­циях, но всегда создает для них дополнительные возможности.           

Результаты выборов в местные органы власти и самоуправления полностью соответствуют тем тенденциям, которые проявились на организационной стадии. Как отмечалось выше, губернаторские выборы в области факти­чески свелись к противостоянию представителя «партии власти» Д. Аяцкова и коммуниста А. Гордеева. За последним стоял не только авторитет КПРФ. Он и сам достаточно яркая личность: сравнительно молодой, но уже опытный политик (бывший депутат Госдумы), имеющий связи и в Москве, и среди местной элиты; эрудированный экономист; хороший оратор, пользовавшийся большой популярностью в заводских коллективах. Если учесть, что две предыдущие кампании в области компартия выиграла, у А. Гордеева, казалось, были очень высокие шан­сы, а он потерпел сокрушительное поражение, набрав всего 16,29%. За Д. Аяцкова проголосовало более 80% избирателей, а в трех районах он получил свыше 90%. Впервые примерно половина традиционного коммунистического электората проголосовала иначе, чем обычно. Д. Аяцкову удалось преодолеть традиционное различие результатов голосования в городе и на селе, набрав в аграрных районах 84,7%. На всех предыдущих выборах коммунисты имели в сельской местности значительно больший процент, чем в городах. Это соответствовало общероссийской закономерности. А на губернаторских выборах коммунистический кандидат получил в областном центре примерно на 6% больше, чем на селе. Несомненно, одна из главных причин данного парадокса - меньшая эффективность административных методов в крупных городах.

 После впечатляющей победы на губернаторских выборах местная “партия власти” продолжала неуклонно наращивать свое преимущество. Ее сторонники получили примерно 85% мандатов в органах местного самоуправления. Представители оппозиционных партий и движений провели по несколько депутатов лишь в отдельных муниципалитетах. В частности, в городском собрании Саратова у коммунистов оказалось только три места из 29.

Политические результаты выборов в областную думу второго созыва оказались еще более показательными. Хотя среди депутатов и оказались несколько представителей партий и движений (по два от АПР и Союза офицеров запаса, по одному от ДВР, НДР и Саратовского земского союза), подлинным и абсолютным победителем выборов стала местная “партия власти”. В подавляющем большинстве округов были избраны кандидаты, пользовавшиеся поддержкой губернатора и его команды. К оппозиционерам можно отнести только одного депутата. Превзошел все ожидания провал коммунистов, не получивших в этот раз ни одного мандата. При этом шестеро наиболее влиятельных кандидатов от “партии власти” набрали в своих округах более 70%, а отрыв одного из них от ближайшего конкурента составил 84,5%.

Подлинная сущность результатов выборов стано­вится ясной при анализе социального состава депутатского корпуса. Разумеет­ся, давно уже ушли в прошлое времена массового представительства в депутатском корпусе рабочих и колхозников. Даже по сравнению с началом 90-х годов, когда в областном совете им принадлежало 25% мандатов, произошли заметные сдвиги. Ныне среди всех депутатов органов местного самоуправления области рядовых рабочих и кресть­ян оказалось ровно 2%, а в областной думе их нет вообще.

Утратили свои позиции и «пролетарии умственного труда». Еще несколько лет назад списки первых демократических советов пестри­ли должностями «ведущий инженер», «научный сотрудник», «доцент», «преподаватель». В Саратовском горсовете 1990 г. 38% мест принад­лежало представителям рядовой интеллигенции. Ее политическое вли­яние сошло на нет с окончанием эпохи митинговой демократии. В ны­нешней городской думе рядовые работники умственного труда получи­ли 3 мандата. А всего по области они завоевали 40 мест (8%). Нельзя сказать, что успешно играют на политическом поле «новые русские». Только четырех депутатов в нынешнем составе областной думы можно отнести к частным предпринимателям.

Кто же тогда получил львиную долю депутатских мест, если не рабочие, не крестьяне, не интеллигенция и не бизнесмены? Вопрос разумеется риторический. Побеждает на местных выборах «партия начальст­ва». Успех ее превзошел все ожидания. В органах местного самоуправления ровно поло­вину мандатов получили хозяйственные руководители различного ранга (преимущественно директора бывших госпредприятий и председатели колхозов), 70 (14%) - главы местных администраций и другие чинов­ники и еще 43 (8,5%) - руководители учреждений науки, образова­ния, здравоохранения. На выборах в областную думу указанная тенденция приняла абсолютный характер: все 35 депутатов относятся к одной категории - руководителей. Это руководители различного ранга, различных сфер деятельности и разных форм собственности, но все они принадлежат к непобедимой российской “партии начальства”.

В результате последних избирательных кампаний в области происходит формированием системы политических отношений, которую можно определить термином «делегативная демократия»³ . Налицо все ее основные признаки: чрезмерная персонификация власти, сни­жение роли представительных органов и политических партий, патер­налистские отношения между властью и общественностью. И все это при наличии демократи­ческих институтов, при действии демократических процедур, при сохранении достаточно широкого круга прав и свобод граждан.

Модель власти, подобная саратовской, сложилось далеко не во всех российских регионах⁴ . Дело в том, что обладание административными рычагами само по себе еще не гарантирует успех на выборах. Не случайно в 1996 г. главы субъектов федерации смогли подтвердить свои полномочия только в 23 регионах из 47. Даже такие типично авторитарные лидеры, как А. Галазов и Н. Егоров получили поддержку менее 10% избирателей. Вне зависимости от политических ориентаций руководителей, российские области, края, республики разделились на две почти равные группы. В одних исполнительная власть уверенно контролирует ход и результаты местных избирательных кампаний. В других на выборах идет острая борьба, заканчивающаяся обычно сменой власти. Следовательно, применение административных методов тоже требует овладения соответствующей технологией. Но главная причина в другом. Модель делегативной демократии формируется в тех регионах, где складывается консенсус местных элит. Именно в условиях консолидации ведущих политических и финансово-промышленных группировок для региональных руководителей открывается возможность эффективно применять административные методы воздействия на электорат. В этой связи исследование внутрирегионального взаимодействия элит становится одним из ключевых моментов в анализе современной политической ситуации в России.

 

Примечания:

 ¹ См.: Гельман В.Я.  Региональная власть в современной России: институты, режимы и практики // Полис, 1998, № 1; Голосов Г.В.  Поведение избирателей в России: теоретические перспективы и результаты региональных выборов // Полис, 1997, № 4; Петров Н.  Выборы органов представительной власти в регионах // МЭиМО, 1995, № 3; Шатилов А., Нечаев В.  Региональные выборы // Свободная мысль, 1997, № 6.

 ² См.: Колосов В.А.  Политические ориентации российских регионов: произошел ли в декабре 1995 “обвал”? // Полис, 1996, № 1. - С. 92.

 ³ Более подробно о сущности делегативной демократии см.: Гельман В.  Региональные режимы: завершение трансформации? // Свободная мысль, 1996, № 9.

 ⁴ О специфике различных моделей власти в российской провинции см.: Чернышов А.Г.  Политическое самоопределение регионов: типы и тенденции // Полис, 1998, № 2.

 

Главная     Каталог раздела     Предыдущая     Оглавление     Следующая     Скачать в zip