Либерализм и социальные гарантии в условиях переходной экономики

НАТАЛЬЯ РИМАШЕВСКАЯ
доктор экономических наук,
директор Института социально-экономических проблем
народонаселения РАН

• Непродуманная политика привела к значительной поляризации доходов населения
• Социальное государство не может сочетаться с ортодоксальным либерализмом
• В механизм реализации социальной политики входят элементы государственных гарантий, социальной поддержки и либерализма

В настоящее время в стране обострились ранее существовавшие социальные проблемы и возникли новые, не менее острые – безработица, неплатежи заработанного вознаграждения, фактическая платность медицинских услуг, потеря социальных гарантий, включая пенсионное и стипендиальное обеспечение. Радикальным изменениям подвергся потребительский рынок: с одной стороны, благодаря внедрению рыночных отношений (свободе торговли и цен) предложение товаров и услуг стало более широким, с другой – возможности купить, если говорить об основной части населения, значительно уменьшились. Даже по официальной статистике, уже в первой половине 1992 г. в результате шоковой терапии, вызванной либерализацией цен, доходы населения упали в 2-2,5 раза. На следующих этапах преобразований наблюдалось то некоторое восстановление текущих доходов, то их новое падение. Естественно, это вызвало у населения растерянность и раздражение.

Сложности социальной адаптации к рыночным реформам

По нашим оценкам, базирующимся на специальных обследованиях, проводимых институтом, в настоящее время примерно 20% населения уже включились в новую жизнь (их можно назвать "фаворитами"), приблизительно 25% не приспособились к ней и не смогут этого сделать в силу различных индивидуальных особенностей (возраст, состояние здоровья, семейное положение, сформировавшийся менталитет). Их мы называем "аутсайдерами". Более половины населения (55%) находятся как бы в ожидании, причем часть из них старается приобщиться к новым структурам, но не всегда эффективно. А ведь успех реформ во многом зависит от поведения и ориентации большинства.

Формирование рыночных отношений не может не приводить к усилению дифференциации доходов, а вместе с ней – и материального положения семей. Иное дело размер отрыва по благосостоянию богатых от бедных в России и то, что поляризация доходов у нас происходит на фоне катастрофического снижения жизненного уровня основной массы населения и слабых по своей интенсивности процессов его адаптации к рыночным условиям.

Беспрецедентная поляризация доходов является следствием определенного комплекса факторов:

усиления разрывов в оплате труда, даже независимо от тенденции к снижению ее уровня. Так, децильный коэффициент дифференциации, составлявший в 1985 г. 3,4, к 1997 г. увеличился более чем в 5 раз. Здесь можно отметить, во-первых, значительные различия в заработках на одном и том же предприятии: оплата труда основной части рабочих нередко бывает в 20 раз ниже, чем зарплата администрации (притом, что более 40% рабочих имеют сегодня заработок ниже прожиточного минимума). Во-вторых, существуют отраслевые различия в оплате труда, составляющие не менее 10 раз, и региональные – 11 раз. В-третьих, велика разница в заработной плате между государственными и частными предприятиями, включая совместные производства;

роста численности не только полностью безработных, но и частично занятых; их доля, по оценкам экспертов, составляет 7-14% экономически активного населения;

увеличивающихся неплатежей заработанного вознаграждения и длительной невыплаты пенсий; к концу 1998 г. сумма невыплаченной заработной платы достигла более 80 млрд руб.;

поступлений от предпринимательской деятельности (около 30% в совокупном годовом денежном доходе населения) и частной собственности, которой располагает тонкий слой населения;

множественной занятости¹ (примерно 1/6 части работников). Наши исследования в г.Таганроге показали, что дополнительный заработок чаще имеют высокооплачиваемые и высокостатусные работники. В среднем занятость на дополнительной работе составляет 15 ч в неделю, но один час на такой работе, как правило,  дает больше дохода, чем на основной;

существующей практики приватизации предприятий, которая позволила небольшой доле населения (2-3%) присвоить громадные объемы производственного имущества, а с ним и капитала, приносящего сверхвысокие барыши;

снижения уровня трансфертов. Так, на 1 октября 1995 г. минимальный размер пенсий по старости составил лишь 26% величины прожиточного минимума, ежемесячное пособие на ребенка за последние три года – от 18 до 8% прожиточного минимума, а минимальный размер стипендии в 1995 г. – 11-16%.

По данным Госкомстата, в 1996 г. соотношение средних доходов богатой (20%) и бедной (20%) частей населения равнялось 6,9, тогда как в 1991 г. – 2,6. Коэффициент Джини (коэффициент концентрации доходов) в 1991 г. был равен 0,260, а в 1996 г. – 0,375².

Если основные слои населения ранжировать по оси доходов, то получим структуру следующего вида (см. таблицу).

Анализ приведенных данных показывает, что в структуре населения России фактически отсутствует средний класс, а именно он должен составлять фундамент формирующихся рыночных отношений. Действительно, лишь менее четверти населения оказались с доходом 1000-100 долл. в месяц на душу. Этого мало, чтобы быть стабилизатором социально-экономической, а следовательно, и политической ситуации в стране. Кроме того, их материальное положение тоже очень дифференцированно (10-кратное различие). Одна часть скорее примыкает к выше расположенной группе "обеспеченных", другая же ближе к ниже находящемуся слою, обозначенному как "малообеспеченные". А между ними образовался провал.

Пока в РФ не сформируется средний класс, не будет и крепкого фундамента для рыночных преобразований, упрочения эффективного рынка и соответствующих ему социальных структур. Более того, поляризация доходов привела к тому, что возникли как бы две России, "расходящиеся" по своему поведению, предпочтениям, ориентациям. Соответственно этому образовались два потребительских рынка, существенно отличающихся не только ценами, но и самим набором потребительских благ. Отсутствие среднего класса и две "уходящие" друг от друга России в совокупности составляют серьезный источник напряженности, вызывающий постоянную нестабильность и, как следствие, угрозу социальной безопасности.

Проблема бедности

На фоне общего снижения жизненного уровня особую озабоченность вызывает проблема бедности, которую отличают не только масштабы, но и глубина. Действительно, падение доходов в результате шоковой терапии привело к тому, что доля семей, находящихся за чертой бедности, т.е. ниже уровня минимума материальной обеспеченности, возросла не менее чем в 2-2,5 раза и достигла 60-70% общей численности населения.

Именно в то время (1992 г.) возник вопрос об установлении новой границы бедности ("новой метрики"), соответствующей изменившимся условиям жизни и состоянию российской экономики. Для этого из общей массы обедневших надо было выделить самых бедных, тех, кто требовал особого внимания со стороны правительства и общества. Сформировали бюджет прожиточного минимума, фактический уровень которого был вдвое ниже, чем бюджет минимума материальной обеспеченности, ранее определявший границу бедности. Причем он имеет весьма критическую структуру, так как 68% приходится на стоимость продуктовой корзины.

Представлялось, что новый уровень бедности, как и само катастрофическое падение доходов, сохранится не более одного-полутора лет. Однако принятый бюджет остается неизменным в своей структуре (если не считать индексацию в соответствии с ростом цен) уже в течение семи лет, и пока нет надежды на его изменение.

Между тем прожиточный минимум, рассчитанный в 1992 г., устарел не только морально, но и физически. Даже на самом низком уровне материальной обеспеченности потребление семьи не может формироваться в рамках определяемой им структуры. Ведь кроме питания есть еще малоэластичные жилищно-коммунальные платежи и транспортные расходы, а также амортизация одежды и обуви, оплата медицинских услуг и потребность иметь минимальную сумму сбережений на непредвиденные расходы. Отсюда неизбежное недопотребление продуктов питания в семьях с минимальными доходами. Неудивительно, что существующий прожиточный минимум сегодня является не границей бедности, а границей нищеты, границей выживания немалой части россиян.

Доля лиц, находящихся за чертой бедности, увеличивается и, по нашим данным (с которыми не согласна официальная статистика), составляет около 40% общей численности населения³. Драматичность ситуации состоит в том, что в этой группе оказались 2/3 детей и более 1/3 престарелого населения. А ведь старики своим прошлым трудом уже обеспечили себе по крайней мере безбедное существование. Что же касается детей, то их бедность не принесет обществу ничего кроме падения качества будущих поколений и снижения основных характеристик человеческого потенциала России.

Следует также иметь в виду, что инфляционное бремя распределяется неравномерно: удорожание потребительских товаров и услуг в первую очередь и в большей мере касается тех из них, которые удовлетворяют первичные жизненные потребности и составляют основу потребления малообеспеченных. Расчеты показали, что индекс стоимости жизни за 1990- 1996 гг. для семей первой децильной группы⁴ (т.е. наиболее бедные) составил 5 566, а аналогичный показатель для семей девятой децильной группы (наиболее богатые) – всего лишь 4 884⁵. Это различие обусловлено неравномерностью роста цен на товары и услуги, составляющие основу потребления той или иной группы населения.

В результате происходящих процессов возникли три формы бедности – устойчивая, плавающая и "новая".

Первая вызвана тем, что бедность, как правило, рождает бедность. Низкий уровень материальной обеспеченности ведет к ухудшению здоровья, деквалификации, депрофессионализации, а в конечном счете – к деградации человека.

Вторая форма, встречающаяся реже, связана с тем, что часть ныне бедных, адаптируясь к новым условиям и отстаивая свое право на лучшую жизнь, предпринимает невероятные усилия и в тех случаях, когда они оказываются успешными, "выскакивает" из своего фактически замкнутого социального круга. Разумеется, для такого “прыжка” нужны не только субъективные, но и объективные условия, создаваемые государством и обществом.

Наряду с традиционно существовавшей бедностью – одинокие матери, многодетные семьи, инвалиды и престарелые – появились так называемые новые бедные. В эту группу вошли те слои населения, которые по своему образованию и квалификации, социальному статусу и демографическому положению никогда ранее не входили в нижний слой общества. Падение доходов у них вызвано прежде всего низким уровнем заработной платы на государственных предприятиях, безработицей и частичной занятостью, а также продолжающейся по 6-8 мес. невыплатой заработной платы и пенсий.

Бедность, безработица, экономическая и социальная нестабильность, крушение планов интенсивно раскручивают процесс маргинализации населения, в результате которой появляется устойчивый слой социальных пауперов. Так формируется и укрепляется социальное дно, которое включает нищих, просящих подаяние; бомжей, количество которых резко увеличилось с возникновением рынка жилья; беспризорных детей, убежавших из дома или оставшихся без родителей; уличных проституток (включая детей).

Разумеется, данные группы населения имелись в российском обществе и до перестройки общественной жизни, но масштабы явления были менее значимыми, а кроме того, власти стремились минимизировать их численность.

Ортодоксальный либерализм
или социальное государство

Причины кризисной ситуации, в которой оказалось население страны, во многом связаны с игнорированием социального фактора при проведении реформ. Для ее изменения возникла необходимость принятия на самом высоком уровне (парламент, правительство) социальной доктрины и социальной программы действий⁶. Причем составление концепции социального развития в условиях перехода к рынку предполагает предварительное решение ряда теоретических и политических вопросов, в частности выбора среди следующих альтернативных вариантов:

ортодоксальный либерализм или социальное государство;

социальные гарантии со стороны государства или социальное страхование либерального толка;

государственная защита или государственная поддержка;

государственный патернализм или суверенитет семьи.

Указанные альтернативы возникли как следствие, с одной стороны, стремления реформаторов реализовать либеральные рыночные отношения, подобные тем, которые господствуют в США, а с другой – специфики российского менталитета, формировавшегося длительное время на социалистической доктрине "равенства в нищете".

Сторонники ортодоксального либерализма рассуждают следующим образом. Привычные социальные потребности российского общества значительно превышают его экономические возможности. Так, население традиционно рассчитывает на дешевые коммунальные услуги, полностью бесплатное здравоохранение и образование. Однако денег у государства (в бюджете) на эти цели в необходимом объеме нет и не предвидится. Поэтому население должно понимать, что на данные блага оно не может претендовать. Каждый гражданин должен рассчитывать на собственные силы и не ждать от государства больше, чем у него есть.

Однако подобная концепция вряд ли  применима к России. И для этого есть немало причин.

Прежде всего нельзя не учитывать наше недавнее социалистическое прошлое с его ценностями и приоритетами, когда государство строго контролировало всю систему распределительных отношений, начиная от средней заработной платы и кончая дифференциацией доходов и потребления через общественные фонды. При этом конституировалась целевая установка, чтобы никто не бездействовал, а рабочая сила воспроизводилась на приемлемом уровне. Вместе с тем внушалось, что богатым быть стыдно, так как "ты богат, потому что кто-то беден".

Но дело не только в прошлом, которое сформировало "коллективистский" менталитет, характерный для большинства населения. Следует учитывать и современную ситуацию, когда повсеместно обнищавшее население находится, можно сказать, в состоянии "комы". И поэтому реальная социальная политика должна способствовать возрождению российского общества, усиливая адаптационные возможности всех групп и слоев населения.

Провозглашенное в действующей Конституции  социальное государство не может сочетаться с ортодоксальным либерализмом и требует использования более тонких технологий.

Учитывая вышеизложенное, можно так сформулировать базовую систему предпосылок концепции социальной политики (доктрину):

• принимая во внимание прошлое, настоящее и стратегические целевые установки, в России должна формироваться социальная рыночная экономика. Это означает свободу и суверенитет личности и семьи, активность и ответственность индивида за свои действия в сфере труда, потребления, образования и репродуктивного поведения. В свою очередь государство обеспечивает политические, правовые и экономические условия для реализации личности, не допуская развития патернализма, характерного для плановой экономики;

• функции государства должны быть направлены на обеспечение минимальных социальных гарантий, поддержку активных слоев населения, установление правового пространства в обществе, заботу об охране окружающей среды;

• в основе социальной политики должно лежать оптимальное сочетание минимальных гарантий и социального страхования, обеспечивающего недопущение ухудшения положения личности в основных сферах жизнедеятельности в связи с безработицей, болезнью, старостью, необходимостью повышать квалификацию. Например, нельзя реформировать пенсионную систему таким образом, чтобы у каких-либо групп пенсионеров ухудшились материальные условия жизни.

Социальная защита
и социальная поддержка

Либеральная политика ориентирована на снижение вмешательства государства в решение личных проблем граждан, предоставление им возможно большей свободы. Она предполагает, что тем самым будут мобилизованы собственные силы людей, не полагающихся на чью-либо помощь. В обществе образованных и энергичных, привычных к каждодневной борьбе за существование такая политика оправдана и эффективна, хотя в любом обществе она устраивает далеко не всех.

Но в нашей ситуации, когда исторически не сложились соответствующие предпосылки, когда значительное число людей не способно адекватно реагировать на трудности, проведение чисто либеральной политики приводит к социальному кризису, снижению социальной адаптации, дезориентации значительной части населения и его маргинализации (что и показал российский опыт). Результатом такой политики неизбежно является раскол общества на тех, кто уже способен действовать без поддержки, и тех, кто не может без нее прожить.

Политика государственных гарантий, проводимая многие десятилетия и опиравшаяся на господствующую идеологию патернализма, снимала с людей заботу о решении собственных социальных проблем, лишая их тем самым действенных стимулов в борьбе за существование и самореализацию. Конечно, такая политика является подлинным спасением для тех, у кого отсутствуют возможности для удовлетворения своих жизненных потребностей. Однако в чистом виде она служит мощным инструментом уравнительности, социальной однородности и, как следствие, выступает фактором снижения социальной энергии, ослабления общественного организма.

В условиях переходного периода, когда необходимо достижение баланса между общественной интеграцией и социальной мобильностью, ориентация лишь на одну из этих моделей социальной политики привела бы к усилению перекоса в развитии и способствовала усугублению кризиса. Так, разрушение системы пусть малоэффективных, но устойчивых и всеобщих социальных гарантий лишило население привычной уверенности в возможности решения своих повседневных проблем.

При этом существующая социально-экономическая система не создала должного пространства для самореализации, проявления жизненных сил людей, не убедила их в реальности попыток опираться на собственные силы и способности. Тем, кто все же пробует пуститься в самостоятельный полет, довольно быстро подрезают крылья. Все это заставляет сделать вывод, что социальная политика переходного периода должна быть призвана создать достаточно сложный механизм, опирающийся на возможности обеих моделей.

Выстраивание такого интегрального механизма возможно, для этого необходимо отдельные его элементы адресовать различным по своим социально-экономическим интересам и возможностям слоям и группам населения. Следует строить иерархическую систему, во многом аналогичную существующим на Западе. Либерализм – для адаптированных групп, а социальная защита  – уязвимым и неприспособленным.

Интегральный механизм реализации социальной политики должен учитывать специфику переходного периода и включать элементы государственных гарантий, социальной поддержки и либерализма. Роль социальной страховки для всех членов общества выполняет определенный круг благ, которые предоставляются как государственная гарантия. Такие гарантии (прежде всего минимальная заработная плата и пенсия, охрана здоровья, образование) призваны обеспечить минимальные условия жизнедеятельности всем членам общества, создать им равные стартовые возможности. Тот, кто по не зависящим от него причинам лишен их, нуждается в социальной защите (например, больные, инвалиды, глубокие старики).

Вторым этажом должны стать механизмы социальной поддержки. От государственных гарантий они должны отличаться заявительным принципом предоставления, участием людей в достижении поставленных целей за счет использования собственных ресурсов и возможностей. Заинтересованы в государственной поддержке те группы населения, которым нужна некоторая опора для продвижения к более высокому уровню реализации (например, начинающие предприниматели, фермеры, т.е. в основном будущий средний класс). Для ее получения граждане должны рационализировать свои интересы, предпринимая значительные усилия для поиска путей и средств решения своих проблем. Иными словами, программы социальной поддержки призваны дать импульс социальной динамике, помочь тем, кто на деле стремится преодолеть трудности, но не находит для этого необходимых сил и ресурсов.

Сегодня требуется отработка технологий поддержки, отвечающих сформулированным выше принципам. Это позволит прояснить границы возможностей, опереться на интересы населения, определить задачи по стимулированию и поддержанию процессов социально-экономической рационализации и адаптации.

Наверху предлагаемой системы находятся либеральные конструкции, гарантирующие свободу реализации интересов тех, кто уже не нуждается ни в чем кроме этой свободы и защиты ее от криминальных посягательств и бюрократических инстинктов регламентации жизни людей. Представители этой  части населения лучше адаптировались к чисто либеральным конструкциям ("новые русские"); им нужны лишь условия реализации своих способностей.

Такая интегральная система призвана в принципе содействовать решению ключевых задач социальной политики переходного периода – обеспечить бескризисную адаптацию тех слоев и групп населения, которые находятся в наиболее острой ситуации, стимулировать социальную структуризацию и социальную динамику, не разрушая интеграционные связи общества.

Очевидно, что главной проблемой в становлении рассматриваемой конструкции является распределение социально-экономических благ по уровням системы и в первую очередь определение того круга благ, которые необходимо предоставлять в рамках государственных гарантий. Это тем более трудно сделать сегодня, когда отказ государства от своих социальных обязательств привел различные слои общества к защитному желанию всемерно расширять объем этих гарантий даже ценой превращения их в чистую декларацию и потери качества предоставляемых благ.

Ориентация на семью
и государственный патернализм

На смену идеологии всеобщего покровительства "сверху" приходит либеральная идеология суверенитета семьи и личности.  В соответствии  с ней социальная политика должна быть ориентирована на семью как базовую ячейку общества.

Семья, бесспорно, является общечеловеческой ценностью, транслятором культурного наследия, национальных традиций и этических норм, значение которых сегодня возрастает не только для каждой личности, но и для страны в целом. В сложившихся условиях, когда общество "рассыпано", атомизировано и возникает необходимость в  последовательном формировании гражданских отношений, адекватных рынку, семья становится уникальным интегрирующим началом и роль ее для становления гражданского общества в России невозможно переоценить.

Необычайно усиливается экономическое значение семьи, что связано с развитием надомного труда (особенно у женщин), образованием семейных предприятий, расширением семейного самообслуживания, замещающего прорехи социальной инфраструктуры, созданием нового социального слоя в сельском хозяйстве – фермеров, основывающих свою деятельность на семейном труде. Таким образом, семья становится катализатором формирования среднего класса, без которого невозможно не только утверждение нормальных рыночных отношений, но и достижение необходимой экономической эффективности реформ.

Замечу, что семья выступает "островом стабильности" при потере человеком ориентации в социальном пространстве – ситуации, характерной для определенной (пусть и незначительной) части общества. Одновременно семья становится консолидирующим фактором для противоборствующих и разрозненных сил общества при нарастании отчужденности, взаимного недоверия, агрессивности и пессимизма ("родительский дом").

Ответ на вопрос, как выживает российское население, лежит в сфере семейной экономики, мобилизации ее внутренних резервов. Семья фактически оказывается базой физического выживания в условиях обвального снижения текущих доходов основной массы населения. Более того, семья способствует ослаблению остроты проблем, связанных с группами социального риска – инвалидов, алкоголиков, наркоманов, освободившихся из мест заключения, безработных, беженцев.

Кризис в социальной сфере серьезно затрудняет разработку стратегий формирования современной рыночной экономики. Без мобилизации социального потенциала, придания реформам позитивного характера, создания условий, реализующих интересы и возможности активных слоев и групп населения, формирования мотивированной субъективной базы рыночного механизма окажутся неэффективными экономические преобразования, будут безрезультатными задействованные материальные и финансовые ресурсы.

¹Россия 1997. Социально-демографическая ситуация. VII ежегодный доклад. – М.: ИСЭПН РАН, 1998. – С.121.
²Российский статистический ежегодник. – М., 1997. – С.142.
³Специальное всероссийское обследование показало, что по уровню денежных доходов доля лиц, находящихся за чертой бедности, составляет 51,9%. См.: Сбережения населения Российской Федерации. Аналитический доклад. – М.: ИСЭПН РАН, 1997. – С.39.
⁴В первую децильную группу входит десятая часть наименее обеспеченных из ряда  ранжированного по величине душевого дохода; в девятую децильную группу входит последняя, десятая часть того же ряда.
⁵Мониторинг социально-экономического потенциала семей. – М.: Госкомстат и Минсоцзащиты, 1996. – С.236.
⁶Римашевская Н.М., Дискин И.Е. Россия: социальная доктрина переходного периода и концепция программы действий. – М.: ИСЭПН РАН, 1996.